Моим первым художественным проектом была серия постановочных фотографий с экспрессивными сюжетами «Эмоции изнутри наружу», сделанная в 2006 году. Тогда я увлекался фотографией и часами гулял по городу фиксируя архитектурные городские композиции. Но в тоже время мне всегда был интересен процесс персонального преображения через костюм. Постепенно я начал экспериментировать с созданием образов для себя, используя подручные материалы: полиэтилен, картон, скотч, акрил. Потом, идя от простого к сложному, стал делать костюмы для небольших перформативных выступлений на вернисажах. Так, через эксперименты, поиск технологий, еще во время учебы на архитектурном факультете МГСУ я перешел к созданию сложно сконструированных объемов. И в 2009 году появились первые костюмы из серии «Живые скульптуры», которая стала моей визитной карточкой. С перформативными выступлениями я участвовал в большом количестве выставок и фестивалей в России и зарубежом. К слову сказать, учитывая сложившийся к тому времени формат работы на различных площадках, я никогда не стремился к работе с какой-то одной галереей.
Параллельно с работой над коллекцией перформативных костюмов я искал возможности для создания скульптур и инсталляций. Пробовал использовать различные материалы: дерево, пластик и даже лампы.
Сегодня я стараюсь занимать активную позицию в развитии и популяризации паблик-арта и уличного искусства: поднимаю важные темы и вопросы в этих направления, рассказываю о наших прекрасных художниках в своих лекциях и проектах. И продолжаю работать с костюмом и перформансом.
Есть ли какой-то посыл/концепт, который ты рефреном передаешь в своих работах?
Я не преследую цели быть понятным каждому. Люди очень отличаются в вопросе восприятия искусства и не только. Эстетические чувства развиваются под влиянием многих факторов. Мне бы хотелось думать, что мои проекты могут повлиять на их формирование.
Когда результат превосходит ожидания. Последние годы я практикую работу без эскиза. Это очень медитативный и долгий процесс, результат которого не ясен до самого окончания. И вот момент осознания, что работа родилась, приносит большое удовлетворение. Но лишь на время. Так что стараюсь надолго не задерживаться в эйфории от чего-то уже сделанного.
Можешь показать свою последнюю работу и рассказать о ней?
На фотографии скульптура из проекта, который я начал весной 2020 года во время пандемии. В течение нескольких месяцев я вырезал скульптуры из пеноплекса. Изначального эскиза не было. Образ формировался во время работы. Я мог отложить промежуточный результат на несколько недель и приглядываться к нему с разных сторон. Периодически ломал элементы на части, менял местами, добавлял новые. Со временем силуэт начинал вызывать ассоциации и я доводил работу до логического завершения. Эта серия также является моим обращением к практикам народных мастеров при работе с глиняными игрушками.
С какими темами тебе бы хотелось поработать и отразить их в своем искусстве?Тема народных художественных промыслов на сегодня для меня самая интересная. А точнее, адаптация и трансформация визуальных образов применительно к современной скульптуре. Это не простая задача. Потому что символика нам уже во многом неизвестна или не несет той значимости, что раньше. Но остается огромный визуальный материал, и хочется его как-то по-своему интерпретировать и освоить.
За чьим творчеством следишь и советуешь следить другим?
Советую каждому найти свой источник вдохновения и обращаться к нему настолько, чтобы получать вдохновение, но не уходить в подражательство.
Поделись, какие в целом настроения сейчас в искусстве, на твой взгляд?
Мне нравится, что молодое поколение художников не боится работать с разными материалами: керамикой, текстилем, стеклом. Своим количеством и качеством работ они побеждают в вечном споре о искусстве и дизайне. За развитием этих направлений интересно наблюдать.
Чем сейчас зарабатываешь и как живешь вне арт-сферы?
Все, что я делаю и чем зарабатываю, находится в рамках сферы искусства. Помимо создания монументальных произведений для городской среды, я продолжаю создавать новые арт-костюмы. Еще веду просветительскую деятельность: читаю лекции и периодически выступаю куратором выставочных проектов. Вне арта я люблю путешествовать и изучать разнообразие мировых культур.
Мы — сестры-художницы Ника и Аксинья из сибирского Томска. Искусство появилось в нашей жизни также, как и мы появились — однажды в одной семье, довольно органично. А занимаемся мы современным искусством, воплощая идеи в совершенно разных медиумах — это в некоторой степени свобода.
Есть ли какой-то посыл/концепт, который вы рефреном передаете в своих работах?Мы работаем с темами важности маленького, хрупкого, феминности, сестринства, нежности и тем, как это сталкивается с суровой реальностью. Наш метод «бьютивандализм». Это как раз про соединение контрастов, которое образует надрыв — чувство и состояние, особенно характерное для русской культуры.
Придумывание концептов вызывает у нас мурашки, это правда! Когда происходят неслучайные случайности в работе и все складывается как нужно, мы называем это магией.
Можете показать свою последнюю работу и рассказать о ней?
Наша последняя работа — большой объект-торт с пророческим названием «Фатально!», который был сделан специально для ярмарки BLAZAR в коллаборации с телеканалом «Пятница!». Пророческим название оказалось, потому что до открытия выставки торт не дожил, его просто убрали. К счастью, потом тортик обрел покупателя.
С какими темами вам бы хотелось поработать и отразить их в своем искусстве?Все темы, с которыми мы работаем, раскрываются по принципу «от частного к общему», то есть от персонального опыта мы выходим на более широкие темы, поэтому хотим поработать с темами, которые нас лично тронут (в будущем). Что именно это будет, знает только жизнь (будущая). А так мы с чем хотим, с тем и работаем!
За чьим творчеством следите и советуете следить другим?Мы, как и большинство художников, следим за друзьями-коллегами. А вообще советуем следить за тем, что вокруг и внутри, что валяется под ногами и что происходит в голове.
Поделитесь, какие в целом настроения сейчас в искусстве, на ваш взгляд?
Мы зарабатываем искусством, несколько лет уж точно. Искусство имитирует жизнь, а жизнь имитирует искусство! Наша художественная практика — это образ жизни.
Я в 20 лет попала в скульптурные мастерские, и это было как в песне: «Когда я впервые увидел тебя, этот смех, ты мне напомнила, по-моему, сразу всех, кого я любил, с кем хотел быть вместе; я стоял как вкопанный, у меня не было слов…» (строчки из песни группы «Мачете» — «Нежность». — Прим. SRSLY)
Для меня погас весь мир за пределами мольбертов и станков тогда. До мастерских было много всего, чем интересно было б заняться, но с того момента, кроме искусства, как будто больше вариантов не осталось.
Потом был факультет монументальной живописи в Строгановке. В тот момент я знала, что буду делать искусство, что образование — это просто этап. Я не знаю, откуда я это знала, но ясность была кристальная. Я понимала, кто я и что авторство — это мой путь и мое место. С минуты, когда я впервые перешагнула порог мастерской, до настоящего момента у меня есть эта ясность. Даже скорее уверенность.
Моя ниша — тотальные инсталляции, масштабные иммерсивные выставки, спроектированные как путь зрителя к высшему себе. В залах находятся холсты в авторской технике, видеоарты, специально созданные для выставки психоактивные запахи, sound design, AR, VR.
Я хорошо знаю сравнительную историю религии, фундаментальную философию (это часть моего высшего образования), как создавались культурные поля, формировался менталитет основных человеческих культур, поэтому создаю мощные смысловые ядра своих выставок.
Есть ли какой-то посыл/концепт, который ты рефреном передаешь в своих работах?
Больше всего на свете меня интересуют вечные, фундаментальные, общечеловеческие вопросы. Кто мы, как мы созданы, куда уходим, как устроен мир, как быть счастливым, как иметь все что хочешь, есть ли у мира инженер, и являемся ли мы его творением или итогом случайных ядерных и химических реакций, или творец — это и есть высший «Я» в другой версии реальности.
Простые вопросы, но без ответов. Я не знаю, можно ли на них ответить, оставаясь живым, но менее интересными они от этого не становятся. Эти вопросы я и исследую, отражая их в своей работе, — она находится на стыке медитации, самопознания, науки и современного искусства. Mindfulness art.
Что больше всего приносит кайф во время творчества?
Я вот знаю, как это ощущается. Это восхитительно. Когда тебе хватило сил, знаний, всего, чтобы перелить работу из своей головы в материю, ничего по пути не расплескав. Именно так, как впервые увидел работу в голове — это вау. Это кайф.
Можешь показать свою последнюю работу и рассказать о ней?
Строго говоря, для меня «последняя работа» означает 500 метровую выставку (у Марии сейчас идет выставка DEEP INSIDE/GHT. — Прим. SRSLY), а не конкретный холст. Но я понимаю, что вопрос подразумевал именно объект. Покажу не последнюю (потому что это новый огромный проект из множества залов, готовящийся к открытию) — а ту, что определила развитие визуального облика моих холстов.
Это многофигурная композиция, холсты на оргстекле со светодиодами, фрагментарная роспись (но при этом анатомическая). Я очень люблю эту работу. Она была одной из первых по соединению холста со светодиодами, неоном, цифровыми фонами — и именно в таком стиле мои работы развиваются сейчас.
Здесь мы видим бегущую на воплощение в материальный мир толпу душ, и фрагментарность росписи тел, как будто они вбегают в «матрицу» и их тела только начинают материализоваться. Из-за этого создается воздух, ощущение движения, легкости. Эта работа для меня очень знаковая — так выглядит мой оформившийся авторский язык, если мы говорим именно о холстах, а не о целиковых выставочных проектах.
С какими темами тебе бы хотелось поработать и отразить их в своем искусстве?
Сейчас я занята созданием своей новой огромной работы — «Линии времени». Меня заинтересовало то, откуда мы вообще знаем все, что знаем. Святые тексты, наука — существует ли такая категория, как «знание» или что-то похожее, а, может, ее и вовсе нет. То, как человек определяет себя: я такого пола, возраста, нации. Настоящие ли это вообще категории? Ведь они разделяют, сегрегируют нас. Но что такое человек за пределами этих категорий? И что будет, если эти категории перестанут быть тем, что определяет человека?Для этой работы меня консультируют действующие доктора физики. Новая выставка тоже о самопознании, но так глубоко я еще не заходила. По сути, работа будет разрушать влияние всех культурных полей на человека, и давать ему «компас» к максимально свободному исполнению себя. Освобождение. Мне самой не терпится ее увидеть. Посмотрим, насколько же глубока окажется эта кроличья нора.
За чьим творчеством следишь и советуешь следить другим?Я настолько поглощена своей работой, что ни за кем не слежу. Есть просто авторы, чью работу я люблю, считаю красивой. Это Дэниэл Аршам, Juliette Minchin, Casey Curran, Pichiavo, Покрас Лампас, Polina Tammi, Recycle art group, Андрей Бергер. Потрясающий арт. У меня он в вишлисте — особенно «Космонавт» Аршама, однажды обязательно куплю.
Поделись, какие в целом настроения сейчас в искусстве, на твой взгляд?
Тоже ничего не могу сказать об этом, потому что «настроения в искусстве» — это очень широкое понятие. Искусство всегда будет отражать мир, в котором оно живет, эпоху. И личный мир автора, через которого оно пришло. А два автора, живущие на одной территории, в одном контексте, даже со схожим бэкграундом могут воспринимать мир, и как следствие — отражать его, полярно. Так что я могу сказать только про настроения своего конкретно искусства — потрясающие. Меняющийся мир, где каждый день открывается столько возможностей. Обожаю эпоху, в которую живу: я женщина, даже 100 лет назад моя текущая реальность была бы невозможна для меня просто из-за пола.Чем сейчас зарабатываешь и как живешь вне арт-сферы?
Я зарабатываю своим искусством. Это мой бизнес. На мой текущий проект уже больше трех лет не заканчиваются потоки людей, я получаю кассовый сбор. Вживую его посетило более 200 тысяч людей. У моих выставок есть запахи, соответственно, я выпускаю парфюмерную линию, она отлично продается. Люди уносят запах ощущения, прожитого на выставке, с собой.
Те работы, которые я уже могу отпустить, мы продаем за приятные чеки приятным людям. Так как от продаж холстов я не завишу, могу себе позволить не торопиться и выбирать.
Изредка, после серьезного роста, я веду мастермайнды, или свое авторское обучение — оно про всю кухню для contemporary artist.
Что такое жизнь вне арт-сферы, я тоже не знаю. Это не сфера для меня. Это и есть моя жизнь. У меня есть семья, путешествия, спорт, но работу я создаю full time. Проживаю ее задолго до того, как дать ей материальный облик.
С самого детства у меня тяга к рисованию: вместо секции по баскетболу по совету брата я выбрал карандаши. Затем было желание поступить на архитектурный и связать жизнь с проектированием, учился в Воронеже, рисовал и бил татуировки, и тут в 2017 я оказался на фестивале «Древолюция» — и для меня открылся во всей красе мир паблик-арта и малой архитектурной формы.
Я нашел для себя смежный с образованием и хобби вектор, приведший меня к новым знакомствам и проектам в поле современного искусства.
Помимо галерейных и уличных практик, уже 5 с половиной лет я совместно с Мишей Гудвиным и Михаилом Добровольским создаем в Воронеже artist-run space пространство в «обкомовской» квартире — “Daipyat” gallery (@workroom.daipyat).
Есть ли какой-то посыл/концепт, который ты рефреном передаешь в своих работах?В уличных работах придерживаюсь исследовательского метода, через сайт-специфичность и контекст места, где рисую. В галерейных работах часто обращаюсь к аутсайдерским художественным практикам, адаптируя их под смежные с современным искусствам формы и темы.
Думаю, это трепет от осознания того, что ты придумал гениальный концепт работы или выставки и вот-вот начнешь реализовывать его.
Можешь показать свою последнюю работу и рассказать о ней?
Одна из последних — работа A fán for fún. Идея проекта у меня появилась год назад, при изучении истории района Кудрово (Санкт-Петербург) и живших там на Мызе Косая гора представителей рода Полторацких. В работе сплелись две истории: первая — про настолько фанатичную любовь Агафоклеи Полторацкой к Екатерине Великой, что аж после ее смерти Полторацкая скупала все вещи государыни: белье, рубашки, кофты, простыни. А вторая — о романтической связи Александра Пушкина с Анной Керн (внучкой Агафоклеи Полторацкой). Именно ей Пушкин написал знаменитое стихотворение-мадригал «К***» («Я помню чу́дное мгновенье…»).
Получилось размышление на тему современной флирт-культуры и любовной игры через призму самого узнаваемого романтичного атрибута XVlll-XlX века — дамского веера. В работе собраны актуальные образы из ритуалов соблазнения — отсылки к интернет-знакомствам, современной моде, новому эмодзи-языку знаков и жестов, а также к астрологическим практикам. Выбор материалов, цвета и фактуры веера обусловлен клишейными представлениями о романтическом интерьере в 90-х, с появлением моды на настенные японские веера.
С какими темами тебе бы хотелось поработать и отразить их в своем искусстве?Сложно сказать, я в вечном поиске новых материалов и историй, с которыми мне спонтанно хочется работать и пробовать себя в них!
За чьим творчеством следишь и советуешь следить другим?Я смотрю слишком много художников, и многие мне очень близки, советую обратиться к агрегаторным платформам за вдохновением, и следить за новейшими практиками со всего мира. Понаблюдайте за KUBAPARIS, OFLUXO, SOLOSHOW.
Поделись, какие в целом настроения сейчас в искусстве, на твой взгляд?Везде по-разному, не могу что-то конкретное сказать. Лично мне хотелось бы больше удачных и уместных проектов в малых городах и отдаленных от Москвы регионах, где есть куда расти и развиваться!
Чем сейчас зарабатываешь и как живешь вне арт-сферы?Стараюсь фокусироваться только на тех проектах, которые могут лечь в портфолио и репрезентовать меня как художника, соответственно зарабатывать стремлюсь исключительно на творчестве, без подработок и другой работы. Ценю свое время.
Несмотря на то, что в моей семье никто не связан и искусством, на вопрос «кем я стану, когда вырасту?» ответ был сформирован в самом раннем детстве: я рисовала иллюстрации к прочитанным книгам, мне нравилось фантазировать о том, как бы выглядели герои и их миры. Да и вообще, рисовала все вокруг. Недавно нашла свой детский альбомчик, в котором зарисовывала всех насекомых, которых встречала на даче.
Потом художка, колледж, пять лет учебы в ГИТИСе на художника по театральному костюму, работа в театре и кино, графдизайн, преподавание, работа в СМИ. Иногда сама поражаюсь, какое количество профессий мне удалось освоить. Перебрав многое, в какой-то момент я поняла, что иллюстрация приносит мне больше удовольствия.
Полагаю, одной из причин является интерес к оформлению. Люблю моду, дизайн, декоративно-прикладное искусство, — все эти направления обрамляют то, что лежит в основе. Будь то человек или текст. Также мне интересно находить неординарные решения внутри определенных рамок, заданных контекстом, в котором существует иллюстрация.
Есть ли какой-то посыл/концепт, который ты рефреном передаешь в своих работах?
Я бы не сказала, что у меня есть определенная миссия, как у художника. Но есть наиболее близкие темы, к которым я обращаюсь в своих авторских проектах. Например, культура разных народов. Иллюстрация может выступать мощным инструментом, благодаря нему происходит знакомство зрителя с явлениями искусства, быта, традициями. Яркий пример — моя осетинская** серия иллюстраций. Получается, я в некоторой степени такой художник-этнограф.
Что больше всего приносит кайф во время творчества?
Определенно момент, когда замысел находит визуальную форму. Первые эскизы, поиски. И отклик зрителя, безусловно. Даже негативные отзывы всегда крайне интересны.
Можешь показать свою последнюю работу и рассказать о ней?
Чуть более года назад я задумала проект, где каждая иллюстрация посвящена какому-либо характерному объекту или явлению осетинской культуры. Люблю Осетию и часто там бываю. На данный момент последняя работа из этого цикла — «Фæндыр». Это старинный музыкальный инструмент, существует две его разновидности: смычковый инструмент и двенадцатиструнная арфа, оба изображены в руках музыкантов. Любопытно, что один и тот же инструмент имеет такую разную форму.
С какими темами тебе бы хотелось поработать и отразить их в своем искусстве?
Очень люблю искусство Востока, мечтаю побывать в Иране. Орнаменты, ковры, текстиль, возможно, что-то на эту тему. Люблю все тактильное. Также подумываю обратиться к культуре своей исторической родины — Чувашии. Надеюсь, когда-нибудь удастся продолжить работу над иллюстрациями к осетинскому Нартскому эпосу (это героический эпос кавказских народов. — Прим. SRSLY).
За чьим творчеством следишь и советуешь следить другим?
Слежу за всеми, насколько это удается, находясь в безумном потоке контента: за российскими и зарубежными иллюстраторами, современными художниками, дизайнерами, фотографами. В последнее время стала чаще сотрудничать с художниками и более активно погружаться в сферу современного искусства в России.
Поделись, какие в целом настроения сейчас в искусстве, на твой взгляд?
Настроений и тенденций крайне много, как это всегда бывает, и они не возникают на пустом месте: одним хочется праздника и веселья, другим — рефлексировать на тему тревоги. Мне нравится эта полярность.
Чем сейчас зарабатываешь и как живешь вне арт-сферы?
Работаю арт-директором в журнале «Сноб». На данный момент у меня есть стойкая потребность работать над созданием чего-то глобального, собирать большой проект как пазл, прорабатывать концепции и смыслы, объединяя под одной обложкой самых талантливых авторов, такая работа полностью закрывает ту самую потребность. Также занимаюсь графическим дизайном. Иногда задумываюсь вернуться к преподавательской деятельности. Все так или иначе связано с арт-сферой. Ну а если совсем исключить искусство, то я бы посвятила жизнь путешествиям.
