Первое, что мы услышали когда-то о Vampire the Masquerade: Bloodlines, — «безумие, прорвавшееся в реальность». Эта вселенная подчинила себе людей настолько, что выпуск второй части вылился в непростое и терпеливое, более чем двадцатилетнее ожидание фанатов, разработку десятков модов и исправление сотен багов. Как устроена игра и почему она стала культовой? Давайте разбираться — сейчас, когда стало известно, что вторая часть легендарной RPG выйдет 21 октября, для этого самое время.
Начиналось все с НРИ — настольной ролевой игры по типу Dungeons&Dragons, только в иной вселенной, с другими правилами, персонажами и механиками их взаимодействия. Настолка про вампиров в Мире Тьмы была первой, но не единственной. Впоследствии World of Darkness оброс своей, иногда переплетающейся, мифологией, разделенной на разные типы персонажей. Можно играть за магов, оборотней, призраков, демонов и феечек — кому что по душе. Главное, что объединяет эти миры, — исследование нечеловеческой тьмы, отражающей словно в осколках разбитого зеркала людские пороки.
Фан фэкт: сериал «Клан» (Kindred: The Embraced) частично основан на этой игре. А кланов в Мире Тьмы немало, но в основной серии рассматривается не такое уж большое количество. Каждый из них — как отдельная порода политических хищников со своими странностями, идеологией и вкусом. Вельможи Вентру тянутся к власти, как вампиры к свежей крови — с холодным расчетом и без лишних эмоций. Брутальные Бруха превращают любой спор в революцию. Малкавиане общаются шепотом собственных галлюцинаций, но их безумие иногда оказывается настоящей истиной (персонаж этого клана в Bloodlines говорит загадками, но в его репликах часто спрятаны прямые спойлеры сюжета — просто игроки их не всегда распознают). Тореадоры влюблены в красоту и могут залипнуть на вашем лице, пока сами не поймете, что для них вы — всего лишь красивый объект. Носферату — мастера тени и информационных сливов, которых вы не захотите увидеть при свете шального отблеска фонаря. И это только верхушка айсберга — внутри каждого клана кипят интриги, которые способны утопить в своих дрязгах целый город.
Из противостояния кланов получается гремучая смесь, поэтому игра представляет собой множество социальных взаимодействий. Будучи вампиром-одиночкой, если ты не старейшина, справиться со Второй Инквизицией (охотниками на вампиров. — Прим. SRSLY) будет сложнее. Отсюда и вампирское стремление организовывать котерии — небольшие «кружки по интересам». Но есть и организации гораздо больше — такие как Анархи, Шабаш и, конечно же, Камарилья.
Камарилья — это вампирская версия ООН, только с гораздо более кровавыми последствиями за нарушение правил. Здесь все держится на Маскараде: человек не должен знать о твоем существовании, иначе ты — труп и, увы, уже не оживший. Анархи — подростки вечного возраста, которые устали играть по правилам старших и решили строить свой мир без древних законов. У них меньше бюрократии, больше хаоса и неожиданно много идеализма, который рано или поздно разбивается о реальность. Шабаш — это не просто другая фракция, а ночная мясорубка в чистом виде. Они не играют в людей и не прячутся за Маскарадом — для них это слабость, а не защита. Они верят, что вампир должен быть хищником до конца, и чем больше страха и боли он оставляет после себя, тем выше его место в иерархии. Каждый их сбор превращается в бойню, а слово «пир» у них означает не банкет, а ночной кошмар, из которого не выбраться живым.
В Мире Тьмы нет случайных деталей: даже второстепенный персонаж может оказаться пешкой в игре, которую начали двести лет назад. Лор тянется сквозь десятилетия и города — от готических особняков Викторианской эпохи до бетонных подвалов Чикаго. Есть Джихад — вечная война древнейших вампиров, которые манипулируют младшими, как фигурами на шахматной доске. Есть Пророчества Геенны: они обещают вампирский апокалипсис, когда прародители проснутся, чтобы пожрать своих детей.
Но пока исполнилось лишь одно пророчество — и вот мы стоим на пороге релиза Bloodlines 2.
Вторая часть обещает новый город, новые кланы и обновленную механику — но фанаты будут смотреть не на тени от неоновых вывесок, а на то, останется ли игра все таким же разъедающим душу триллером.
Мир Тьмы работает потому, что это не просто история про чудовищ — это история про нас. Про то, как легко оправдать грязь ради власти. Про то, как страшно увидеть в чужом зверином взгляде собственное отражение. И, может быть, поэтому Bloodlines остается культовой: в ней нет победителей, есть только те, кто умеет пережить еще одну ночь.
