23 февраля в прокат выходит «Удовольствие» (а в марте — на Wink) — дебютная картина Ниньи Тюберг, посвященная судьбе женщин в порноиндустрии, побывавшая на «Сандэнсе» и в программе Каннского кинофестиваля. Иван Афанасьев поговорил с Ниньей и исполнительницей главной роли Софией Каппель о женоненавистнических корнях порно и о том, почему актрисы на съемках «взрослых» фильмов редко чувствуют себя в безопасности.
Ваш фильм выглядит вполне реалистичным. Но насколько он отражает объективную ситуацию в порноиндустрии?
Нинья Тюберг: Он основан на большом количестве информации, полученной мной за пять лет исследования порноиндустрии. Я старалась сделать фильм максимально приближенным к реальности. Но все же это моя история, в каком-то смысле сказка. Мне она нравится. Я взяла все, что меня интересовало, и соединила — получился мой взгляд на индустрию. Важно: «Удовольствие» — не документальный фильм, хотя часть персонажей играют люди, которые на самом деле работают в этой сфере. Но это не совсем их история, она моя. Важно подчеркнуть: это порноиндустрия моими глазами.
Действительно ли в индустрии много девушек, которые «просто любят заниматься сексом»? Или за всем этим часто стоит какая-то тяжелая жизненная ситуация?
Нинья: Чаще всего. Многим девушкам банально нужны деньги.
Но почему они занимаются именно этим, а не чем-то другим?
Нинья: Боюсь, тут я не могу дать однозначного ответа. Как минимум потому, что у каждой своя история. Нет какой-то общей тенденции.
Вы сами смотрите порно? Как считаете, может ли порно быть высокохудожественным?
Нинья: Иногда смотрю, но стараюсь делать это осмысленно: понимая, что именно передо мной и все ли здесь в порядке с этикой. Плюс обращаю внимание на художественную часть: все-таки ездила на фестивали секс- и порно-арта.
София, а вы что скажете?
София Каппель: Раньше смотрела, сейчас — нет, потому что у меня есть парень. Пару месяцев назад мы ездили в Берлин на один фестиваль. Это было прекрасно: фильмы из программы вообще не были похожи на порно, хотя там показывали много гениталий. Такие картины можно сделать очень красивыми, ведь тело — это красиво. Здесь многое зависит от того, как именно вы снимаете и что в это вкладываете.
Нинья: Я хочу сказать еще про один момент, очень актуальный при разговоре о порно и о том, хорошо это или плохо. У самого понятия «порнография» патриархальные истоки, и чаще всего в таких фильмах женщина представляется как что-то плохое (на мужской взгляд), с низким социальным статусом — иначе говоря, просто как объект. Объективация женщины встроена в порнографию на подсознательном уровне. Поэтому, когда говорят о фильмах такого жанра с феминистским уклоном, возникает некий смысловой диссонанс. Так что я, например, предпочитаю использовать термин «эротический фильм». Вот когда вы говорите о порно, что имеете в виду: объективацию и эксплуатацию женщин или же эротизм и сексуальность?
Наверное, нечто посередине. Но да, чаще всего оно уходит в эксплуатацию женщины в кадре.
Нинья: Да, по большей части. Современное порно часто женоненавистническое и расистское просто потому, что наша культура такова. А молодые люди получают сексуальное образование именно через такие фильмы — и это проблема, ведь там встречаются нетолерантные высказывания, от которых потом смотрящие могут начать получать удовольствие, сравнимое с сексуальным. Надеюсь, в будущем большая часть подобного контента будет создаваться с учетом желаний и мнений всех.
Как вы считаете, что можно сделать, чтобы оградить актрис на съемках порно от насилия и остальных вещей, угрожающих им?
София: Перед началом съемки актрисы всегда заполняют форму согласия: там проговаривается, что для нее окей, а что — нет. Но если вы спросите любую из них, когда они последний раз говорили «нет» во время съемки и слушал ли их в такие моменты хоть кто-нибудь, готова поспорить, что вам скажут: никогда не говорили, а если и говорили, то никто не слушал.
Думаю, есть только один способ обезопасить женщин: прислушиваться к ним, спрашивать, что нравится, а что — нет. Если не нравится — не делать этого. И тут всплывает «но»: вас могут посчитать своенравной, и нет никаких гарантий, что вам не откажут завтра в съемках или просто не перестанут сотрудничать. Так что менять нужно скорее менталитет.
Нинья: Еще одна из проблем связана с тем, что люди, снимающиеся в таком кино, часто отчаянно нуждаются в деньгах — система может этим пользоваться. Эксплуатация есть, и единственное, что вы можете сделать с юридической точки зрения, чтобы все было максимально этично, — говорить членам съемочной группы, чтобы они прислушивались к актерам. Им важно быть уверенными: если кто-то почувствует себя не в безопасности, поддержка рядом.
София, не было ли у вас хоть раз ощущения, что на съемках вас, подобно вашей героине, используют? Нинья, простите за такой вопрос.
София: Ни разу. Я была вовлечена в проект с самого начала — с предпродакшена. Полгода, что мы готовились к съемкам, участвовала во всех кастингах, выбирала тех, с кем мне будет комфортно работать. Я читала несколько версий сценария, мы детально обсуждали происходящее на площадке, меня спрашивали по каждому пункту, комфортно ли мне, согласна ли я. Никогда бы не согласилась на подобное, если бы хоть на секунду почувствовала, что Нинья меня использует. Этот фильм не об эксплуатации женщин, а женский взгляд на мужскую оптику. Он многогранный, многослойный, и я счастлива, что мне довелось участвовать в этом. Разумеется, какое-то время мне было трудно играть того, кем я никогда не была и не являюсь, но это ведь просто игра, хотя у меня не было и актерского опыта. Думаю, если бы мы снимали этот фильм сейчас, было бы намного проще, ведь теперь я целиком понимаю, каково это — играть и быть уверенной в том, что ты находишься в полной безопасности. Считаю, так должно быть всегда: неважно, на съемках обычного фильма или с приставкой «порно».
