Дебютный альбом проекта «Зоя» вышел 1 июня, но слушать его, конечно, стоило после окончания Петербургского международного экономического форума, который, как мы помним, снабдил СМИ инфоповодами вроде выступления Дани Милохина. Героини новых песен Сергей Шнурова — это либо инстаграм* -эскортницы, либо девушки, стремящиеся влиться в их ряды. Другие категории россиянок (а «Зоя» — это исключительно песни от женского лица) в текстах не представлены.
Не потеряли они актуальности и сейчас, когда общественность на все лады обсуждает такого очевидного, казалось бы, персонажа, как Ольга Бузова. Ее появление на театральной сцене обсуждалось не с творческих позиций, а исключительно с точки зрения сложившегося у масс образа. Актер и режиссер Антон Адасинский, например, прекратил сотрудничество с МХАТом им. Горького, написав такой пост.
Несмотря на то, что в кино для взрослых Бузова не замечена, она, несомненно, является в России олицетворением всевозможных «низких жанров» и инстагламура* . Отсюда резко негативные комментарии, исходившие в основном от людей, которые ее роль в спектакле не видели, но заведомо считают, что словам «МХАТ» и «Бузова» в одной строчке не место.
Кто-то должен был высказаться от имени девушек, считающих Бузову ролевой моделью. И этим кем-то стал Сергей Шнуров, давно распустивший «Ленинград», но творческих амбиций не растерявший. Даже странно, что по поводу альбома «Это жизнь» пока еще не высказались воинственные феминистки. Лирическая героиня «Зои» либо уже смирилась со статусом сексуального объекта и в принципе не знает, существует ли в природе другой, либо же изо всех сил к нему стремится. Впрочем, если со стороны феминисток вопросы к Шнуру появятся, у него есть готовый ответ, вынесенный на обложку: «Это жизнь» («Зоя», к слову, в переводе с древнегреческого — «жизнь»). Более развернутый комментарий содержится в песне «Права»: «Феминисткам делать не@#$. Развели, блин, канитель. Я свой женский путь к успеху проложу через постель».
Альбом «Это жизнь» продолжает традиции позднего «Ленинграда». По большому счету это, за редким исключением, все та же цыганочка с выходом под аккомпанемент эстрадного оркестра из эмигрантского ресторана. И если за брендом «Ленинград» стояла большая увлекательная история, уходящая корнями в контркультурный Питер 1990-х, то «Зоя» — это практически чистая Люба Успенская.
Шнур отлично чувствует жанры и уж если берется что-либо косплеить, то делает это филигранно. Но есть один подводный камень. За традицией эмигрантской песни, как и за группой «Ленинград», тоже есть история, причем не менее сложная. Мифология шансона а-ля Брайтон-бич заслуживает самого пристального внимания. По сути, это история целого поколения, оказавшегося между двумя культурами. Персонажи Успенской, Шуфутинского и Токарева вызывали сочувствие не только у эмигрантской публики, но и у тех, кто переписывал эту музыку с кассеты на кассету по эту сторону железного занавеса.
Для «Зои» Шнуру требовалось создать новый миф из материалов, с которыми прежде никто не работал. Пишет Шнур быстро и легко. Автор этих строк не раз наблюдал, как Сергей придумывал песню вместе с коллегами в гримерке, между саундчеком и, например, началом телесъемки. С таким потоком песен, какой был у «Ленинграда», сложно избежать самоповторов. Так что неудивительно, что некоторые песни из альбома могут показаться знакомыми. «Рай» сделан по лекалам «Экспоната», «Рай» продолжает «ЗОЖ», «Пикетчица» — «Дороги» и так далее.
Если в репертуаре позднего «Ленинграда» посткабак чередовался с метадиско, то в «Зое» Шнур идеально и без тени иронии воспроизводит все приемы и обороты советской эстрады с эмигрантским налетом. Это звук, от которого под пальцами как будто бы материализуется магнитная лента. Когда слушаешь песню «Пенсионер», невольно приходит в голову мысль: «Я точно не мог слышать это на "Песне-79"?» Нет, не мог. Тогда никто не спел бы: «Шмотки с возрастом мы выбираем лучше. Вот Земфиру** приодела же Рената».
Однако одной лишь эстрадой дело не ограничивается. Если из альбома «Это жизнь» взять только песни «Права», «Секс, драгс, валидол», «Без причин» и «Скалолаз», то получится полноценный хипповский EP с роскошными рок-балладами и матерными текстами, от которых уши завянут даже у самых верных поклонников «Ленинграда». Ненормативная лексика, уложенная в песенную строфу, как и раньше у Шнура, не всегда смотрится идеально с технической точки зрения. В этом году в дисциплине «матерный сонграйтинг» он сильно проигрывает «Кровостоку» — там не уши вянут, а кровь стынет. Но сила Шнура — в сочетании лирики и аранжировки.
А золотой ингредиент «Зои» — это голос, принадлежащий известной ранее лишь по песенным конкурсам Ксении Руденко. Как следует раскачав свой педагогический мускул в кресле наставника «Голоса», Шнур добился от своей подопечной соответствия вечному идеалу — «молодой Пугачевой».
На пике своей популярности «Ленинград» занял в массовом бессознательном то же место, что занимала когда-то Алла Пугачева. «Во времена, когда в группу пришла Юлия Коган, мы стали эксплуатировать образ "кибер-Пугачевой"», — рассказывал когда-то автору этих строк Шнур. Теперь, в «Зое», вокалистка — это Пугачева, говоря словами того же Шнура, воспарившая с земли в небеса, но, добавим от себя, так и не спустившаяся на землю. И это при том, что поет она о делах, мягко говоря, земных.
На фоне многочисленных отечественных вокалисток, следующих стандартам черной музыки, госпожа Руденко выдает самобытный русский звук с характерным сексуальным придыханием и отзвуком тихой бабьей тоски. Слушать эти песни непривычно, нередко неловко, иногда стыдно, но оторваться невозможно.
