Давайте сразу про «Красный 5». Ваша героиня Лиловая появляется в каждой серии, однако эпизодично — где-то чуть больше, где-то чуть меньше. Но надо сказать, что в целом это не мешает зрителю составить ее портрет.
Так и было задумано, как мне кажется, сценаристами, чтобы Лиловая развивалась постепенно, и появлялась в кадре как интрига. Каждый раз, через небольшие сцены, она проявляется с какой-то новой стороны, добавляя в свой образ краски и раскрывая личные тайны.
Интересно, а в какой момент вы узнали, что попали в каст «Красного 5»? Где вас застало это сообщение?
Я даже захотела посмотреть это сообщение, которое пришло мне от агента. Можно попробовать его найти. Но, честно говоря, конкретно с «Красным 5» я не помню момента, когда мне сказали: «Да, давай. Утверждена». Зато помню парные пробы. Я пробовалась с Виктором Добронравовым, но, как вы поняли, он в итоге не снялся в проекте. Виктора я обожаю еще с юности, с «Не родись красивой» (2005–2006) и других проектов, он потрясающий артист, я была очарована им абсолютно. После проб мы немного разговорились, и уже на выходе он мне сказал: «Ты знаешь, это прям твоя роль. Будет очень странно, если тебя не утвердят». И я такая подумала: «Ничего себе. Здорово, спасибо, что вы так думаете». Такая поддержка! Вот этот момент я хорошо запомнила. (Улыбается.)
Были какие-то референсы, на которые вы опирались при подготовке к Лиловой? Потому что в мировом кинематографе очень много разных и классных экшен-героинь.
Евгений Шелякин (режиссер «Красного 5». — Прим. SRSLY) сказал мне ориентироваться на Вилланель (Джоди Комер) из сериала «Убивая Еву» (2018–2022). Это вообще одна из моих самых любимых героинь. Я обожаю этот сериал, было время, когда я прям фанатела по нему и постоянно пересматривала из него какие-то фрагменты.
В общем, ориентир был «Убивая Еву» и Вилланель. А дальше мы уже многие вещи добавляли в процессе — по итогам читок, репетиций, подготовки к съемкам. У нас было время, чтобы обсудить, продумать, может быть, чем-то дополнить образ, обговорить детали. В итоге моя линия расширилась, изменилась. Лиловая получились совершенно иной, нежели изначально была предложена в сценарии.
Классно, когда режиссер воспринимает актера как сотворца, а не как просто исполнителя.
Да, абсолютно. И это очень здорово, что Женя позволил нам это сделать. Когда мы начали читать — первую, вторую, третью, четвертую, пятую серию, то в какой-то момент остановились, и такие: «А можно мы попробуем как-то иначе подойти к этому вопросу? Можем ли мы добавить обстоятельств, которые крепче связывают наших героев?» Стали накидывать разные идеи, обсуждать. В следующий раз нам принесли уже дополненный сценарий. Сказали: «Вот, пожалуйста, ваши идеи на бумаге».
Какая у вас была настройка на Лиловую? Чем или как вы заряжались перед тем, как сыграть сцену?
Так получалось, я часто приезжала на площадку очень заранее и выходила из трейлера спустя огромное количество времени — например, через десять часов. За это время можно успеть сделать все: и настройку, и расстройку, и сценарий свой написать. Все что угодно. Пока ты сидишь в вагончике, то никому особо не мешаешь, тихо занимаешься собой, своими делами и подготовкой.
В какой-то момент я понимала, что все — бремя этих десяти часов начинало давить, и во мне поднимался праведный гнев от того, что так не должно со мной быть. И вот такой нервный внутренний настрой, мне кажется, очень подходит Лиловой, потому что у нее должен быть дергающийся глаз от того, что ничего не получается или получается не так, как она хочет. Вообще, у Лиловой по жизни так: она все очень-очень красиво запланирует, а в итоге ничего помпезного, как ей бы хотелось, не выходит. (Смеется.) Она лузер в степени сто.Но Лиловая будто бы не прям лузер-лузер. У нее есть свои ачивки: стала разведчицей, взорвала «Холодную тюрьму».
Вся ее жизнь в целом построена на преодолении неудач, и каждый раз ей это дается все тяжелее и тяжелее. Со временем это становится все сложнее переживать, начинаешь уставать. Но ты по-прежнему держишься, пытаешься, борешься. Вот она такая: преодолевает, пытается, борется. Она не любит проигрывать, но при этом очень часто проигрывает. (Смеется.)
Так, а что по трюкам. Вы вроде бы сами все делали?
Да, все, что мне говорили делать, я делала сама. Каскадеров, если не ошибаюсь, у меня нигде особо не было. Знаю, что они были у главных героев, но в основном артисты все старались сделать сами. Однако каскадеры всегда были рядом с нами, в той же самой зомби-деревне я с ужасом смотрела, как они работают и как не жалеют себя. Я ими восхищалась и при этом очень соболезновала их выбору профессии. (Смеется.)
В ваших экшен-сценах были моменты, когда вы начинали бояться за свою жизнь, или Бог уберег?
Бог уберег. (Смеется.)
А вы сами водили или это все же был монтаж?
Тут такая ирония судьбы. Я представляла себе, как буду водить машину, но не знала, что это будет спортивный автомобиль. Режиссер объяснял мне: «Ты должна будешь очень резко и очень уверенно стартануть. В кадре мы тебя увидим, как ты будешь ехать по прямой». Я говорю: «Ну, у меня нет прав, но, в принципе, я справлюсь». Он сказал: «Окей, супер!» Я думала, что это будет прямая асфальтированная дорога. А все в итоге перешло-перекочевало в место, где не было вообще никакого дорожного покрытия — одни песочные ямы и природно раскатанный дорожный ландшафт. Я приезжаю на площадку и понимаю, что тут я точно ничего не смогу сделать, если что-то пойдет не так. Деревья справа, деревья слева и так далее. И я у Жени интересуюсь: «А как ты хочешь, чтобы я стартанула?» А он отвечает: «Ну, просто бережно».
В итоге от мощного, нереального старта в спорткаре остался только мой легкий отъезд из кадра со скоростью черепахи. Но даже там я умудрилась вписаться в яму и, как мне потом сказали, «трахнуть бампер».
В целом вождение как скилл полезная штука в рамках съемок. Не думали пойти в автошколу?
Не поверите, но я сейчас как раз этим занимаюсь. Наконец-то решила получить права. Я хотела еще в 18 лет пойти поучиться водить, но никак не могла дойти до автошколы. Вот не могла, и все.
И вот после съемок «Красного 5» решила, что это точно знак, что настало время заняться вождением. Чтобы даже на ямах уметь водить так, как будто их там нет.
У вас сейчас в производстве несколько сериалов: «Улица Шекспира», «Мы здесь, чтобы вам помочь», «Операция "Карпаты"». Какой из этих проектов вы прям супер ждете?
Так сложилось, что в «Улице Шекспира» и «Мы здесь, чтобы вам помочь» у меня не очень большие роли. Но в любом случае это очень важные для меня персонажи и знакомства с режиссерами Данилой Чащиным и Дмитрием Тюриным. Героини, которых я попыталась создать, очень разные дамы и девушки. Но я смогла их полюбить, хотя повторюсь, что меня в этих проектах меньше, чем в «Красном 5». (Смеется.)
Что касается «Карпат» — я как раз сегодня озвучивала восемь серий. Была в студии шесть часов. «Карпаты» — очень сложная и очень изнашивающая тело и душу работа. Это важный для меня проект, потому что там я сыграла какую-то совершенно особенную девушку. И сегодня я смотрела на себя на экране во время озвучки и видела не себя — и я этому очень рада.
Заметила такую штуку — мне кажется, вы тоже это говорили. Когда у актера спрашивают: «Какая у вас ваша любимая роль?», он часто отвечает: «Я люблю все свои роли, не хочу ничего выделять». Но это странно, у человека все же всегда есть какой-то особенно любимый фильм, спектакль и артист. Вы действительно любите каждую свою роль или как это работает?
Существует такая проблема на самом деле, да. Недавно на семейном ужине мама моего молодого человека дала нам анкету, где было очень много вопросов на тему того, что я люблю. Это несколько вогнало меня в ступор. Например, про еду все понятно. Про какие-то осязаемые вещи. А можно ли так сказать про роль? Про любимого героя? Автора? Ведь в процессе репетиций, съемок ты все время находишься в состоянии большой любви. Нельзя же работать без удовольствия, правильно? Получается, ты должен выделить из того, что ты любишь, что-то одно — а как это сделать? Сказать: «Ой, я эту роль вообще не любила, а просто так пошла ее играть»? Это странно.
Но все же есть один проект, в котором я сыграла свой самый любимый образ. Это ситком «Гелий-3» (режиссеры Илья Куликов, Аня Мирохина. — Прим. SRSLY), который пока не может выйти на экраны из-за разных внутренних процессов. Я там отрывалась так, как в «Красном 5» не отрывалась. Творила полную дичь, и мне так нравилось. Было люто, ужасно и смешно одновременно. Моя героиня София — настолько яркая, настолько безбашенная… Она просто очень свободный человек. Сильная, смелая, немного пацанка, но очень манкая, с живым умом и острым языком.
Это прожитый опыт, который оставляет какой-то отпечаток на нас.
Да, именно так.
Давайте теперь про театр. Вы играете спектакль в Театре Гоголя и в творческом объединении «Вахтанговский практикум». Последний особенно интересует. (Улыбается.) Вот-вот состоится премьера нового спектакля «Хвала котам»... Какая вам роль отведена? И будут ли коты собственно на сцене? Или кто-то будет их играть?
Ну, мы планировали зайти в Театр кошек Куклачева.
(Смеется.) Серьезно?
Мне кажется, это было бы интересно. Но нет, конечно. (Улыбается.) Хотя, кстати, идейку надо подогнать, вдруг подойдет нашему режиссеру. Наверное, для начала надо объяснить, почему мы называемся «Вахтанговским практикумом». Основное слово здесь — «практикум». Мы отучились в Театральном институте им. Бориса Щукина, который находится при Вахтанговском театре. После выпуска большая часть нашего курса объединилась и выросла в свой небольшой коллектив. Мы вечно что-то практикуем, экспериментируем с режиссером Асей Князевой — она наш художественный руководитель и постановщик всех наших спектаклей.
«Хвала котам, или Приношение почтеннейшей публике» — пьеса о том, как сложно донести первоначальный замысел до ушей, глаз и так далее другого человека. Замысел может развалиться по пути, и собрать его, не потерять — очень дорогого стоит. Вообще, на самом деле эта пьеса очень философская и, как мне кажется, очень актуальная. Ее автор, Людвиг Тик, жил в XVIII — XIX веках, но в ней отчетливо слышны современные голоса, голоса тех людей, которые бесконечно комментируют то или иное действие артиста на сцене, в кино, в блоге. Пьеса наполнена юмором и звучит очень современно. Когда я ее читала, то сильно смеялась и не могла поверить, что она написана не в наши дни.
Вы еще заняты в спектакле «Мама, я блогер». Какая у вас там роль? Вы там прям конкретного блогера играете?
Да, прям конкретного. (Улыбается.) Это современный материал по пьесе драматурга Александры Стрижевской. Мы туда влезли своими ручками и немножко дополнили: например, попросили автора вписать персонажа, которого первоначально не было в пьесе. Наша версия вышла более легкой и комедийной, но при этом в ней есть и драма.
Она о том, как родители принимают (или не принимают) блогерские увлечения детей?
Нет, скорее наоборот. Она про то, как дети воспринимают своих родителей, которые занимаются блогерством. О том, как тяжело и больно взрослеть — родителям прежде всего.
Ваша мама — профессиональная певица, выпускница «Гнесинки». Вы тоже ведь поете практически всю жизнь — на конкурсах, в хоре, сейчас у вас тоже есть какие-то вокальные роли в театре.
В хоре я, кстати, не пела. Мама запретила мне петь в хоре, сказала, что он убивает индивидуальность. Но я с ней не согласна. Считаю, что хор помог бы мне со слухом. (Смеется.) Сейчас я играю в спектакле «Девять», это современное переосмысление фильма «Девять дней одного года» (1961).
О, я смотрела его, когда он шел еще в рамках «Гоголь-центра».
Значит, вы помните оттуда музыкальную вставку — песню «Вот так улетают птицы», я дважды пою ее в спектакле. Это очень непростая песня (хотя песней ее сложно назвать). Музыка из нее способна перевернуть все в душе. Вообще, я считаю, что музыка и песня важны и нужны как способ поговорить с людскими душами без помощи слов, а с помощью исходящих изнутри звуков, которые могли бы…
…Достучаться до нутра.
Да!
Теперь интересно, какая песня недавно до вас так достучалась?
Я очень люблю исполнительницу под псевдонимом polnalyubvi. Абсолютно сказочная девушка. Гипнотический вызывает во мне восторг, не могу оторваться. Был момент, когда я включала ее песню «Больше ничего» на повторе нон-стоп.
Кстати, обнаружила, что вы когда-то очень любили группу Fall Out Boy.
Да, я обожала Fall Out Boy. Всю свою юность слушала их песни, учила английский по ним. Еще люблю Scorpions. Обожаю техно. Какое-то время увлекалась драм-н-бейсом. В целом я больше по темной, мрачной, dark-музыке.
От музыки, которая мне нравится, я ощущаю просто физическое наслаждение.
У вас какая-то максимально плотная занятость: театр, озвучка, съемки, фотосессии. Вы даете себе передышки? Умеете, условно, ничего не делать? Опять же — сходить потанцевать?
Могу ничего не делать один день. Дальше мне плохо становится. (Смеется.)
В отпуске так же происходит?
Ну, отпуск это совершенно другое. Обычно отпуск — это путешествие, приключение, а в дороге никогда не бывает скучно! (Смеется.) Но на самом деле в этом смысле я сама себе противоречу. То есть, когда у меня ничего нет, я страдаю. Страдаю и молюсь о том, чтобы у меня было много работы. Когда много работы, страдаю и молюсь о том, чтобы отдохнуть. Это какой-то бесконечный дуализм, я не могу выбрать, чего же хочу: работать не продыхая или все-таки иногда отдыхать? (Смеется.) Надо, конечно, найти какую-то гармонию в этом.
