Как ты попала в проект?
Записала пробы, меня утвердили, я чуть с ума не сошла от счастья — вот так попала.
Съемки в кино были твоей мечтой, верно?
Я к этому иду уже, мне кажется, года четыре. В какой-то момент поняла, что хочется именно в актерство, на это нацелилась.
И вот случился актерский дебют. В «Жизни по вызову» роль эпизодическая, но для тебя ведь это все равно важное событие?
Знаешь, а у меня нет такого, что эпизоды мне неинтересны. Мне интересно все! Первое мое утверждение было на другой проект, тоже эпизод. Там совсем он крохотулечный, одна сцена, но она такая полноценная, диалоговая. А «Жизнь по вызову» была следующей по утверждению, но с первой съемочной площадкой. Я сильно перенервничала, когда сидела в кадре и говорила свой текст, поэтому даже не могу проанализировать, как это было. Не знаю, что получилось, и мне немножко волнительно это увидеть.
Ты переживала за себя или боялась подвести съемочную команду?
Я не волнуюсь обычно за себя, но я же ничего не секу в этой сфере. Когда туда попадаешь, думаешь: «Так я делаю или не так?» А Сарик (Андреасян, режиссер «Жизни по вызову». — Прим. SRSLY) еще очень комфортный для актеров в работе, он говорит: «Да вообще все супер!» И ты думаешь: «Почему он так сказал? Потому что все хорошо? Или потому что он видит, что тут даже ничего не скажешь, это бесполезно?» Он говорит: «Не-не, все вообще супер. Делай, как комфортно». Я спрашиваю: «Можно вот это слово поменяю? Мне оно никак не ложится в рот даже?» Он говорит: «Конечно, Ульяна, замени его». Мне так повезло, что именно он стал первым режиссером на моей съемочной площадке. Я ехала туда на нервяке, а уезжала в какой-то эйфории, потому что вот такой уровень комфорта и доверия.
Не отталкивала провокационная тема сериала? Или, наоборот, было интересно попробоваться в чем-то таком остреньком?
Мне кажется, когда ты идешь в эту профессию, должно быть интересно все. Единственное, что меня заботило, — это совсем откровенность какая-то. Но так по сценарию повезло, что у моей героини не было сцен эротического характера. Там дерзкий диалог, намек — все равно понятно, о чем этот персонаж. Я видела первый сезон и понимала, что в любом случае будет красиво снято, и я не сомневалась ни секунды.
В своей визитке ты говоришь, что могла бы сыграть клевую следачку или тварь. Почему именно такие амплуа?
Потому что я фанатка Каменской. Это супермодный фильм, круто снятый. Да, он многосерийный, но я просто обожала его, когда была мелкой. И сейчас разрывает все — от музла до образов. Мне нравится он целиком невероятно. А тварь, потому что, мне кажется, меня так воспринимает половина аудитории, которая знает с «Танцев» или откуда-то из других источников. Было бы очень органично.
Насколько, по-твоему, близки актерство и танцы? Я имею в виду, что иногда, когда артисты выходят на сцену, исполняют какие-то номера, они же примеряют на себя маску. Похожи эти механики погружения в образ?
Это абсолютно противоположные вещи. Танцовщик всегда думает о том, как он выглядит. Когда он ставит и отрабатывает движение, он оценивает все визуально, потому что такова суть профессии. А актер вообще об этом не думает.
Тяжело было переключаться? Я так понимаю, что ты решила целенаправленно пойти учиться и ходишь на актерские курсы.
Уже несколько лет я занимаюсь с актерским коучем, это не курсы. Есть группа действующих актеров, в которую мне повезло попасть. Я думала о вузе, но вуз предполагает минимум три года отказа от всего остального. Честно признаюсь, для меня жестковато, страшновато отдать всю себя в одно направление.
Сложно ли было мне переключиться? Нет. Может быть, только при записи проб, потому что ты на старых щах каких-то съемок в качестве танцовщицы начинаешь анализировать, с какого ракурса лучше сесть, как лучше что-то сделать. И вот тут ты понимаешь, что вообще не о том думаешь. Требуется немного времени, чтобы чуть себя поломать, но во всем остальном просто мыслишь по-другому.
Тебе важно, как зрители отреагируют на твое появление?
Не могу однозначно ответить. Артистов все равно питает зритель. Я никогда не поверю артисту, который скажет: «Мне без разницы, я просто занимаюсь творчеством». Супер! Но ты артист, ты демонстрант так или иначе. Ты выходишь на сцену, потому что ты питаешься этой энергией. Ты хочешь, чтобы на тебя смотрели. С другой стороны, у меня на пятом сезоне «Танцев» была школа какого-то безостановочного поливания говном из говнометов. Я, может, сильно циничная, но читаю негативные комментарии и такая: «Дурашки!» (Смеется.) Мне важна моя реакция.
То есть ты остаешься своим главным критиком?
Да, получается так.
Я увидела твой пост о съемках в «Жвачке» и под ним только положительные комментарии. Приятна такая поддержка?
Очень! Несколько актеров написали мне в WhatsApp. Люди, от которых даже этого не ожидаешь, вдруг пишут: «Наконец-то, малышка, я так за тебя рад(а)!» И я такая: «Ничего себе! Прикольно, кто-то рядом». Кто-то тоже через это прошел и понимает, о чем я пишу. Сразу чувствуешь, что вас целая компания таких людей. Конечно, это придает сил. Веселее, как будто вместе все переживается.
Есть же стереотипы о том, что шоу-бизнес — это отчасти токсичная тусовка с высокой конкуренцией, но порой видишь, как люди искренне радуются друг за друга, и кажется, что это вообще не так.
Кстати, я никогда с таким не сталкивалась. Может, это еще потому, что я такая: делаю свое дело и не оглядываюсь. Я абсолютно не умею конфликтовать и в любой войне проиграю. Знаю наперед, просто потому, что у меня нет ресурсов на это. Даже не могу сказать, что у меня есть конкуренты. Возможно, это плохо, потому что конкуренция всегда рождает какие-то шаги. Тебя кто-то поджигает, ты все время в этом состоянии находишься, а так я в своем болотце одна плаваю.
Это даже здоровее, когда ты внутри себя находишь мотивацию и работаешь по собственному желанию, не глядя на тех, кто движется параллельно.
А вот в иной раз мне так не кажется. В моем окружении есть подруги, которым постоянно нужен контрапункт, чтобы их кто-то рядом раздражал, и тогда они выкладываются. Даже если ты с ними находишься изначально в союзе, например, в совместном проекте, то они начинают с тобой немного соперничать, и из этого рождается классное творчество. Просто тяжело рядом находиться. Ты либо принимаешь, либо отходишь в сторону.
Все по-разному умеют творить. Как правило, все на стрессе рождается. Нельзя сидеть в теплице и делать гениальное, так не бывает. Раздражитель должен быть, неважно, положительный он или отрицательный.
В тему про стресс и внутреннее раздражение. Когда готовилась к нашему разговору, читала, что после «Танцев» у тебя случился переломный момент. Ты одно время работала в офисе и ушла с радаров, но потом вернулась, пошел проект за проектом. Как будто в этот промежуток поняла, что через боль и преодоление сделаешь все возможное, либо начнется совсем другая жизнь, которая, возможно, не будет тебя устраивать.
В этот период жизни мне позвонили с шоу «Холостяк» и пригласили на кастинг, а я всю жизнь потешалась над этой передачей. В тот момент я дружила с одной очень медийной девочкой, рассказала ей. И именно она сказала мне: «Смотри, ты можешь сейчас остаться в своих тепличных условиях либо ты вырываешься из привычной жизни, делаешь странный шаг. Что тебе надо? В платьях красивых стоять, розу получать». И я решила попробовать.
Меня часто подстебывают за «Холостяка», а это огромный опыт был с точки зрения и телека, и выстраивания коммуникаций с людьми. Я там провела две недели, а после вышла накачанная, заряженная. Да я за это время повзрослела на все 27 лет, которые до этого была ребенком! Я так благодарна этому проекту. После него я вернулась домой, с чемоданчиком зашла в квартиру и поняла, что снова хочу на «Танцы». Именно после этих двух, казалось бы, бесполезных недель, которые могут стать поводом для шуток, смеха и каких-то забавных воспоминаний. Подумала: «Я сильная. Какой офис, Ульяша? Это все побочный эффект того, что тебе казалось, что дальше "Танцев" некуда и жизнь на этом танцевальная заканчивается».
Вообще никогда не знаешь, куда и что может привести.
Да! Возвращаясь к разговору о стрессе…Чтобы что-то происходило, надо что-то делать: ходить в незнакомые места, расширять свой кругозор, увеличивать количество людей, с которыми ты можешь общаться, улучшать качество этого общения. Школа жизни заключается в том, что ты пробуешь разного себя, разные свои оттенки с разными людьми.
Часто вижу, что ты снимаешься во всяких развлекательных проектах, комики приглашают тебя в качестве гостя на свои шоу. Вообще, складывается впечатление, что для тебя чувство юмора очень ценно. Это так?
Я не могу себе представить, как люди пишут, снимают, доносят его. Я уважаю, обожаю комиков и просто преклоняюсь перед ними и всей сферой. Сделать что-то достойное с иронией и юмором — это очень круто. Не знаю, какими скиллами нужно для этого обладать. Смогла бы я сняться в комедии? Сомневаюсь. Мне кажется, для этого нужна либо природная харизма, либо много труда.
При этом вы с Юлианой Бухольц снимаете рилсы с комичными тренировками, идеи для всяких приколов вроде танца под «Синий трактор» у вас же рождаются. Мне кажется, в них много иронии.
Они рождаются потому, что мы две идиотки. (Смеется.) Мне все весело. Я много смеюсь и шучу сама, но снять видео — это одно, а пройти пробы на какую-то героиню, которая может рассмешить, — это совершенно другое. Даже если взять наших актрис класса А, могут ли они быть смешными? Не знаю. Не всем подвластно это умение.
Какой из этого делается вывод? Не существует понятия «универсального артиста», который на все способен?
Нет, я думаю, что он существует, но просто это редчайший случай. Есть много актеров, которые могут разнести кадр в юмористической сцене и при этом быть в драме тоже неповторимыми. Женщин, наверное, меньше, но они тоже есть.
К слову, моей сестре 20 лет, она никогда не смотрела «Секс в большом городе», и я сказала ей: «Так, ты садишься рядышком со мной, и мы смотрим». Я смотрела этот сериал трижды в жизни: в 17 лет, в 23, в 27. И вот сейчас в 34 снова смотрю. В каждом возрасте это новое кино для тебя. Сейчас я смотрю и думаю, что суперзвезда сериала Ким Кэтрол — это комикесса высшего пилотажа. В постельной сцене она лежит с голой грудью и отрабатывает эту сцену так, что ты ухахатываешься. Представить, например, что мне надо быть полностью голой и при этом сделать так, чтобы надо мной смеялись люди по всему миру… Ну это уровень мастерства, о котором пока я могу только мечтать. Это очень круто!
Как ты отдыхаешь? Удается вообще находить время на отдых?
У меня был нелегкий год, и я мечтала отдохнуть этим летом. Я обожаю ездить в Турцию, хотя это не модно. Европа и просвещение — это все очень офигительно, но я люблю лечь, чтобы море рядом шумело и коктейли мне подносили. Сначала я открыла цены, и такая: «Так-так-так, ну сейчас что-нибудь где-нибудь поднажму и, может, в сентябре». А потом меня утверждают в «Жвачку», и я понимаю, что никак вообще не смогу отдохнуть. И тут я заболеваю так сильно, что даже не в состоянии взять телефон в руку. Когда уже пришла в себя после болезни, то вдруг осознала: «Я отдохнула!» Мозг отключился от всех процессов. Привыкла, что не надо залезать в соцсети, можно не отвечать на сообщения. Просто лежа без телефона — лучший отдых, который я буду вспоминать в следующем году, когда начну отпуск планировать.
Случился ненамеренный цифровой детокс.
100%. Просто мой организм сказал: «Что ты там придумала? Не поедешь никуда? Ну- ка приляг!» А у меня первые съемочные дни. Представляешь, я вхожу в команду, где меня никто знать не знает, и вдруг такая: «Ребят, я заболела». Но, даже несмотря на это, я все равно приезжала на съемки, погружалась в процесс, возвращалась домой и лежала.
Расскажешь про «Жвачку»? Из-за нее у тебя розовые волосы?
Это авторская драма режиссера Саши Цоя. У меня одна из ведущих ролей, и специально для проекта меня перекрасили в розовый цвет. Пробы были нелегкие. Сначала меня утвердили, два дня я проплакала от радости. До последнего никому не говорила, даже своему коучу, а этот человек очень много для меня значит. У меня было полное ощущение, что что-то произойдет. И оно произошло. Мне позвонили, сказали, что надо приехать на совместные пробы с другим актером. Я приехала, все записали. Проходит два дня, и вот знаешь, когда сообщение начинается со слов «Ульян, привет! Ты только не переживай…»
Уже понятно, что переживать стоит.
Думаю: «Так, хорошо, я не буду переживать». Спрашиваю: «Что такое?» «Посмотрели пробы, надо записать еще раз, потому что не у всех есть уверенность, что ты попадаешь в персонажа». У меня тут же поднимается температура. Я еду с таким внутренним ощущением, что, может, уже вообще ничего не будет. Но в итоге все обошлось.
Прокатили на всех эмоциональных качелях.
На всех! К началу съемок я испытала, кажется, все возможные эмоции — от страха несоответствия до великого счастья.
Кстати, про розовые волосы. Ты могла бы решиться на какие-то другие перевоплощения? Например, сильно похудеть, набрать вес или сбрить волосы?
Сбрить волосы вообще мне всегда хотелось, я бы точно так сделала. Конечно, это потребовало бы определенного диалога с собой. Похудеть-пополнеть, думаю, мне было бы тоже интересно. Просто сложно потом вернуть гормоны в норму, это не шутки. Но ради какого-то прям классного проекта я бы попробовала.
У тебя уже была смена имиджа, когда после второго сезона «Танцев» исчезли длинные волосы.
С детства мечтала их отрезать. Я отношусь к тому типу девочек, которым все говорили «Господи, какие красивые волосы!» А ты с ними как русая Русь. Они вроде и красивые, но, к сожалению, отдельно от тебя. У меня были длинные волосы, которые ни к чему не клеились, поэтому я подстриглась. Видимо, когда внутреннее совпадает с внешним, срабатывает выключатель, и ты сразу по-другому себя транслируешь.
Когда я просматривала твои соцсети, обратила внимание на парочку неожиданных увлечений. Например, ты часто репостишь документалки и проекты Сергея Минаева.
Да! Во-первых, я обожаю историю. Одно время у меня была мысль получить второе высшее. Я остановилась на журналистике, потому что профессия интересная сама по себе, там даже слог выражения мысли другой. Я спросила своего друга Диму Болдина из команды Минаева: «Что нужно, чтобы уметь писать?» Он мне ответил: «Мать, хочешь уметь писать и говорить? Иди на исторический!» И я такая: «Опа! Интересно». То есть это мне говорит умный человек, который умеет писать и обладает всеми теми навыками, которые мне хотелось бы тоже получить. Так я начала интересоваться историей.
Во-вторых, мне нравится Минаев как медийный персонаж. Сейчас модно стало говорить про развитие личного бренда, так вот для меня Минаев — пожалуй, самый талантливый представитель вот этого личного бренда на сегодняшний день. Интересно с позиции зрителя и человека, который что-то в этом понимает, наблюдать за тем, как он транслирует себя и свой контент.
Когда он начал делать первые выпуски, я много постила с посылом «Смотрите!». Знаешь, может цинично прозвучать, но бывает аудитория большая, а бывает качественная. По тому, что подписчики мне пишут и присылают в ответ, я понимаю, что это люди умные, не постесняюсь такого слова.
А еще ты писала о книгах Юлиана Семенова. К ним как интерес появился?
Я подсела на аудиокниги и голос Александра Клюквина, он крутейший чтец. Когда я прослушала уже все произведения в его озвучке, которые меня интересовали, увидела серию Семенова про Штирлица. Я влипла в нее просто с головой! Даже не могу себе представить, какую надо проделать работу, чтобы не допустить исторических неточностей, одновременно с этим позволить пофантазировать в каких-то моментах, ввести персонажей из реальной жизни и все это сложить в закрученный сюжет. Когда я прослушала всю серию, включила какой-то довольно неслабый детектив, условно Майка Омера, и такая: «Пфф! Детская книга!» Мне неинтересно, я это уже все знаю.
Какие еще книги тебя так впечатлили?
«Анна Каренина». Я начала слушать просто потому, что надо, вроде как классика. Очень скептически была настроена, поверхностно понимала, о чем там речь, и думала: «Баба какая-то ненормальная. Не разделяю восторга от таких поступков». Но потом я засунула все свои слова обратно, это великая книга. Как и «Война и мир». Я слушала сцену с балом и плакала, потому что четко оказалась на дискотеке в девятом классе, когда стояла и думала, почему все танцуют, а я стою одна, и мальчик, который мне нравится, меня не приглашает. Ну и книги Семенова. На сегодняшний день эти три произведения оставили во мне неизгладимые впечатления.
Говорят, что в школьном возрасте классические произведения не совсем понятны и все заложенные там смыслы в полной мере осознаются лишь годы спустя. Ощутила это на своем опыте?
Это непостижимо для ребенка в десятом классе. Я слушаю и понимаю, что это все классика, потому что про сегодня. Когда я сидела на уроках литературы и учительница говорила «Вы чувствуете, как поэт описывает пейзаж? Как он описывает родину, любовь к родине?», я думала: «Когда закончится эта параша и мы все пойдем есть "Kinder-сюрприз" на перемене?» Сегодня я так захлебываюсь, если вижу какой-то лес или Куршскую косу в Калининграде, тайгу, Байкал, потому что я никогда, возможно, здесь больше не окажусь. Когда я читаю, как какой-то писатель описывает то, что он видит, я думаю: «Где ты взял эти слова, как ты сложил их так друг с другом в предложение, что я своими газами вижу все, о чем ты пишешь?» Как я могу понять это в десятом классе? Меня интересует только то, что клеш надо купить, которого ни у кого нет.
Все равно детей надо заставлять читать. Возможно, они что-то вынесут из этого в своем возрасте, что-то им понравится, что-то они запомнят. А потом, когда им будет 30, они захотят перечитать.
Как ты думаешь, можно экранизировать классику так, чтобы вся мощь, заложенная в тексте, ощущалась через экран?
Никогда. Когда ты читаешь, ты видишь одного героя, я — вообще другого, а режиссер — своего.
У тебя есть роль мечты?
Честно? Нет. Я себя одно время ругала. Казалось, надо знать, чего ты хочешь, тогда оно появится. А потом я подумала: «Почему у всех-то так должно быть?» Я на азарте, все интересно попробовать, кроме каких-то простушек-девчушек и смешных блондиночек. Могу сказать, что мне не сильно близки ситкомы. Это не значит, что я плохо к ним отношусь или не воспринимаю всерьез актеров, которые работают на таких проектах. Просто мне интереснее будет в какой-то короткометражке сняться, которую, может, никто не увидит даже. И это не потому, что я такая вот «глубже, чем все» и порисоваться хочу.
А ты вообще смотришь русские фильмы, сериалы? Что из последнего запало в душу?
Да, я смотрю русские сериалы, мне очень нравятся. Мне кажется, что мы сейчас стали очень круто снимать, индустрия сильно шагнула вперед. Меня впечатлил «Художник». Там Смоляков, Горбатов, Урсуляк, Александрова, Мерзликин, Добронравов. Если бы я прошла в проект подобного рода, не знаю, что со мной бы было. Наверное, пока я не готова к такому, не справилась бы с бурей эмоций.
Но тебе хотелось бы в какую-то такую костюмированную историческую тему, да?
Я боюсь, что не очень подошла бы туда, но по атмосфере мне очень нравится. Тут скорее меня сильно разнес актерский состав, если бы я пришла куда-то, а мне сказали: «Вот твои партнеры». Я бы сказала: «Да? Тогда, может быть, я останусь дома? Не факт, что я смогу с этими людьми войти в кадр». (Смеется.)
О, еще «Балет» понравился! Я его ждала и была впечатлена динамикой. Меня даже скорее сценарий поразил: в каждой серии маленький фильм. В восемь эпизодов они вместили огромную историю нескольких персонажей сразу, за каждой интересно смотреть. «Балет» меня впечатлил всем от и до, кроме последней серии. Я так ее ждала и словила себя на мысли, что мне как зрителю хочется надежды. Здесь по-другому получилось.
Но авторы показали, сколько всего стоит за результатом. Например, смотришь номер в «Танцах», а за двухминутным зрительским впечатлением стоит служба, которая говорит: «Нет, это невозможно»; стоит хореограф, который думает: «А под эту песню я что вообще поставлю?»; cтоит танцовщик, который не может находиться с этим хореографом в одном зале, потому что ему не нравится эта хореография; стоит продюсер, который посмотрел номер и сказал: «Ну нет, это надо переодеть». Меня это всецело захватило.
Ты, кстати, одну интересную тему затронула. Целую вечность уже идут дискуссии о том, в чем задача искусства, должно ли оно дарить людям надежду или нет. Выходит, ты все-таки такой человек, которому нужно по итогу почувствовать свет?
Да. К примеру, я люблю прийти на спектакль и понять, о чем он. Я хочу что-то получить: знания, зрелище. Я сюда пришла не потому, что мне некуда деть деньги или нечем заняться вечером, а потому, что мне интересно. Я хочу это посмотреть, увидеть, почувствовать.
На Малой сцене «Современника» была постановка, созданная на основе писем политзаключенных во время революции, а тема революции для меня очень непростая, у меня на этот счет есть много эмоций. В этом спектакле нет света, но ты уходишь наполненный, с мыслями. Тебе не оставили там надежды, не сказали, что все будет хорошо. Но ты зашел в этот мир, тебе дали на него посмотреть и унести его часть с собой. Ты уносишь знания, ощущения, зрительную память.
Если бы я была режиссером, я бы чувствовала большую ответственность. Мне бы хотелось, чтобы зритель что-то понял, даже если это неоднозначно. Искусство должно нести что-то большее, чем просто амбиции художника.
