Ваш образ общительного и жизнерадостного человека в жизни связан с ролью в сериале «Друг на час»?
Мы с Эмилем Никогосяном (режиссер сериала. — Прим. SRSLY) создали более раскрепощенного персонажа, нежели мне доводилось воплощать при совместной работе в прошлом. Скажем так, более оптимистичных взглядов на жизнь, чем у меня самого. Какие-то черты я снял с Эмиля, ведь он именно такой человек. Он всегда был на площадке и помогал своим присутствием, когда мои нутро и характер уводили меня в другие состояния.
Человек в кризисном возрасте, столкнувшийся с социальной неустроенностью, решается заниматься не вполне социально нормативным делом и у него появляется молодой, слегка аморальный, но с золотым сердцем напарник. Сейчас я одновременно описал синопсис и «Друга на час», и сериала Breaking Bad.
(Смеется.) Насколько я помню, в Breaking Bad инициатором всего был учитель химии и ему нужен был подручный. А в нашем сериале герои попали в общую жопу, и ошибка стала залогом их верной и долгой дружбы. А так да, считывается сходство: один опытный человек помогает другому, и они делают общее дело.
Как вы сами оцениваете, это драмеди или комедия положений?
Я бы сказал — драмеди, потому что, хоть действие и складывается из веселых картинок, в центре повествования все равно человеческие судьбы. Мы подключаемся к ним из-за того, что проблемы схожи. У моего персонажа не было достойного воспитания, мать давила на него. Из таких обстоятельств складывался характер, легко занимающийся непопулярной профессией, — собственно, персонаж, которого мы увидели.
Я гуглил новости про вас и наткнулся на кликбейтный заголовок: «Актеру из Саратова Борису Дергачеву не дали снять сериал для ТНТ».
(Смеется.) Мне одноклассник прислал этот текст. И лицо на фото такое грустное: «Дали только потрогать материал».
А что в реальности случилось?
Планировалось, что я сниму сезон. Но так как внутри этой же компании я занят восстановлением другого сериала, заброшенного на какое-то время, и параллельно веду подготовку ко второму сезону еще одного проекта, который я уже снимал, — просто не сложилось по графику. Такое бывает. Меня ждать уже было невозможно, а сценарий написан, актеры собраны — цвет нашего кино в кастинге, как говорится, семеро одного не ждут. Но там осталась прекрасный креативный продюсер Ирина — она сделает все, чтобы проект был удачным.
В общем, правильно заголовок должен был бы звучать: «Режиссеру из Саратова Борису Дергачеву занятость не позволила снять сериал для ТНТ».
Ну да. Но кому интересна моя занятость? Лучше ведь написать: «Борис Дергачев — обычный парень из Саратова — просто не справился с работой на телеканале ТНТ, где долго работал как актер, но как у режиссера у него, видимо, что-то не пошло».
Но в реальности вы все больше вовлечены в режиссуру?
Это новое.
Занимался и буду продолжать заниматься этой профессией. Но в данный момент режиссура для меня — очень хороший тренинг, как мастер-класс, как опыт. В общем, учусь на практике, и вроде бы ничего, получается.
Вам актерство позволяет лучше достигать взаимопонимания с другими актерами?
Я бы сказал, что актерство — это определенный диалог с режиссером. Многие режиссеры выстраивают его неправильно, на мой взгляд.
А что конкретно?
У режиссера должны быть лидерские качества, благодаря которым за ним хочется пойти, хочется его слушать. Так как я являюсь молодым и неопытным режиссером, то могу заразить команду только своей работой: люди видят на площадке, как я впахиваю и получаю удовольствие от этой работы. Это как с детьми — их особо учить не надо, надо просто правильно жить, а они будут за тобой повторять. В этом же, мне кажется, и есть залог успеха режиссера. А если режиссер приезжает неготовый, с невыполненным домашним заданием, с неразрешенными сценами — тогда и остальные цеха (реквизит, костюм, грим) будут позволять себе то же самое, и это станет нормой. Если ты опаздываешь, то опаздывают все. Если кто-то пьет на площадке — значит, пьют все.
У вас был такой опыт, что режиссер приходил пьяный и потом вся съемочная группа напивалась?
Был в театре. Режиссер позволял себе приходить с бутылкой коньяка, и мы такие: «Да мы тогда тоже будем бухать!» Но потом поняли, что из этого ничего не выйдет, и все вместе бросили это дело.
Может быть, нужно какую-то золотую середину находить? Например, не с бутылкой, а перед какой-нибудь сценой 100 грамм пропустить?
Да вообще это не нужно. Когда человек работает под алкоголем и запрещенными веществами, ничего гениального не происходит. Даже если у тебя что-то получилось, ты хрен это повторишь.
Ваш товарищ Чеботарев увлеченно рассказывал нам про музыкально-драматические проекты в «Электротеатре Станиславский». Вы же оба в них были вовлечены?
Да, все верно. Они развиваются в разные стороны. Сперва было «Электрокараоке», затем концерт «Про рок» — его мы делали во дворе нашего театра, получался такой клевый сейшн — мне особенно нравятся наши рок-композиции. Потом родился рэп-концерт, но в нем я не успел поучаствовать из-за занятости. Сейчас можно анонсировать другое: в феврале готовим концерт с детскими песнями, композициями из советских и российских мультфильмов, а еще я буду играть в спектакле «Сверчок».
Вам комфортно с амплуа, которое закрепилось за вами в «Гуляй, Вася»?
Оно очень сильно помогло мне в начале карьеры (очень сильно!), потому что почти ни с кем не было борьбы за роли в этом амплуа. Выбирали: либо я, либо человек на 10−15 лет старше меня. Параллельно с этим мое амплуа расширяется, конечно. У меня тупо меняется характер, я отказываюсь от ролей, похожих на предыдущие.
Это сложно?
От визуального амплуа в профессии уйти тяжелее всего. Есть, например, Галустян Миша, который сыграл достаточно много киноролей, работал с большими артистами. Он сам уникальный артист, которому природой дано что-то невозможное, плюс в течение жизни довел количество гэгов до такого масштаба, что, что бы он ни делал, — все смешно. Вряд ли мы увидим его в роли разведчика или в сцене, где Юра Борисов идет, стреляет в человека в кожаной куртке, тот падает, а к нему подходит друг со словами «Я же тебе говорил!» — и это Галустян. Но, например, с Хабенским Миша может существовать, или в какой-то сказке. Такова система амплуа!
Я чаще снимался в комедиях, сейчас они сменились драмеди. Думаю, дальше понятно, как все будет происходить. Меняется не амплуа, меняется как взгляд человека на жизнь, так и его существование в кадре. Когда видишь у артиста другие морщинки, которые как годичные кольца у деревьев рассказывают, сколько всего с ним произошло, тогда-то и понимаешь, что и взгляд поменялся, и задор не тот. Тогда можно переходить к драматическим, глубоким ролям.
Адам Сэндлер долго ассоциировался с легкомысленными ситкомами, а сейчас снимается в глубоких, драматических фильмах.
Так же случилось со Стивом Кареллом из «Офиса», он сейчас делает очень крутые вещи. Глядя на него, понимаешь, насколько широкое у него амплуа и как опыт позволяет ему отыгрывать совершенно разные роли. «Охотника на лис» (2014), где он играет тренера по борьбе, даже тяжело смотреть.
Если сравнивать с Адамом Сэндлером, то его поздние фильмы, такие как «Неограненные алмазы» (2019), сняты не его продакшеном. Ему стали предлагать попробовать что-то новое. А как продюсер Сэндлер всегда понимал, что он продавал. Он продавал Адама Сэндлера, которого знают по «50 первым поцелуям» (2004) и прочим романтическим комедиям, на которых он и поднялся. Он этот образ сохранил и дальше сделал из него отца, любовника какого-то корявого, баскетбольного тренера — продавал то, чем ему нравится заниматься. Он занимался кинобизнесом. Бизнес же от чего отталкивается? От того, что в России актеров с опытом съемок порядка сотни человек, а там полмиллиона.
Вы эту ситуацию сейчас тоже анализируете как продюсер?
Ее очень тяжело анализировать, особенно в наше время, когда любой инфоповод или релиз голливудского фильма может повлиять на весь сезон проката. Например, выходит «Лицо», и ты не понимаешь, что это за фильм. А потом оказывается, что это второй «Аватар», просто в российском прокате у него другое название. Думаешь: «А что у нас там параллельно русское вышло?» и понимаешь, что конкуренты просто в щепки разбиты. Поэтому тяжело конкурировать с зарубежными картинами, особенно, когда их то убирают, то возвращают.
Уход западных картин ударил по российскому прокату?
Однозначно. Мы задаемся вопросом, например, о том, кто ходит в театры, когда там дорогие билеты и иногда вообще непонятно, что происходит? А в кино билеты дешевые, но туда тоже не ходят, потому что жизнь так сложилась — от пандемии до ухода голливудского проката. Российская индустрия оказалась к этому не готова. Выпускать отечественное кино теперь нужно в бОльших объемах, качественнее и быстрее.
Приходит, например, какой-нибудь «Оппенгеймер». Твой зритель, целевая аудитория, просто разворачивается и идет на него (на прокате «Праздников» это тоже сказалось). Ты такой: «Б$@#ь, да я бы сам пошел на "Оппенгеймера"!». Ведь, конечно же, ценишь качество, особенно, если любишь кино. А «Праздники» потом посмотрю — на «Иви», KION, PREMIER.
В общем, продюсеру в России нужно иметь очень крепкое психическое здоровье.
Продюсеру его всегда надо было иметь. Я больше творец, но у людей, которые отвечают за эти вопросы, конечно, нервы — как стальные канаты.
Остается пожелать, чтобы вам не приходилось нервничать за успех проектов.
Самый частый вопрос на премьере был: «Что, нервничаешь?» В определенный момент меня з@#$%&и с этим вопросом. Говорю: «А что мне нервничать? Я уже все сделал. Фильм снял, смонтировал, в прокат он сейчас выйдет. Что мне нервничать? Свою работу я сделал честно, легко, с юмором — то, что и требуется от такого материала». Дальше посмотрим, как пойдет.
Делай что должен, и будь что будет!
Именно! Если как-то еще можешь повлиять на это — супер!
