Солнечный бог, покровитель искусства Аполлон был известен крайней жестокостью к своим конкурентам. С бедняги козлоногого Марсия он живьем содрал кожу, поскольку сатир так преуспел в игре на флейте, что в баттле обскакал самого предводителя муз (посмотрите картину Луки Джордано «Аполлон и Марсий»). Но сегодня мир прекрасного от восторга пищит, когда видит героев великих полотен Вермеера в джинсах, как у Дороти Гольц, или возвышенных персонажей прерафаэлитов, развешивающих нижнее белье во дворике под Неаполем у Алексея Кондакова. Покровитель творцов Аполлон уже давно ни на кого не гневается и вообще забил на всех нас с нашим современным искусством. Так хорошо это или плохо, что признанные шедевры становятся мемами? Отвечает колумнист SRSLY и автор подкаста «Искусство для пацанчиков» Настя Четверикова.
В музыке похожий прием называется цитированием: для пущей убедительности композитор вставляет в свое произведение какую-либо всем известную мелодию. Как пример — «Рапсодия на тему Паганини», которую написал С.В. Рахманинов в XX веке. Саму музыкальную тему Паганини придумал столетием раньше и назвал ее «Каприс №24». Таких примеров очень много.
Эта мелодия узнаваема так же, как и героини картин «Девушка с жемчужной сережкой» Вермеера или «Венера» Боттичелли, которые сегодня становятся главными действующими лицами фотоколлажей и современных цитирований в мем-искусстве.
Давайте поговорим теперь о том, что такое мем-искусство.
В 1976 году в книге «Эгоистичный ген» Ричард Докинз провел аналогию между генетикой и культурой. Он предложил называть мемом единицу передачи информации в человеческой культурной эволюции, аналогично гену в генетике. «Мем — это любая идея, символ, манера или образ действия, осознанно или неосознанно передаваемые от человека к человеку посредством речи, письма, видео, ритуалов, жестов и так далее», — пишет Докинз. Мемы, по его мнению, как и гены, подвержены естественному отбору, мутации и искусственной селекции. Он даже попробовал создать дисциплину меметику, но до науки ей еще далеко.
Исходя из этой теории, искусство «старых» мастеров, которое эксплуатирует мем или превращается в него современными фотографами, художниками, стрит-артистами, — всего лишь передача информации посредством понятных нам и актуальных на сегодняшний день образов.
Например, турецкий дизайнер и художник Эге Ислекел, живущий в Милане, вспоминает, что в детстве отец рассказывал ему различные мифы, на которых построена культура. Поэтому в Ислекеле и сформировалось тонкое сочетание мудрости древних веков и современности, которое он пробует выразить в своих работах. Художник поместил персонажей великих картин в непростые социальные условия современного мира, «примерил» на них разные инстаграм* -маски. Кстати, именно он — автор масок в стиле разных произведений искусства в сторис.
Еще один пример: в стрит-арте барочные персонажи Караваджо стали отражением массовой культуры наших дней в работах Герра Нильссона. В конце августа 2017 года на стенах в западных пригородах Стокгольма появились граффити, где мультяшки, персонажи из рекламы и прочие известные герои повторяли образы с полотен великого итальянского художника.
Сам Нильссон про свой цикл написал: «Я раскрыл пять фресок в своей "Караваджо-стрит-арт-серии", основанной на самых известных произведениях итальянского мастера барокко. Концептуально я противопоставляю сладкую невинность нашим темным сторонам, соединяю сильные символы с образами из истории и массовой культуры, чтобы придать им новый смысл. Я смотрю на свои картины как на комментарии к тому, что сейчас происходит в реальном мире».
У уже упомянутых в самом начале этого текста Дороти Гольц и Алексея Кондакова тоже есть интересное мнение по поводу порождения мемов из великих шедевров.
Гольц — австрийский фотограф — однажды решила похулиганить с фотошопом и приделать к телу современной модели голову с картины Яна Вермеера. Получился интересный эксперимент. После в дело пошли полотна голландских мастеров Альбрехта Дюрера, Ганса Мемлинга и других. Как оказалось, меланхоличные настроения той эпохи отлично вписываются в нашу реальность.
Можно сказать, что Дороти удалось буквально расколдовать образы, которые считались недоступными, оторванными от повседневности. Эти дамы с картин всегда казались нам небожительницами, а ведь это были реальные девушки, со своими мыслями и проблемами, что и показал перенос их в обличие XXI века. «Представьте, что было бы, если бы "Девушка с жемчужной сережкой" Вермеера присела попить кофе рядом с вами в кафе?» — спрашивает Дороти.
Хотя первым замахнулся на прекрасное еще в начале XX века Марсель Дюшан, когда смело пририсовал Джоконде с открытки из сувенирной лавки Лувра усы, бородку и неприличную аббревиатуру L.H.O.O.Q. (на французском она произносится как elle a chaud au cul, что можно перевести примерно так: «У нее в заднице горячо»).
Одной из целей Дюшана было как раз расколдовать Джоконду, перенести ее из мира «недотрожистого» искусства в наш. Ну и не только это, конечно: он просто любил постебать творчество великих.
Алексей Кондаков в 2016 году поехал из Украины пожить и поработать в Неаполь, а там на старых улочках города — не самого чистоплотного, кстати — ему вдруг представились персонажи эпохи Ренессанса и прерафаэлитов в метро, уличных сценках, даже в эпизоде с контрабандой сигарет.
Алексей тогда участвовал в проекте, посвященном благоустройству территории и сохранению местного художественного наследия. Пользуясь техникой цифрового коллажа, он постарался в своих работах нивелировать контраст между городской средой и классическим искусством. В итоге получилась коллекция из 16 работ, представленных в ноябре 2016 года на выставке PAN Amsterdam.
Сам Алексей произносит классную фразу: «В моих работах боги живут с нами». И это действительно меняет отношение к миру, а не просто воспринимается как забава.
Можно было бы сказать, что нот всего семь, образов не так уж много, а потому логично, что за тысячи лет (начиная c пещерной живописи) повторения неизбежны. Но, вероятно, дело не в этом, а в идее, которую тот или иной художник вкладывает в свои работы. Возможно, именно благодаря мемам искусство сегодня доступно массам и в него находит лазейку даже тот, кто от этой темы далек. Желание эксплуатировать шедевры даже для того, чтобы получить лайки, так или иначе популяризирует искусство, и в этом есть большой плюс.
К тому же такие работы — повод объяснить себе, что люди разных времен, по сути, одинаковы и мы ничем не отличаемся от живших в эпоху Возрождения. Может быть, осознание этого сделает нас только лучше. Мы вряд ли дадим современной культуре что-то принципиально новое, но способны поиграть с великим искусством и повседневностью, что тоже неплохой путь выхода из кризиса, в котором погрязло сегодняшнее арт-пространство.
