Гитарист-виртуоз Джо «Сатч» Сатриани — самый успешный и продаваемый артист в жанре инструментальной рок-музыки. Именно ему любители современного рока должны быть благодарны за воспитание таких ярких музыкантов, как Стив Вай, Кирк Хэмметт, Алекс Сколник, Чарли Хантер, Энди Тиммонс и других. В июне 2022 года маэстро отмечает 20-летний юбилей альбома Strange Beautiful Music, которым особенно гордится. А совсем недавно 15-кратный номинант премии «Грэмми» шред-гигант Сатриани выпустил и новый лонгплей — The Elephants of Mars. О сумасшедших проектах, инопланетянах, любви в космосе, Мике Джаггере и особенностях записи своей последней «марсианской» пластинки Сатч рассказал организатору своего первого концерта в России Дмитрию И.Сараеву.
Джо, в этом году у тебя сразу два юбилея — альбому Surfing With the Alien исполняется 35 лет, а Strange Beautiful Music — 20! Будешь ли как-то отмечать эти события?
Буквально этой весной вышла моя 19-я по счету студийная пластинка The Elephants of Mars. Так что теперь я уже каждый год могу отмечать по несколько юбилеев своих релизов, а уследить за всем этим очень непросто (Смеется.) Что касается упомянутых альбомов, то мы уже выпускали праздничное переиздание Surfing With the Alien в 2019 году, причем в комплекте с бэктрек-версиями композиций, без моих партий. Это в первую очередь интересно музыкантам, гитаристам, желающим сыграть их, сделав свои каверы моих песен. Strange Beautiful Music — одна из самых моих любимых работ в плане звучания. Да, конечно, было бы здорово организовать специальные концерты, посвященные юбилеям обеих пластинок, но пока это по-прежнему не так просто из-за ковида. Ведь все мы, артисты, делаем гиги в основном в рамках продолжительных туров из соображений экономической целесообразности. А из-за частично сохраняющихся в мире транспортных ограничений и более чем возможного заболевания кого-то из большой команды, что находится со мной в туре, все в любой момент может отмениться. Ведь основная часть артистов, если ты, конечно, не супермегабольшой артист, путешествует на автобусах вместе со всей командой. И, например, если мы едем из США выступать в Европу, то в туре обычно 15–17 стран и порядка пятидесяти шоу. А сегодня приходится полагаться лишь на волю случая, ибо до сих пор такая схема — довольно рискованное предприятие: в любой момент все может остановиться, мы можем застрять в каком-то городе на несколько дней, и тогда велика вероятность отмены всех оставшихся концертов тура. Но я очень соскучился по сцене и турам, надеюсь, что скоро все наладится.
Новый альбом — The Elephants of Mars — один из лучших в твоей дискографии, так думает большинство поклонников и музыкальных критиков. Чем запомнился процесс работы над ним?
В этот раз из-за ковида мы работали без ограничений по времени и расписанию — это самый большой плюс. Как правило, для записи альбома артист арендует студию на несколько суток или месяцев, а это обусловливает лимиты и по времени, и по деньгам. А если такие временные и финансовые рамки отсутствуют, и все участники записи сидят по домам, то любой музыкант гораздо более расслаблен. Ведь если у него что-то не клеится, то он легко может отложить свой инструмент в сторону и вернуться к работе завтра. Именно это и помогло поднять качество конечного результата студийной работы на новый для меня уровень. Оказавшись в таких условиях из-за пандемии, я хотел использовать их и записать лучшую пластинку Джо Сатриани, сделав на этот раз все лучше, чем когда-либо — написав лучшие песни, записав и аранжировав их наилучшим образом. Я хотел, чтобы наша команда добилась самого крутого для инструментальной гитарной музыки звучания, которое кто-либо и когда-либо делал ранее! Считаю, у нас это получилось!
В своем творчестве ты постоянно обращаешься к темам инопланетных цивилизаций и исследования космоса, новый альбом не исключение — это и название одноименного трека, и композиция Sailing The Seas of Ganymede. А ты сам когда-либо в жизни встречал инопланетян? Вопрос серьезный.
Это огромная загадка для меня — почему мне, столь часто посылавшему инопланетянам сигналы и намеки, до сих так и не удалось встретиться с ними воочию. Гуманоиды игнорируют меня! (Смеется.) А если серьезно, то нет, я не встречал инопланетян и, честно говоря, вряд ли захотел бы погружаться в такую коммуникацию, если бы вдруг подобное случилось… Но уверен, многие люди имели подобные контакты, даже не подозревая этого, так как они не могли ни видеть, ни слышать эти формы жизни. Ведь то, что может жить в далеком космосе, скорее всего, очень не похоже на все то, что мы с вами знаем и даже представляем. Это просто может быть не под силу нашим органам чувств — будь то зрение, слух или обоняние. Да, я иногда мечтаю о том, как было бы круто встретить инопланетянина и отправиться с ним бороздить просторы Вселенной, потусоваться, повеселиться. Например, отправиться с ним к спутнику Юпитера (Ганимед. — Прим. SRSLY) бороздить его огромные подземные океаны. Я не раз думал о том, что с одной стороны было бы здорово, если бы фантастика вдруг стала реальностью. В то же время не зря говорят: «Будь осторожнее со своими желаниями!» Ведь многие гениальные физики предостерегали человечество от упорных попыток найти более высокоорганизованные инопланетные цивилизации. Все это запросто может закончиться для всех нас гибелью. Поэтому, возможно, будет лучше, если мы так и оставим все эти темы для писателей-фантастов.
Твоя пластинка 2004 года называется Is There Love in Space?. А как бы ты сам ответил на этот вопрос?
(Смеется.) Да уж, для нас, землян, концепция бытия запрограммирована так, что мы обязательно должны общаться друг с другом, проявляя чувства — эмпатию, боль, эйфорию. Или, например, когда мы чувствуем голод, то понимаем, что нам нужна пища, а любовь — это для нас что-то вселенское. Родители любят своих детей, мужчина влюбляется в женщину и так далее. А что вдруг, если эта концепция совершенно неприемлема для инопланетян? Я набрел на эту мысль, когда размышлял об этом чувстве — любви. А что если любви просто нет больше нигде? Ну, смотри: двое людей отправляются в межпланетный космический полет, между ними возникают чувства, и, получается, что тогда они понесут свою любовь в дальний космос, так ведь? Но может случиться и так, что любовь там, в инопланетных мирах, совсем никому не нужна. Подобные мысли — зарядка для ума. Кстати, это очень похоже на то, с чем я сталкивался в детстве, когда мне приходилось играть на гитаре в различных ситуациях в незнакомых компаниях, куда меня приглашали поджемовать. Например, ты приехал к ребятам, которые любят прогрессив-рок, и начал играть блюз, а это никому не нравится. И ты задаешься вопросом: «А может ли дух блюза хоть как-то существовать в этом доме?» Ответ очевиден: «Нет!» И наоборот: если приходишь поиграть в блюзовый клуб и затеваешь фьюжн, джаз или хэви-метал — никому это не придется впору. Просто потому что там это не принято. Таким образом, если вы думаете, что, отправляясь в далекий космос, мы обязательно покажем инопланетянам, как умеем сострадать и любить, как можем быть увлечены чем-то, вполне возможно, что все это совсем неприемлемо в их среде, и подобные чувства могут отсутствовать, будучи просто-напросто нашей с вами концепцией.
Джо, а ты случайно не дружишь с кем-то из космонавтов, астронавтов или крутых ученых? Или, может, самим Илоном Маском?
Я пересекался буквально с несколькими астронавтами НАСА — поклонниками, приходившими на мои концерты. И это всегда было довольно интересно. И знаешь что — эти ребята с радостью говорят на темы, которые уже сто раз затрагивали во время своих интервью, но при этом, как никто в индустрии, замолкают, если в беседе мы внезапно касаемся неких секретов. Например, астронавты очень не любят общаться на тему НЛО. Правда, я с большим удовольствием провел бы пару часиков за ужином и парой рюмочек с Илоном Маском! Думаю, он крайне приятный и интересный человек. Но мне бы очень хотелось, чтобы он немного поторопился. Да, все знают, Маск действительно гений, однако было бы здорово, если бы он ускорился, ведь я действительно хочу полететь на Марс, но, боюсь, к моменту начала реализации подобных программ, не смогу принять в них участие из-за длительности этих экспедиций. К слову, мне не терпится узнать, как Маск будет решать проблему радиации во время полета к Марсу и как он будет бороться с потенциальными угрозами от микрометеоритов для несущихся со скоростью 18,000 миль/сек космических кораблей с людьми на борту. Там огромное количество проблем, которые нужно решать. Да, все это очень непросто, но нам нужны подобные Маску умы, дабы решать их и осуществлять смелые проекты и миссии.
Думаю, знаешь, что в прошлом году Россия отправляла актрису и режиссера (речь идет о Юлии Пересильд и Климе Шипенко. — Прим. SRSLY) на МКС для съемок художественного фильма. А ты бы полетел, если поступило подобное предложение?
Нет, это мне точно неинтересно. Если упрощать, то это выглядит примерно так: «Слушай, мы разрабатываем космический самолет, который сможет отправлять людей в дальний космос, но пока у нас есть система типа батута, что выстреливает человека до границы космоса на пару минут, а потом также быстро опускает обратно на землю. Не хочешь ли попробовать?» Мой ответ: «Ну, уж нет!» Я лучше подожду ваш самолет. А то, что доступно сейчас, это просто испытание судьбы, тот же батут — и все это ради нескольких минут, максимум дней? А еще подобное туристические поле — загрязнение окружающей среды продуктами сгорания топлива… Нет! Вот на Марс я бы полетел! Да, отправиться в путешествие за пределы Солнечной системы, на многие световые годы — это не одно и то же, что короткий и опасный «прыжок» в космос. А пока меня реально вдохновляют сцена и мои выступления перед моей публикой!
Не так давно вышла уже третья книга твоих комиксов — Crystal Planet. И тут опять — фантастика и космос. Как вообще это родилось и реализовывалось?
Да, четвертая часть нашего графического романа Crystal Planet выйдет где-то в сентябре-октябре. Это тоже немного сумасшедший проект, которому уже восемь лет. Моим партнером по этой книге является Нед Эветт — он тоже гитарист, певец, и мы знакомы уже около четверти века. Нед не раз принимал участие в моих концертных турах как музыкант. И вот как-то раз мы обсуждали с ним выход моего альбома Unstoppable Momentum. В то время он как раз обучился видеопродакшну и анимации и делал корпоративные фильмы. И вот Нед и говорит мне: «Слушай, у меня теперь есть оборудование для производства видео и анимации, а тебе обязательно нужны ролики для сценического продакшна». Я тут же согласился и отправил ему одну из новых песен (это была Lies & Truth) с упомянутой пластинки. Вскоре он прислал мне готовое видео, в котором использовал иллюстрации из моей книги-альбома 2013 года «Искусство Джо, часть 1». Если конкретно, то это были мои сумасшедшие рисунки, основанные на научно-фантастических размышлениях. И так получилось, что в том концертном туре, куда была включена песня Lies & Truth и сделанное для нее Недом видео, эту вещь мы играли первой. И каждый раз, что я смотрел на этот ролик на сценическом экране, то все больше и больше задумывался о том, чтобы как-то развить эту историю и сделать с Недом нечто масштабное. О чем ему и сказал.
В результате телефонных дискуссий, мы придумали нашу первую научно-фантастическую историю, о том, что случится со Вселенной в далеком будущем, когда Земля в силу ужасных событий в итоге превратится в Хрустальную планету. Да уж, можешь себе представить: два гитариста работают над научно-фантастическим сюжетом для книги комиксов в перерывах между записями альбомов и концертами! Более того, мы пригласили присоединиться к нам еще одного гитариста — Брендона Смолла, известного актера-комедианта и создателя анимационного сериала Metalocalypse. В итоге дело двигалось, и Нед, оказавшись очень плодовитым автором, написал толстенную книгу, похожую по объему на сценарий «Звездных войн». За годы работы над этим проектом мы детально прописали множество персонажей, потому что изначальной идеей было сделать анимационный сериал.
И в какой-то момент нам попался один парень, работавший в этой индустрии, который подсказал идею как трансформировать нашу историю в целое семейство релизов — книгу для детей, полное собрание сочинений, сборник комиксов. И тут мы стали прикидывать, что же получится, если мы поступим именно так. В конце концов издатели журнала Heavy Metal захотели опубликовать пилотные комиксы. Вскоре, к моему великому сожалению, они от этой идеи отказались. Но нам в итоге помог мой хороший знакомый, работавший ранее с визуальным контентом Iron Maiden — Ллекси Леон — и еще один гитарист этого проекта. К слову, ранее он пригласил меня, в числе других известных рок-гитаристов и музыкантов, принять участие в его «металлическом» комикс-проекте Eternal Descent, из которого позже сделали еще компьютерную игру. Когда же, к счастью для нас, топ-руководство издательства Heavy Metal сменилось, Ллекси связался со мной и сказал, что готов и очень бы хотел издать наше детище Crystal Planet в формате книги комиксов. И вот, проработав над всем этим восемь лет, такой теплой компанией мы в итоге и реализовали Crystal Planet как комикс-проект. Теперь вот выходит уже четвертая его часть. И это очень здорово — когда то, что ты придумал, написанные сюжеты и истории, вдруг оживают с помощью крутых художников-иллюстраторов на страницах книги комиксов. А еще — на подходе издание Crystal Planet в формате графического романа!
Джо, тебе удалось поработать лидер-гитаристом и у Мика Джаггера (1988), и в группе Deep Purple (1993). Что запало в память от тех концертов?
Ой, вау! (Смеется.) Сразу скажу, и Мик Джаггер, и Йэн Гиллан — фронтмены-вокалисты — очень особенная порода людей (Смеется.) И оба они — действительно великие артисты, по-особому взаимодействующие со своей публикой. Они влюблены в исполнительское искусство и свою аудиторию, выкладываются на сцене по полной. Особенно Мик. Весь мир знает его как человека, физически и эмоционально отдающегося каждому из своих выступлений. Мик — просто прекрасен, и в ту пору, когда мы работали вместе, я учился у него искусству поведения и самодисциплине мегазнаменитого человека, способного создавать комфортную атмосферу всем коллегам как на сцене, так и за ее пределами. Правда, как только Мик оказывается вне публики, ему становится скучно, поэтому он ненавидит репетиции, и его все время тянет зажигать и веселиться. Когда Джаггер выходил на сцену, то всегда выжимал из себя все соки ради своего зрителя, он просто неутомимый! А еще Мик очень любил общаться с музыкантами на сцене во время выступления, стремясь сделать последующие минуты концерта еще более безбашенными. Джаггер относился ко всем участникам группы одинаково, создавая на сцене такую позитивную атмосферу, чтобы всем было одинаково комфортно вместе.
И примерно то же самое с Йэном. Конечно, я почувствовал это, когда пришел в Deep Purple, мягко говоря, не в самый подходящий момент. Признаюсь, я был тогда не в своей тарелке в коллективе, ибо мне пришлось занять место самого Ричи Блэкмора из-за форс-мажорных обстоятельств прямо посреди тура группы по Японии. И поэтому публика на тех концертах была уверена, что, как и прежде, именно Ричи выйдет на сцену в качестве гитариста Deep Purple, а совсем не я (Смеется.) И вот Йэн, будучи фронтменом, стал той самой поддержкой для меня, вдохновляя к тому, чтобы я старался не замечать тот негатив, связанный с внезапным уходом Ричи. Многие зрители на тех концертах просто не знали, кто я такой! Я звучал совсем не похоже на Ричи, и вести себя я не мог, да и не хотел как он. Йэн поддерживал меня, настраивая на то, чтобы я оставался самим собой, замещая Блэкмора. Оба они — Мик и Йэн — полностью отдаются на концертах, все ради своей публики. Но, например, по стилям своих работ и исполнения они очень разные.
И последний вопрос: кого еще из мировых гитарных гуру ты мечтаешь заполучить в свой проект G3?
Мне бы очень хотелось, чтобы Джимми Пейдж присоединился к G3 и сыграл с нами. Билли Гиббонс и Слэш — с ним тоже было бы здорово выступить. Вот, пожалуй, эти трое, с которыми мы могли бы сделать что-то очень необычное и новое. Думаю, участие этих музыкантов в G3 стало бы очень интересным поводом для публики увидеть своих кумиров совсем с другой стороны. Говоря же о G3 в целом, замечу, что этот проект всегда был нацелен на участие в нем исполнителей, способных влиять на продвижение и популяризацию инструментальной гитарной музыки. А это очень важный аспект. В последние недели я много слушал Led Zeppelin и Black Sabbath и думал о том, что Джимми Пейдж и Тони Айомми совсем разные гитаристы, и мы все время ассоциируем их только со своими группами-брендами. А вот если бы они постарались еще и выйти из тени этих брендов, думаю, это стало бы для Джимми и Тони неким ренессансом, похожим на прорыв или даже взрыв. Уверен в этом, ведь я видел, как подобное происходило с каждым из участников, кого я приглашал в проект G3. Да, все ребята очень переживают перед первым концертом — ведь тогда они еще не знают, как их воспримет публика, кто-то заморачивается, что другие участники концерта проекта играет лучше него. И в подобных случаях я успокаиваю коллег: «Не стоит волноваться, ведь вы уже сделали себе имя, и оно работает на вас здесь и сейчас, а втроем мы будем играть музыку из истории гитарного рока, нам не нужно продвигать новые, только что вышедшие песни или альбомы!» Да, представь себе, как было бы здорово увидеть на одной сцене вместе с Джимми Пейджем того же Джона Петруччи или Стива Вая!
