Мы выбрали семерых самых перспективных, на наш взгляд, молодых российских художников, чтобы узнать, чем они живут и дышат, от чего страдают и какие идеи их волнуют. В итоге получился не только разговор по душам, но и немного исследование на тему того, почему русское искусство не востребовано в мире и как к нему относятся за рубежом. Немного гид для начинающих художников с ответами на насущные вопросы: какое образование выбрать, как попасть на зарубежную выставку, можно ли заработать на своем творчестве и сколько, и, вообще, что делать и куда бежать, если у тебя есть талант. Получилось очень много знаков, но обещаем, что все по делу.
Альбина Мохрякова, 30 лет, автор видео, инсталляций и перформативных работ
Альбина родилась в Иркутской области, в городе Братске, но живет и работает в Москве. Окончила факультет филологии Новосибирского государственного университета и Школу фотографии и мультимедиа им. А. Родченко (мастерская видео-арта Кирилла Преображенского и Дмитрия Венкова). В 2019 году стала победительницей премии Кандинского в номинации «Молодой художник. Проект года». Дважды представляла Россию на выставке молодых художников Artagon в Париже. В 2020 году участвовала в 2-й Триеннале российского современного искусства в «Гараже», где сделала одну из самых заметных работ в жанре видео, который только набирает обороты. Кураторы отметили продюсерский и режиссерские таланты Альбины, которая, обладая небольшими ресурсами, может делать мощные по касту и продакшену произведения. Сейчас коллекционеров видео не так много, но в целом это перспективная история с точки зрения инвестиций: с одной стороны, такие работы занимают мало места, с другой — их можно показывать. В октябре-ноябре видео Альбины можно увидеть на выставке Номинантов премии Кандинского в МОММА.
Кто такой современный художник
Мне кажется, если говорить о базовых понятиях и принципах, художник остался тем же, кем и был всегда. Его главная задача (или цель, или призвание, или миссия — можно назвать это как угодно) в моем представлении — запечатлеть мир здесь и сейчас при помощи визуального образа. Этим мы отличаемся от писателей, журналистов, поэтов, блогеров и т. п. Современный художник обращает внимание общества на актуальные темы и проблемы нашего времени. Правда, мы не особо востребованы в нашей стране. Поэтому быть художником в России — это смелый шаг, ведь никто тебе ничего не обещает.
Как современному художнику заявить о себе
Если бы мне задали этот вопрос буквально полгода назад, то я бы ответила по-другому. Но совсем недавно у меня сформировалось новое ощущение, которое еще не окрепло. Я считаю, что сейчас начинают устаревать те способы продвижения и репрезентации, которые были раньше. И самыми главными конкурентами современного художника стали блогеры. Они тоже создают образы, работают над контентом, при этом часто ориентируются на алгоритмы соцсетей и SMM-продвижение. Мне кажется, что для художника соцсети стали новым местом, куда можно прийти и заявить о себе. Теперь, чтобы о тебе узнали, вовсе необязательно приезжать в Москву.
Сейчас возник тренд на инстаграм- и NFT-художников, работают продажи искусства через соцсети. Те формы, которые создает тикток, намного прогрессивнее и больше отражают нашу действительность. На мой взгляд, во многом художники не успевают за временем, поэтому они теряют свою актуальность. А вот контент-мейкеры, блогеры, креаторы в медиа — все они, так скажем, на острие. Я бы предложила начинающим художникам держать в фокусе эту сферу для реализации проектов.
Как отличить хорошее современное искусство от плохого
На сегодняшний день таких критериев нет. У категории «хорошее» есть масса нюансов: имя автора и его уникальная художественная судьба, цена, количество просмотров. Все зависит от контекста, в котором находится произведение и в котором его оценивают. Например, одним из новых критериев становятся фолловеры художника в соцсетях.
Если говорить обо мне, то для меня важны мои личные ощущения. Сначала я эмоционально подключаюсь к произведению. Я могу его не понимать, но оно может понравится с первой минуты. Потом рационально: изучаю контекст проекта, тему, с которой работает автор, анализирую с точки зрения истории искусства и современной повестки. Для меня дополнительно работает критерий качества работы, я люблю пластичность — даже в видео.
О своих ориентирах в мире искусства
В разные периоды жизни они менялись, и так продолжается до сих пор. Поэтому я не могу назвать конкретные имена, кроме некоторых классиков: таких как Мэтью Барни, Харун Фароки и Пьер Юиг. Для меня ориентир в мире искусства чаще выставки и кураторы, которые открывают новые имена художников. У меня была мечта попасть на Documenta (выставка современного искусства, ежегодно проходящая в немецком городе Кассель. — Прим. SRSLY) — это важная выставка в мире искусства. Там всегда самое актуальное и интересное. Например, всего несколько российских художников участвовали в ней, среди которых был Кирилл Преображенский, поэтому я пошла учиться в его мастерскую видео-арта.
О том, как молодому современному художнику попасть на международную выставку
В 2016 году наше видео с Никитой Шоховым и Андреем Качаляном попало на выставку в Нью-Йорке. Она проходила в формате резиденции Роберта Уилсона, театрального режиссера, который раз в несколько лет приглашает художников со всего мира. Чтобы оказаться там, мы просто подали заявку, когда был объявлен конкурс. На выставке мы презентовали наше видео, которое снимали на нудистских пляжах. Никита отправил заявку в резиденцию Роберта Уилсона, и мы прошли. В итоге получилась масштабная видеоинсталляция в лесу с двенадцатью большими плазмами.
Самый простой и прямой путь для молодого художника попасть на международную выставку — следить за тем, какие проходят опен-коллы и отправлять туда заявки. В моей практике это самый частый и хороший способ, чтобы оказаться в международном контексте.
О своей самой большой творческой амбиции
Сейчас я хочу сделать свою персональную выставку, снять еще один документальный фильм для стриминговой платформы или бренда и поучаствовать в зарубежных выставках. Моя творческая амбиция — пробовать всё и сразу, бывать в нескольких местах и коммьюнити одновременно. Я не ограничиваю себя карьерой только в арт-мире.
О том, как воспринимают русское искусство за рубежом
У меня есть работа на эту тему. В Париже я показала перформанс под названием VOULEZ-VOUS COUCHER AVEC MOI?(«Хотели бы вы со мной спать?» — Прим. SRSLY), где я в красивом вечернем платьем в течение часа ползала на четвереньках перед французской публикой. На мой взгляд, именно так воспринимают русское искусство в Европе. Мы, художники из России, хотим привлечь внимание зарубежной публики, а она нас игнорирует. Если вы посмотрите запись моего перформанса, то там видно, что никто не обращает на меня внимания. Вот таким же мне кажется восприятие русского искусства за рубежом.
Но искусство в России разное и нельзя всех художников унифицировать. Когда я ездила в Дюссельдорф и в Берлин, чтобы посмотреть выставки студентов-выпускников местных арт-школ, я была разочарована, поэтому решила туда не поступать. Работы были похожи одна на другую. Для меня это был показатель, что там не стоит учиться. Я поняла, что работы, которые мы показывали в школе Родченко, были намного экспрессивнее и оригинальнее. Я испытала культурный шок от того, что российское искусство интереснее западного. Тогда я сделала вывод: не нужно ни на кого ориентироваться, а стоит делать то, что нравится именно тебе.
Думаю, к российскому искусству уже давно не относятся как к чему-то специфическому. Оно вполне вписывается в контекст европейского. Я общалась с западными кураторами, которые посмотрели работы молодых российских художников, и остались под большим впечатлением, но, к сожалению, по ряду причин им сложно найти финансирование для выставки русского искусства.
О том, сколько денег в России приносит искусство
Финансовая составляющая зависит, во-первых, от формата, в котором вы работаете, и от того, насколько легко ваше искусство продавать, — например, видео почти невозможно. Второй фактор — ваши навыки общения: сможете ли вы найти общий язык одновременно с кураторами, критиками и галеристами. Наконец, конечно же, никто не отменяет талант. Но я дала бы такой реалистичный ответ: большинство художников не зарабатывает на своем искусстве, и у многих есть официальная или неофициальная работа — особенно на начальном этапе.
В России сложно жить только на заработки от искусства. Коллекционеров немного, тем более молодого искусства. На Западе похожая история. Можно посмотреть на эту тему фильм «У всего есть своя цена» — в нем как раз рассказано, что только 1% художников по-настоящему нормально зарабатывает, остальные 99% — где-то на периферии. Поэтому, если выбирать классический путь в искусстве, нужно быть готовым к тому, что придется еще и работать. И это не всегда плохо. Я, например, работала и продолжаю работать, потому что искусство мне не приносит большого дохода. А если идти по такому новому пути, как инстаграм** или тикток, то, возможно, проблем с деньгами не будет.
Зачем художнику нужны выставки
Современный художник, как правило, мыслит проектами, поэтому ему важно, во-первых, увидеть реализацию своей идеи в реальном мире: в масштабе, с материалами, которые можно осязать. Пока нет запроса на выставку, реализовать идею достаточно сложно. Во-вторых, выставка — это важная встреча со зрителем и арт-сообществом. При этом всегда интересно сравнивать реакцию посетителей музея и профессионалов. В-третьих, если это групповая выставка, то можно увидеть свою работу в контексте кураторского высказывания и оказаться с другими авторами в диалоге.
Обобщая, можно сказать, что выставки нужны для того, чтобы сохранять профессиональный тонус, делать новые работы, обсуждать свое творчество с арт-сообществом и зрителями. Помимо того, что выставки помогают развитию карьеры, еще они дарят воодушевление и радость. Каждая выставка для меня — это большое событие и сильные эмоции. Кроме того, когда художник выходит на профессиональный уровень, то выставки воспринимаются как работа, за которую он получает или должен получать гонорар.
Идеи, которые волнуют прямо сейчас
Последняя тема, которой я интересовалась, связана с постправдой, фейками и алгоритмами в соцсетях. Совсем недавно эти идеи воплотились в документальном фильме «Правда или действие», который я сняла для Яндекс.Кью. Это моя первая коллаборация с брендом, и мне она нравится. Фильм можно посмотреть в YouTube и «Кинопоиске».
Как научиться понимать современное искусство
Современное искусство кажется сложным, и в каком-то смысле оно действительно такое. Для начала достаточно ходить на выставки и отмечать, что тебе нравится, а что нет, потом анализировать. Главное — это любопытство и интерес. Даже если нет желания углубляться, нужно верить своей собственной интуиции. Полезно слушать экскурсоводов и общаться с художниками или медиаторами. Не понимать — это абсолютно нормально. Потому что гипотетически есть вероятность, что вы встретили плохое искусство. Например, я прихожу на выставки и не все произведения мне понятны.
Юлия Шафаростова, 30 лет, занимаетсяграфикой, инсталляцией и фотографией
Юлия — выпускницасамопровозглашенного Краснодарского института современного искусства (КИСИ),живет и работает в Краснодаре. На ее счету персональная выставка«Фонтаны Бачикистана» в галерее «Алиса» (Москва) в 2021 году, выставка me(a)ss— в галерее fftn (Санкт-Петербург) в 2019-м, а также «Ненависть к поэзии»,которая состоялась в галерее «Вершина Культуры» (Краснодар) в 2018 году.Участвовала во многих групповых проектах: «Ничего не происходит» (Центрсовременного искусства «Типография», Краснодар, 2019), «Параллельный рейс»(выставка в троллейбусах Новороссийска, 2019), «Ковчег Культуры» (кладбище баржна реке Кубань, Краснодар, 2019), «Море волнуется раз» (Центр современногоискусства «Типография», Краснодар, 2020), «Ты меня найдешь» (Центр современногоискусства «Типография», Краснодар, 2021), 2-я Триеннале российского современногоискусства, проект «Бачикистан» (Музей современного искусства «Гараж», Москва,2020). Также работает в составеХудожественного Кооператива «Бусинки».
Кто такой современный художник
Наверное, я бы ответила, что это такой художник, которыйработает с современностью, с актуальной повесткой, причем неважно какой —политической, бытовой, философской… Он говорит о том, о чем важно сказатьименно сейчас. Лично у меня процесс выбора, когда я пыталась определиться стем, о чем говорить и какими средствами выражать, был длительным. Мое искусствовертится вокруг меня и вокруг того, что со мной происходит, вокруг места, вкотором живу. Для меня очень важно быть честной и искренней в искусстве иоставаться на сто процентов вовлеченной в то, что я делаю.
О том, нужно ли молодому художникужить и работать в Москве или Санкт-Петербурге
На мой взгляд, нет однозначного ответа на этот вопрос.Во-первых, лично для меня важно жить в своем городе, как, думаю, и для многихдругих художников. Но должна быть определенная среда, чтобы появиласьвозможность развиваться. В Краснодаре довольно мощное художественное движение.Оно возникло в том числе благодаря группировке ЗИП (@zipgroup), которая открылаКраснодарский институт современного искусства (КИСИ) и стала брать учеников.Собственно, я попала туда, и так начался мой путь в современном искусстве.
Но есть второй аспект: конечно же, как это ни прискорбно, новсе самые, скажем так, важные вещи делаются через Москву. Я могла бы ещепримерно миллион лет ковыряться в Краснодаре, но ощутимым толчком для менястало то, что я побывала в столице, став резидентом мастерских «Гаража» ипознакомившись там с теми людьми, которые сейчас делают все самое актуальное вРоссии. Если резюмировать, то я бы ответила на вопрос так: можно жить в своёмгороде, но нужно иметь возможность время от времени выбираться в Москву, чтобызаводить там знакомства, и тогда все будет складываться хорошо.
Если человек понимает, что у него есть способности и онхочет развиваться, но в своем городе не нашел художественную среду, то можнопойти по пути группировки ЗИП и организовать собственное движение. Естественно,тут и временные, и трудозатраты. Но это, во-первых, круто, а во-вторых, мнекажется, что в принципе сейчас — трендна регионы (хотя мне самой такое выражение не нравится, но не знаю, как сказатьлучше). То есть, когда художник живет и работает в небольшом городе, ему теперьдовольно просто заявить о себе и заручиться поддержкой институции, поскольку наэто направляются силы, средства и внимание. В общем, если характер достаточнопробивной, то и в регионе можно создать художественную среду и начать делатьмероприятия, но если нет и хочется в готовую попасть — то тогда да, скореевсего лучше переехать в Москву или Санкт-Петербург.
О том, нужны ли современномухудожнику соцсети
Это зависит от каждого конкретного человека. Я, можносказать, никак не занимаюсь соцсетями для продаж и продвижения. У меня естьстраницы в инстаграме (@nekartinki) и на фейсбуке. Я выкладываю туда не толькосвои работы, но и селфи, кадры из жизни… Лично для меня соцсети — это неинструмент для продвижения. Для кого-то, вероятно, наоборот — тут, наверное,многое зависит от того, что именно ты производишь. Я как художник сейчас не сильнонацелена на то, чтобы понравиться широкой публике. Но тем, кто работает вдругом направлении, наверное, соцсети помогут. Все прекрасно знают, чтосуществует Покрас Лампас, который, возможно, именно благодаря соцсетям ипрославился.
Зачем художнику нужны выставки
Само собой, для любого художника важно, чтобы егопроизведения видели люди из профессиональной среды и прочая заинтересованнаяпублика. У меня нет особых сформулированных амбиций насчет того, где бы мнехотелось выставиться. Я работаю с теми ресурсами, которые у меня есть на данныймомент. Не особо переживаю на тему того, что у меня нет определенныхвозможностей или связей, но когда они появляются, то применяю их. Мне хотелосьвыставиться в «Гараже» — и я сделала это. Недавно у меня была персональнаявыставка в галерее «Алиса» (@alisaartgallery) в пространстве Cube Moscow. Покане загадываю, что дальше, если честно, — просто продолжаю работать.
Как современному художнику заявить осебе
В «Гараж» я попала по рекомендации группировки ЗИП. Чтобы тебязаметили, нужно общаться с другими художниками, которые, в свою очередь, могутпредставить тебя куратором. Это всё — большая профессиональная среда. Еще нестоит забывать про опен-коллы, за ними стоит следить и подавать туда заявки —это тоже может помочь получить предложения и знакомства. Даже если по итогутебя не возьмут на конкретную выставку, то все равно увидят твое портфолио и,может быть, приметят для чего-то другого. А не так, что ты пришел в «Гараж»:мол, вот я художник, посмотрите мое портфолио — это никому на@?!# не надо.
О своих ориентирах в мире искусства
Мне нравятся те художники, которые сами организовывают движ,а не ждут, пока их пригласит супергалерея или счастливая звезда с неба упадет.Они просто берут и делают то, что нравится, — открывают пространство,самоорганизовываются, устраивают выставки, приглашают других художников… Этото, к чему я тоже всех всегда призываю.
Если честно, я впадаю в ступор, когда просят выделитького-то из художников, кто кажется мне интересным, потому что классных ребятдействительно очень много. Но я бы хотела упомянуть своего друга — художникаПашу Безора (@bezor_2019), который сейчас живет в Петербурге. Он занимаетсяграффити и рисует картины. Они с друзьями открыли пространство Invalid House(@invalid.house) и занимаются в нем работой, выставками, мероприятиями,приглашают других художников.
Вообще, я в принципе считаю суперважными для художниковколлективность и перераспределение ресурсов — ты делишься с друзьями тем, чтоесть у тебя, а они в свою очередь с тобой тем, что есть у них. Сообща высможете вместе делать что-то классное. А если ты будешь думать только о себе,то у вас вряд ли получится хорошее сообщество, и спектр возможностей сразурезко схлопнется, потому что не будет этой большой сети знакомств.
О том, сколько денег в Россииприносит искусство
Когда я только начинала, у меня была постоянная работа,которая приносила основной доход. Но тут палка о двух концах, потому что, показарабатываешь в другом месте, ты воспринимаешь свою художественную деятельностьбольше как к хобби и не чувствуешь в полной мере ответственности за то, чтоделаешь. У меня так продолжалось довольно долго. Когда начался карантин, япотеряла работу и осталась совсем без дохода. Сейчас он у меня маленький инестабильный, потому что пока я начинающий художник и мои работы непредставлены в известных коллекциях. Но по сути это идеальная ситуация, чтобы начатьзарабатывать на своем искусстве.
Доход художник получает, когда покупают его работы, и у менявремя от времени что-то продается, а еще появляются небольшие гонорары заучастие в выставках. Сейчас такая ситуация,что я получаю скромные суммы и нахожусь в довольно уязвимом положении. Имолодому художнику нужно быть готовым к тому, что у него, скорее всего, долгоевремя будет очень шаткое финансовое положение, если он решился отказаться отпостоянного места работы. Те, у кого лучше складывается, прекрасно зарабатываютна том, что коллекционеры покупают их работы. Это тоже часто не супербольшиеденьги, но их хватает.
Когда ты очень популярный и признанный сообществом художник,твои работы стоят дорого, но не баснословно. Миллионы долларов платят за какого-нибудьДжеффа Кунса, но это исключение. Небольшая простая работа начинающего художникастоит от 100 евро, а дальше до бесконечности. Цена зависит от того, насколькоты популярен, какой вес имеешь в арт-сообществе, насколько дорого до этогопродавались твои работы — в общем, все по законам рынка.
Классный путь — сотрудничать с галереей. Это даетопределенные преимущества: тебе организовывают выставки, занимаются твоимипродажами. Но это налагает, конечно, и некоторые ограничения: ты уже, например,не можешь продавать сам свои работы или выставляться в других местах, частьдохода от продаж уходит галерее — всё зависит от того, какой у вас с нейдоговор.
Я не думаю, что, если вдруг через пять лет мое искусство неначнет приносить мне определенный уровень дохода, я вернусь на постояннуюработу. Я живу как мне хочется — сейчас мне хочется заниматься искусством.
Идеи, которые волнуют прямо сейчас
В данный момент основную частьсвоего времени я посвящаю групповой работе в Художественном Кооперативе «Бусинки»(@hk_businki) — мы готовили свой проект «Борщ вязать тканевый морквинка бурячокмода 2020 стиль вкусно» к ярмарке современного искусства Blazar. Проект состоит из инсталляции ввиде большой связанной крючком кастрюли, наполненной набором тканевых продуктовдля варки борща, а также листов акварельной графики, изображающихсюрреалистические сценки из жизни овощей и не только.
В своей личной практике я сейчасобращаюсь к теме «Проекты неработающих фонтанов Бачикистана». Я изображаюабсурдные яркие жизнерадостные конструкции с использованием растений, которые нахожуво время прогулок по району. Почему фонтаны? У меня во дворе стоит фонтан,который не работал ни дня из того времени, что я там живу, то есть около восьмилет. Этот забавный факт меня вдохновил на такую серию работ. Сейчас она состоитиз акварельных листов разного формата, нескольких холстов, также естьскульптуры из монтажной пены и стразов.
Никита Селезнев, 31 год, мультимедиа-художник
Никита родился вПерми, но сейчас живет и работает в Санкт-Петербурге. Обучался в Санкт- Петербургской художественно-промышленной академии им. А.Л.Штиглица по классу скульптуры. Номинант Государственной премии «Инновация» в номинации «Новая генерация» (2021, проект «Карате-поэзия»). Участник программы резиденций CEC ArtsLink Art Prospect Fellows Program (Нью-Йорк, 2019) и резидент мастерских Музея «Гараж» (Москва, 2021).
Избранныеперсональные выставки: «Мой зеленый крокодил» (галерея Navicula Artis,Санкт-Петербург, 2018), «Карате-поэзия» (галерея MYTH, Санкт-Петербург,2020), «Субурбия» (галерея «Виктория», Самара, 2020). Участник многочисленныхгрупповых выставок, в том числе «Сессия нежности» (галерея Treize, Париж, 2018)? «Горизонт-19» (Новый музей, Санкт-Петербург, 2019), «Я не знаю, Земля кружитсяили нет...» (Основной проект VII Московской международной биеннале молодогоискусства, Москва; Музей Москвы, 2020), «20:20. Время остановилось» (Московскиймузей современного искусства, 2020), «Выбирая дистанцию: спекуляции, фейки,прогнозы в эпоху коронацена» (Музей современного искусства «Гараж», Москва,2021) и «Незаконченный проект» (Президентский центр Б.Н. Ельцина, Екатеринбург,2021).
Кто такой современный художник
На мой взгляд, ключевое слово тут современный. Я бы сделалакцент именно на него. Современный художник ориентирован прежде всего на то,чтобы как-то эту современность отразить с помощью той оптики, которую для себявыбирал. Фокус может быть совершенно разным. Современность не всегда совпадаетс бытовым представлением о ней. И это могут быть не те события, которыепроисходят именно сейчас. Художник способен сконструировать современность,находя какие-то явления в прошлом, в истории.
Что делать современному художнику, чтобы стать успешным
Успех — это сложное понятие. Я бы лучше рассказал, чего мневсегда будет хотеться. Для меня главное — иметь возможность делать тоискусство, которое сейчас делаю. Самое важное, чтобы было время заниматьсятворчеством и не приходилось распыляться на сторонние заработки и организациюсвоего быта. В общем, у меня такая довольно простая характеристика успеха —иметь возможность не изменять своему представлению об искусстве и творить.
Еще, как бы банально это ни звучало, но важная частьпроцесса — показывать свои работы. Думаю, у многих художников есть ощущение —по крайней мере, у меня оно точно есть, — что тебя должны воспринимать через теидеи, которые ты только начал реализовывать. Но на самом деле тебя воспринимаюттак, как ты себя показал ранее. Проект, который ты уже продемонстрировал,оказывается в публичном поле и именно по этой работе судят о твоем творчестве,а не по тем идеям, которые только появились в твоей голове. Поэтому нельзязабывать про презентацию своих работ. Коммуникацию со зрителем, которому тыхочешь донести ту или иную мысль, стоит воспринимать как часть творческогопроцесса, и ни в коем случае не нужно про нее забывать или намеренноигнорировать этот аспект.
О том, нужны ли современному художнику соцсети
Я на стороне тех, кто считает, что соцсети это круто. Онидают дополнительные возможности в первую очередь, а уже во вторую создаютпроблемы и сложности. Для меня в соцсетях наиболее важным кажется то, что те,кто не имел возможности репрезентации, ее получили. Безусловно, это сопряжено сбольшим количеством проблем и сложностей, в том числе для потребителейконтента, которые должны научиться отличать хорошее искусство от плохого вбольшом потоке. Усугубляют ситуацию еще и алгоритмы, с помощью которыхвладеющие соцсетями корпорации модерируют контент. Но в целом я считаю, чтоесли классному художнику удается показать себя и он появляется в публичномполе, то это уже очень круто. На мой взгляд, чем больше разных способоврепрезентации есть у художника, тем лучше.
О том, нужно ли молодому художнику жить и работать в Москвеили Санкт-Петербурге
Думаю, вполне возможно пробиться, работая и в маленькомгороде. Но, насколько я вижу из практики коллег, происходит это следующимобразом: если ты делаешь какие-то интересные вещи, то в какой-то моментвозникает необходимость показать свои работы более широкому зрителю, и тутнужны, если говорим о России, крупные московские институции, а такжеевропейские и американские. Мне сложно представить, да и нет подобных примеров,чтобы художник жил в небольшом российском городе, делал что-то стоящее ипрезентовал свои работы только через соцсети. В любом случае, система устроенатак, что связь с Москвой или с Санкт-Петербургом сегодня необходима. Я не сталбы сравнивать, в каком из этих городов арт-комьюнити сильнее. В Петербургехудожественное сообщество меньше, но оно более сплоченное. Лично я ощущаю тамбольше поддержки от коллег. Возможно, в Москве художникам не хватает этогочувства локтя, потому что идет борьба за ресурсы и разные микросообществавнутри одного большого начинают конкурировать, поэтому среда становится болеетоксичной. Но в целом вопрос интеграции зависит от личных интересов художника.Например, лично для меня погружение в петербургскую художественную средупроизошло самым естественным образом. Меня интересовали определенные вещи, но яне находил ответов совсем рядом, поэтому искал дальше. В Петербург я переехалучиться. Сам родом из Перми и долгое время жил в Екатеринбурге. Признаюсь, уменя было романтизированное представление о Петербурге, но, мне кажется, этодовольна типичная история. Я переезжал в город, который сам себе нафантазировал,находясь на расстоянии от него и приезжая туда лишь иногда как турист.
Романтическое представление о Петербурге до сих пордостаточно распространено, поэтому многие едут в, по сути, мифический город ине представляют, какая реальность их там ждет. Лично у меня весь флерразвеялся, когда случился экономически кризис. На мой подростковый возрастпришелся период расцвета, и казалось, будто вот мы начнем сейчас что-то делатьи все станет гораздо лучше. Только возникло это ощущение забрезжившего света в концетоннеля, как мы начали медленно ползти вниз и стали погружаться в кризис.Появилось чувство разочарования из-за неоправдавшихся надежд — все пошло несовсем так, как ты ждал. Не очень правильно связывать это с городом, ведь такаяситуация была в целом по стране, но тем не менее.
О своих ориентирах в мире искусства
Назвать имена конкретных современных художников, которыемогут служить ориентирами, всегда сложно. С одной стороны, очевидно, что дляменя важными были и остаются мои друзья и тот круг художников, кураторов испециалистов, с которыми мы вместе работали и которые оказали на меня влияние.Прежде всего я назвал бы своих друзей: Вову Абиха, Александра Будаева,Александра Веревкина, Александру Гарт, Наталью Данини, Яну Романову,Сергея Савельева — художников, с которыми мы вместе учились иделали проекты. Также могу привести в пример художников, которые работаютсо звуком и в какой-то момент оказали влияние на меня — такие как МаринаКарпова или сибирский коллектив Forester, состоящий всего из одного человека.Вообще могу назвать очень много петербургских художников — начиная от ЛизыБобковой, Аси Маракулиной, группы «Север-7» до таких молодых художниц, какАлина Кугуш и Вая Зверева. Все они мне кажутся очень талантливыми и классными.
О том, сколько денег в России приносит искусство
Опираясь на свой опыт, могу сказать: не стоит рассчитыватьна то, что искусство тебя прокормит и не нужно будет ни о чем задумываться.Периодически я работаю как фрилансер — делаю коммерческие проекты. При этом, ксчастью, искусство все-таки меня тоже кормит — спасибо всем моим коллегам, впервую очередь галерее MYTH и коллекционерам, которые покупают мои работы.Кроме того, поддерживают институции, которые устраивают выставки и биеннале иплатят гонорар художникам. Мне кажется, только-только начали происходитьизменения и стала формироваться более здоровая и благоприятная для художникаобстановка. Это помогает более спокойно и сосредоточенно работать над своимипроектами.
В совокупности мой доход собирается из каких-то разовыхвещей — мне сложно оценить даже процентное соотношение, потому что всепостоянно меняется. Вот в прошлом году, например, мне повезло, что мои работыпокупали в свои коллекции, и это приносило достаточно денег. Понятное дело, чтоя как молодой художник не получаю за них миллионы долларов. На рынке искусствав России в принципе не циркулируют такие деньги. Я занимаюсь скульптурой — ценына них варьируются в промежутке от 1000 до 5000 евро за одну работу. А графикуможно продать, наверное, в пределах от 100 до 500 евро за штуку.
О своей самой большой творческой амбиции
У меня нет мечты, которую я хотел бы реализовать, когда мнебудет 80 лет. Я ориентируюсь на обозримое будущее. Сейчас мне хочется сделатькрупную персональную выставку. У меня есть несколько проектов с галереями, ноэто не тот масштаб, о котором я мечтаю. Мне бы хотелось иметь возможностьреализовать свои более амбициозные идеи, которые уже наработаны, но никак невоплотятся в жизнь. Кроме того, было бы здорово реализоваться и за рубежом —для этого я регулярно участвую в опен-коллах. Мои работы уже брали наевропейские выставки, а также ездил в резиденцию в Америку — это был оченьинтересный опыт.
О том, как воспринимают русское искусство за рубежом
Я бы не сказал, что сегодня российское искусствовоспринимается за рубежом как экзотический фрукт. Это время уже давно прошло.Сейчас основная проблема интеграции российских художников, на мой взгляд, втом, что страна в целом не хочет интегрироваться в международный контекст, втом числе культурный. И, мне кажется, именно это обстоятельство влияет навосприятие отечественного искусства. Но, опять же, нет ведь одной институцииили конкретного человека, который сидит и за всю Европу решает, какиххудожников звать, а каких нет, Россию берем или нет… Есть огромное количестволюдей — они все включены в культурный контекст, у них разные интересы, в томчисле показывать то искусство, которое они считают хорошим и которое отвечаетна те вопросы, которые они перед собой ставят. И российское искусство в этомсмысле ничуть не уступает зарубежному. Я думаю, оно вполне конкурентоспособноеи даже может демонстрировать интересный фокус, решать задачи. У меня нетощущения что российское искусство хуже или находится в другом контексте. Оноправда, наверное, самобытное, но я не думаю, что это плохо. Наоборот, над ниминтересно подумать.
Кирилл Агафонов (35 лет) и Наталья Передвигина (35 лет), резиденты микротерритории Город Устинов
Микро-арт-группа образовалась в 2010 году в Ижевске, где сейчас живут и работают ее участники, и была названа в честь прежнего наименования города — Устинов, которое просуществовало всего 900 дней (с 1984 по 1987 год). Как места на карте Устинова больше нет, но напоминание о нем осталось в паспортах у людей, родившихся в этот период. Художники микротерритории Город Устинов родились именно тогда. Они связывают свое творчество с местом, которого нет, изобретают собственное пространство и время. Их город перемещается и присутствует одновременно в различных локациях: там, где представлены его артефакты, где живут единомышленники и друзья.
Избранные выставки: «То, что еще не случилось» (ЦК19, Новосибирск, 2021); «Земля Музъем» (персональный кураторский проект, PERMM, Пермь, 2019); 12-я Премия Кандинского (ММСИ, Москва, 2019); 5-я Уральская индустриальная биеннале «Бессмертие» (Екатеринбург, 2019); 13-я Красноярская музейная биеннале «Переговорщики» (2019); Трагедия в углу (Музей Москвы — Колизей в Ижевске, 2018); 1-я Триеннале российского современного искусства (музей «Гараж», Москва, 2017); «Пляски смерти» (Verein Totentanz, Базель, 2016); «Актуальная Удмуртия» (ГЦСИ, Нижний Новгород, 2016); Micromuseum. Ghent (персональная выставка, MSK, Гент, 2015); 5-я Московская биеннале современного искусства «Больше света / More light» (2013); «Микротерритория» (КИСИ, Краснодар, 2012).
Произведения представлены в российских и европейских частных собраниях, а также в коллекциях Музея изящных искусств MSK (Гент, Бельгия) и Музея современного искусства PERMM (Пермь). В 2018 году получили грант музея «Гараж» (Москва). Работали в российских и зарубежных арт-резиденциях. Номинанты «Премии Кандинского» (2019), лауреаты премии «Инновация» (2020).
Кто такой современный художник
Любой художник производит символический или культурный ландшафт. В нашем случае это территория города, которого нет. Точнее, его какое-то время не было. Чуть более десяти лет назад мы начали переизобретать собственное место рождения. Теперь этот город существует, но не привязан к определенной локации. Он перемещается и присутствует одновременно в нескольких местах. Из проекта он превратился в реально ощутимую местность, совместность, а мы переименовались из микро-арт-группы в микротерриторию и чаще называем себя не художниками, а резидентами по отношению к тому, что создано.
Как современному художнику заявить о себе
Однажды удалось сформулировать принцип — «для себя и вообще». Если честно, помог в этом фильм «Контакт». В нем ученая на протяжении жизни отправляет сигналы в космос, ждет ответа и однажды получает его. Принцип заключается в том, чтобы ориентироваться на внутренний отклик и по возможности задействовать каналы ретрансляции, любые публичные форматы. Тогда, возможно, индивидуальный художественный язык будет услышан, и последует ответная реакция — найдутся единомышленники. В среде современного искусства важно не столько достучаться до самых заметных институций или известных личностей, сколько найти своих.
О том, как молодому современному художнику попасть на международную выставку
В нашей жизни, к примеру, беглое знакомство с коллегой-художником привело к участию в биеннале. Куратору 5-й Московской биеннале современного искусства Катрин де Зегер нас порекомендовал Александр Сигутин, когда Катрин была у него в мастерской. А пересеклись с Александром мы вообще в Краснодаре, когда в мастерской группировки ЗИП открыли выставку «Микротерритория». Тогда, в 2012 году, культуртрегер Марат Гельман** (признан иноагентом на территории РФ. — Прим. SRSLY) устраивал там серию выставок, которые должны были запускаться одновременно, но почти все открытия были сорваны провокаторами. Только нашей микровыставке повезло открыться вовремя. Она была последней в программе, удаленной от центра, и к нам дошло всего два провокатора. Как только начались словесные выпады с их стороны, публика этих двоих взяла и аккуратно вынесла на улицу. Мы открылись благодаря публике, а на биеннале попали не потому, что нас кто-то продвигал. Нашелся единомышленник и при случае рассказал о нас.
О том, обязательно ли молодому художнику жить и работать в Москве или Санкт-Петербурге
Центр и периферия — это разные ритмы, режимы действия. Можно выбрать более подходящий, переключаться. Мы никогда не жили в Санкт-Петербурге, лишь шесть месяцев провели в Москве в мастерских музея «Гараж». За пределами столиц легче уйти в себя, прислушаться, замедлиться. Но, конечно, порой необходимо посмотреть со стороны на то, что ты делаешь, почувствовать творческую общность. И в этом помогают активные региональные связи: в стране не один, не два, а множество центров, работающих наравне со столичными площадками.
О том, как воспринимают русское искусство за рубежом
Так же с выездами за границу. Для нас это способ переместиться в новый контекст, ощутить другой ритм. В нашей практике почти нет отсылки к национальной специфике. Поэтому, оказываясь за пределами России, на другой территории, мы продолжаем выстраивать органичные связи, развивать собственный язык, и он становится общим. Мы не чувствуем проблем с переводом или специфической реакции как на представителей страны.
О своих ориентирах в мире искусства
Искусство интересно тем, что постоянно теряет и находит собственное определение. Мы часто задаемся вопросом: что для нас искусство? Искусство ли то, что мы делаем? В чем безотносительная ценность собственной практики? Можно сказать, что это бесконечный диспут о границах — личных и явления в целом. С одной стороны, можно ориентироваться в искусстве, превращая культурный процесс в ландшафт и очерчивая близкое/далекое, прокладывать личный маршрут. С другой, возникает желание расширить само это поле. Или же, если представить его всеобъемлющим, переключаться между навигацией и телепортацией в случайную область.
Иногда мы помещаем нечто извне в собственные границы. Например, в формате резиденция-коллаборация, который микротерритория может предложить. Мы называем это «Вид на жительство» и недавно выдали «ВНЖ» «горизонтальной школе» из Перми — инициативе художника Ильи Гришаева. Это коллективная (не)художественная практика, у ее участников разнообразный бэкграунд и возраст. Мы пригласили их в Ижевск и предложили обратить коллективное внимание на микрорайон, где новостройки «Новый город» постепенно замещают дачные кооперативы. Между девелопментом и утопиями частных построек смещается перепаханная экскаваторами полоса. Такая переходная зона с фрагментами домов, мебели, вещей — жизни, условно, «старого города».
И дело не в напряжении или противостоянии — его здесь нет. Завораживает именно «переходность», когда границы смещаются. И оказалось большой удачей, что участники «горизонтальной школы» в результате обошлись без произведений. Наработки, собранные ими в инсталляцию на базе «КЦ» в Ижевске, затем переместились на выставку-лабораторию «То, что еще не случилось» в «ЦК19» в Новосибирск. Вдохновляет ощущение, которое с Ильей мы ухватили как то, что представлен «сырой материал». Это разомкнутость отдельных объектов, это невозможность распознать отдельных художников или поддерживающее перетекание от одного к другому, одного в другое. Кажется, что в этом дрейфе границ искусство раскрывается как всеобщая деятельность и открывает множество перспектив.
Идеи, которые волнуют прямо сейчас
Если в трех словах, «Музей с доставкой». Этот год в целом для нас — большая стройка. Мы активируем множество связей, контактов, которые Город Устинов вокруг себя накопил. Можно сказать, мы наблюдаем (принимая активное участие) за тем, как артефакты, практики, сложившийся рукотворный ландшафт обрастают архитектурой отношений.
Антон Кушаев, 38 лет, работает с живописью искульптурой
Антон родился, живет и работает в Москве. Онокончил Московское художественное училище прикладного искусства (бывшее имениКалинина) и Иконописную школу при Московской духовной академии, обучался вИнституте «База» (Москва). Персональные выставки Антона проходили в Центре«Красный» (2016, 2017), на площадке молодого искусства «Старт» Центрасовременного искусства «Винзавод» («Сомнительное основание», Москва, 2017), вгалерее «Электрозавод» («Без опоры», Москва, 2017) и в галерее «Сцена» («Ты,только после», Москва, 2019, «Пустоцвет», Москва, 2021). Также являлсяучастником программы Мастерских и арт-резиденций Музея «Гараж» (2019) и 2-й Триеннале российского современного искусства (Музей современного искусства«Гараж», Москва, 2020). Антон имеет большую практику работы какхудожник-монументалист, и она для него очень важна. Он хорошо знает историюискусства, в том числе российского конца XIX — начала XX века, явно играет сней в своих последних работах, при этом может ее концептуализировать, а этоуверенная стратегия успеха. Тем более что живопись стабильно пользуетсяпопулярностью на рынке, на нее всегда есть спрос как у коллекционеров, так и вцелом у зрителей.
Кто такой современный художник
Это классический вопрос, и он стоит ребром какраз из-за невозможности на него ответить. Я охарактеризовал бы современногохудожника как фигуру, которая проблематизирует само понятие искусства. Ведь онопо сути дела никому не нужно и в теории абсолютно бесполезно, потому что ненесет в себе конкретного функционала, не входит в спектр тех или иных задач.
Как современному художнику заявить о себе
Мне кажется, что у всех представление об успехеразное. В том числе и у каждого художника — свое,причем оно не связано с конкретной выставочной деятельностью, продажами илиизвестностью. Лично для меня, например, успех — этокогда люди, которых уважаешь, говорят, что ты двигаешься в правильномнаправлении. И тогда я ощущаю, что у моей художественной практики правильныйвектор, который не то чтобы одобряем, но понятен и согласуется с видением тех,чьи взгляды мне близки.
О своих ориентирах в мире искусства
Это сложный вопрос, потому что не хочетсякого-то упомянуть, а кого-то нет. Основная проблема, наверное, в том, чтосегодня для тебя важно мнение одного человека, а завтра оно уже не так ценно.Мне кажется, ориентиры — этовременное явление для каждого художника. Когда я учился в Институтесовременного искусства «БАЗА», мне было безусловно важно мнение преподавателейи моих сокурсников. Потом я стал участником центра «Красный» — и точно так жеменя тогда волновало, что думают ребята, которые состоят в этом сообществе. Вобщем, по мере развития твоей практики в те или иные периоды на тебя имеют силувоздействия разные люди. Поэтому, на мой взгляд, важно не только полагаться намнение тех, кого ты уважаешь, но и сохранять верность самому себе, уметьслышать свой внутренний голос, оставаться в ладу с собственными ощущениями.
По моим ощущениям, вокруг прогрессивных московскихи питерских галерей сформировалась определенная среда молодых художников. Ямогу назвать несколько интересных: «Сцена», с которой я сам сотрудничаю, Osnova, MYTH. ВМоскве, к сожалению, история с самоорганизацией за последнюю пару лет сошла нанет — в том числе в связи с финансовым кризисом. Их практически не осталось посравнению с серединой 10-х годов. В свое время и меня как художника активнопитала и вдохновляла среда, сформировавшаяся вокруг самоорганизаций. То жесамое касается и школ современного искусства. Очень много молодых художников,которые до сих пор объединены этим бывшим студенчеством. Мне кажется,знакомства на базе этих школ тоже важная составляющая внутренней заряженности.
О том, нужно ли молодому художнику жить иработать в Москве или Санкт-Петербурге
Это очень провокативная тема. К тому же, ясовершенно не эксперт в ней, ведь сам родился и вырос в Москве. Естественно,все мои представления о современном искусстве связаны исключительно состолицей, а также с Санкт-Петербургом, где я жил и работал. Мне кажется, этидва города очень тесно связаны между собой. Но я не могу однозначно утверждать,что художнику нужно жить и работать в Москве или Санкт-Петербурге, потому чтоэто будет звучать суперколониально. Думаю, много классных художников, которыхдействительно нужно видеть, живут и развиваются в разных регионах страны.
В Санкт-Петербурге я знаю целое комьюнитиребят, которые из Кемерова и из Сибири. Мне кажется, это характерно именно дляПитера, что туда приезжает много людей из регионов и они друг другаподдерживают. Понятно, что это прозвучит просто чудовищно, но, на мой взгляд,на местах нужно поддерживать активность самостоятельно, а не ждать, когда изМосквы приедет условно Музей современного искусства «Гараж». Самая основнаяпроблема, наверное, найти помещение. Если оно есть, то вокруг него, какправило, возникает деятельность. Я считаю, самоорганизация — основной инструмент для современных художников, особенно в России.Нельзя просто сидеть и ждать, что какая-то институция или богатый человек, илигалерея придет и наведет порядок.
И я призываю молодых ребят в регионахобъединяться, как бы сложно это ни было. Находите людей, создавайте комьюнити,делайте выставки хоть в квартире на кухне, хоть в подъезде, хоть во дворе, хотьв гараже — неважно где. Мне кажется, через такиеобъединения и самоорганизации можно развивать активность в своем городе.Кстати, для этого есть классный инструмент —соцсети. Они повлияли на все сферы жизни, в том числе, естественно, на искусство.Причем на его развитие оказывают положительное влияние. Теперь художник имеетвозможность показывать свои работы и благодаря обратной связи определиться состратегией — что демонстрировать, о чем говорить, чтоспрашивать, с кем общаться. Сейчас можно и выставку сделать онлайн, хотя, намой взгляд, с произведением искусства важнее контактировать физически.
О том, сколько денег в России приноситискусство
Мне кажется, о том, что на современномискусстве в России можно зарабатывать, надо просто забыть навсегда. Если думатьо деньгах, то твое творчество будет полностью зависеть от вкусов тех людей,которые могут заплатить. А, как правило, у них просто чудовищный вкус. Крометого, исходя из своего, пусть и небольшого в этом вопросе опыта, я могусказать, что в России всё достаточно скромно по части продаж искусства. К томуже, нет никаких гарантий, и на постоянный доход точно не стоит рассчитывать. Ноя считаю, что такая ситуация для современного художника достаточно выигрышная.Если ты имеешь постоянную работу, которая приносит небольшой, но стабильныйдоход, то в каком-то смысле свободен и можешь все свое время заниматься любимымделом. К тебе не придет какой-то коллекционер или галерист и не скажет:«Слушай, это не продастся, надо сделать по-другому».
Я начинающий художник и с галереей сотрудничаювсего два года — этоочень мало. Но могу сказать, что стабильность и регулярность заработкаабсолютно невозможно спрогнозировать. Это зависит от многих факторов, которыечаще всего не складываются в единую цепочку. Что касается цен на искусство, тоэто тоже очень сложный вопрос, и не потому, что я хочу уйти от ответа, апотому, что это неоднородная среда. Галереи сами совместно с художникамиопределяют диапазон цен на искусство. Впервые я продал свою работу за 100 евро,когда в центре «Красный» мы решили сделать аукцион, на котором цены на всё были100 евро. Большой удачей можно считать гонорар 2000–3000 евро за одну работу. Но тут надо четко понимать, что этоденьги, за которые ее продала галерея и с которых ты получишь только 50%.
Помимо продажи работ или гонораров за участие ввыставках, есть еще поддержка фондов и различных институций, причем она бываеточень разной. Например, гранты, которых немного в России, но они всё-таки есть.И это возможность не только заработать, но еще и социализироваться, обратить насебя внимание, что тоже крайне важно.
О том, как воспринимают русское искусство зарубежом
Русское искусство не востребовано в мире. И этосвязано вовсе не с тем, что мы отстаем от мирового арт-комьюнити или у нас нетталантливых художников. Есть те, кто успешно работает в Европе, сотрудничает сгалереями. Мне кажется, причина кроется в токсичном образе России в целом, втом числе и нашего искусства. И мы стали заложниками этой ситуации. Как бы намни хотелось, чтобы было по-другому, но это невозможно.
О том, как молодому художнику попасть намеждународную выставку
Чтобы начать сотрудничать с европейскимигалереями, нужно и везение, и непрерывная работа, в том числе саморазвитие, расширениесобственных знаний, развитие кругозора, постоянный мониторинг того, что и гдеделают. Я, например, стараюсь смотреть интервью европейских и американскиххудожников. Знание английского языка — важныйфактор нормальной коммуникации. Нужно знакомиться и активно общаться с другимихудожниками, а также с кураторами. Но, безусловно, важно, что ты делаешь. Еслитвое искусство не современное в широком понимании, то тогда будет очень сложно.
Если галерея активно возит твои работы наярмарки, то это один из способов, чтобы тебя заметили. Но это долгий инепростой путь, многое зависит мотивации. Мы достаточно сильно изолированы отЕвропы, у нас свое закрытое арт-сообщество. Российскому художнику для того,чтобы его просто заметили за рубежом, нужно делать в 100 раз больше, чемевропейскому. Хотя в Европе мощнейшая конкуренция, ведь у них давно отстроенаобразовательная система в сфере искусства и очень много действительно крутыхмолодых художников.О том, насколько важно творить в контексте иесть ли в современном искусстве тренды
К счастью или к сожалению — не знаю, но в искусстве это так не работает. Если ориентируешьсяна какой-то тренд, то ты уже опоздал. Задача художника именно в том, чтобыпредсказывать, предугадывать, увидеть точку за поворотом… И вот это как раз сложно,ведь ты изначально должен понять сам механизм, а для этого нужно очень многопоработать. Ни один тренд не появляется просто так — за ним есть целая история. Нужно проанализировать ее, чтобыпонять, что может сработать лет через пять-шесть. И важно нащупать собственнуюидентичность — что интересно именно тебе.
Идеи, которые волнуют прямо сейчас
У меня изначально сформировался такой подход,что я стараюсь ту или иную тему развивать из раза в раз. Для меня во всем важнапоследовательность — как видеях, которые мне интересны, так и в выставочной деятельности. У меня однаперсональная выставка вытекает из другой. Возможно, эта своеобразнаяпреемственность не сразу считывается и даже для меня иногда становитсянеожиданностью. Я понимаю, что, например, моя последняя выставка в галерее«Сцена» связана с первой, которую я делал площадке «Старт». Идея, котораяинтересовала меня тогда, интересует и сейчас и, скорее всего, будетинтересовать дальше. Я хочу последовательно развивать тему картины как способавзаимодействия со зрителем. Мне интересна проблематика этого взаимодействия.Как зритель воспринимает искусство в контексте современных онлайн-выставок,когда не имеет непосредственного доступа к работе и видит ее через фото? Сейчасу меня есть серия, которую я начал делать и не закончу, пока не случитсяперсональной выставки, когда смогу всю показать целиком. Экспозиция важна своейтотальностью, когда зритель видит не просто отдельную работу или ее фото винстаграме, а то, каким образом все выстраивается. Я буду продолжать заниматьсяживописью и скульптурой. Меня сейчас все больше интересуют ремесленные техникии природные материалы —например, керамика. Мне хотелось бы двигаться в сторону большей грубости и материальностиискусства.
МикаПлутицкая, 38 лет, автор перформансов, живописных и графических работ
Мика родилась в Москве. Окончила бакалавриат УниверситетаХартфордшира по специальности «изобразительное искусство» и получила степень BA(Hons). Участвовала в выставках global aCtIVISm (Центр искусств и медиаZKM, Карлсруэ, Германия, 2014), «Русский перформанс: картография истории»(Музей современного искусства «Гараж», Москва, 2014), «Открытые системы» (Музейсовременного искусства «Гараж», Москва, 2015), «И – Искусство, Ф – феминизм. Актуальныйсловарь» (галерея ISSMAG, 2015), «Улицы и монстры» (галерея OKNA, Порту,Португалия, 2020), а также в 2-й Триеннале российского современного искусства(Музей современного искусства «Гараж», Москва), в программах резиденций«Открытые студии» (ЦСИ Винзавод, 2019) и Мастерских и арт-резиденций Музея«Гараж» (Москва, 2019-2020).
По мнению кураторов, Мика работает с проблематикой, на которуювсегда будет спрос: это тема советского наследия и изучение того, как оно в насуживается — не столько на интеллектуальном уровне, сколько на сенсорном. УПлутицкой есть исследовательская жилка, которая позволяет копать глубже,приумножать и потом воплощать в художественные образы. Мика творческиперерабатывает образы и трудолюбиво, как муравей, их пестует, что, безусловно,ведет ее к успеху. Эксперты отмечают, что это более западный формат работы — когда к творческой профессии относятся не просто как к дарусвыше, который снизошел, а к способностям, которые можно и нужно развивать.
Кто такой современный художник
С моей точки зрения, современный художник/ца занимаетсяисследованием и производством визуальной культуры. И отличается он/а от,например, дизайнера, который тоже занимается производством визуальной культуры,именно критическим подходом в широком смысле этого слова. Художник показывает,как работает сам механизм восприятия визуальной культуры. Задача дизайнерасделать так, чтобы было удобно и красиво. А цель современного художника сделатьтак, чтобы, возможно, наоборот, зрителю стало дискомфортно, и то восприятие действительности,которое ему казалось чем-то само собой разумеющимся, оказалось под сомнением.Мне ближе всего и наиболее интересен именно этот аспект. Хотя, конечно, усовременного искусства есть и развлекательные функции. Компонент шоу — этоклассно, в нем нет ничего плохого, как многие думают. Например, когда видишьскульптуру Луизы Буржуа и не можешь понять, что это за штука смотрит на тебясверху, это паук, твой собственный страх или просто абстракция. Или когдасмотришь на перформанс Марины Абрамович — как она в красном платье сидитпрекрасная за столом — и в этом тоже есть, конечно, элемент шоу, театральности.И на мою выставку люди идут в свободный от работы день, чтобы провести досуг —в этом тоже есть момент зрелищности.
Если резюмировать, то для современного искусства важны трикомпонента: исследовательский, развлекательный и духовный. В XX и XXI векахвлияние религии на жизнь людей претерпело изменения, и часть этого «функционала»взяло на себя искусство. Его смотрят в том числе для того, чтобы получитьдуховный опыт. Я сама переживала нечто подобное несколько раз. И, наверное,самое крутое, когда все три элемента синхронизируются и случаются со зрителемодновременно. Но так не всегда бывает: какие-то художники/цы делают акцент наразвлекательности, какие-то — на исследовательских моментах, какие-то — насообщении духовного опыта, и это тоже нормально.
Что делать современному художнику, чтобы стать успешным
Есть разные критерии успешности. Например, рыночная. Если твоюработу продали на Sotheby's за 12 млн фунтов или если твои работы продаетгалерея David Zwirner, можно считать себя успешным художником. Но до этогоуровня нам всем далеко, как до луны. Так продает свои работы очень небольшое количествохудожников. Очевидно, нужны еще критерии успешности — для тех, кто в топовых мировыхгалереях и на Sotheby's не представлены, а таких художников большинство.
Возникает второй критерий — институциональная успешность: насколькотвои работы признаны арт-сообществом, представлены в институциях. Есть многохудожников, создающих произведения, которые не могут быть в принципе проданы. Простопотому что это, например, перформанс или какая-нибудь сложная инсталляция,осуществить которую можно только при поддержке музея и соответствующегобюджета. Или есть художники, которые занимаются чем-то мимолетным: они делаюточень хрупкие произведения искусства, которые тоже в общем-то невозможнопродать, но можно показать в музее, в медиацентре.
Оба эти критерия можно применить в качестве мерила успешности, нои их нам как будто мало. Когда мы говорим, что хорошим можно считать лишь тоискусство, которое покупается или которое берут институции, мы определяем успехслишком узко, ведь реальность всегда гораздо шире, чем фокус рынка илиинституций. Существует множество примеров, когда художники десятилетиями делалиработы, которые не были ни коммерчески, ни институционально успешны. Например,Люсьен Фрейд — художник из относительно недавнего прошлого, который сейчассчитается классиком второй половины XX века. Он 15 лет писал обнаженных снатуры, в то время как все вокруг делали сначала гигантские абстракции, потомконцептуальные работы в фотографии. Никто произведения Люсьена Фрейда в тотмомент не покупал, выставлялся он редко. Про него говорили: «А, этот чудак,которые пишет уродливых голых мужиков, это невозможно продать». А он перевернултрадицию обнаженности в живописи. Казалось бы, это невозможно — настолько темабыла избитая, а ему удалось.
Если говорить обо мне, то я бы сказала, что двигаюсь к успеху,когда у меня есть, во-первых, исследовательская задача, во-вторых, понимание,какими методами ее можно решить, и, в-третьих, сообщество людей, с которымиможно это обсудить. Если у тебя есть планы на следующие пять лет и ты знаешь,что хочешь делать дальше, мне кажется, это путь, который приведет к успеху.Ведь рано или поздно работа даст свои плоды. Если ты делаешь ее качественно, тоона будет замечена и в том числе принесет тебе выставки, доход, признание. Намой вкус, нужно прежде всего для себя сформулировать, что для вас успех. Если ввашем понимании это в первую очередь продажи, то, очевидно, вам необязательнозаниматься сложным исследованием, а можно, например, девочек-аниме вэротических позах рисовать — скорее всего: на них будет большой спрос. И это ок— если вам подходит.
Но самое важное и сложное, для начинающего художника/цы — понять,кто ты и что тебе по-настоящему интересно делать, плюс реально оценить, какие утебя есть ресурсы, чтобы это делать. У всех ресурсы очень разные. Если,допустим, ты понимаешь, что у тебя какого-то ресурса нет — например,образования (а это очень важный ресурс), — то хорошо бы подумать, как его получить.Если у тебя есть комьюнити, то есть люди, которые занимаются тем же, что и ты,которые могут тебя поддержать, — это тоже важный ресурс. Если его нет, то можнокомьюнити найти или создать. Главное — не путать комьюнити с тусовкой, эторазные вещи. Но самый важный ресурс — это время на работу, и найти его — оченьсложная задача. В общем, траектория к успеху у всех очень разная.
Я много думала, как получить образование. В итоге училась в Россиив филиале британского ВУЗа. Он дает британский диплом, который позволит мнепродолжать обучение в Европе или США. Обучение обошлось мне во столько жепримерно, сколько оно стоило бы в Лондоне. Не уезжать за границу было моимличным выбором. Я его сделала исходя из своих финансовых и личных возможностей.Само по себе образование было недешевым, но жить в Великобритании и покупатьтам материалы для работы — это уже для меня было бы трудно, я реалистичнооценивала свои возможности.
Я думаю, что в России, к сожалению, большие сложности собразованием, особенно это касается современного искусства. У нас трудности ссоветским наследием, так как система именно художественного образования послеСоветского Союза не реформирована. Если в других гуманитарных дисциплинах — кпримеру, в психологии или социологии — это не так заметно, то в областиискусства очень сильно бросается в глаза. К сожалению, все классические ВУЗы,где можно получить художественное образование, мягко говоря, отстали на оченьмного лет. Там не учат понятийному аппарату и языку, который нужен современномухудожнику, хотя дают очень хорошие навыки практической работы. В этом смыслемне кажутся более продвинутыми ВУЗы, которые занимаются подготовкой в кино ифотографии — они изначально используют более современные методы преподавания. Вто время как Художественное училище им. Мухиной работает по таким же принципам,как и 150 лет назад, и это совершенно точно нужно менять.
Я сознательно шла получать образование в тот момент, когда поняла,что в своей практике уперлась в стену, которую не могу пробить самостоятельно.Я много работала, много читала, но не понимала, как мне дальше продвигатьсякачественно, как строить свою практику, как ставить себе задачи, почему неполучается выставляться на более профессиональных выставках. Образование многиеиз этих вопросов решило, и у меня появились сфокусированная практика, планы иперспективы. Я поняла, на каком языке разговаривать с кураторами, как подаватьзаявки и вообще работать дальше. Я считаю, образование нужно, потому что онодает язык, практические навыки, возможность попасть в комьюнити и в целомпредставление о том, как твоя область устроена. В Москве есть школа Родченко,Институт Современного Искусства (ИСИ), институт База. Сейчас в Высшей школеэкономики появилось отделение по современному искусству. В Британской высшейшколе дизайна есть сразу два отделения по современному искусству — российское ибританское, это филиал Хартфордширского университета, именно там я училась.
О том, обязательно ли молодому художнику жить и работать в Москвеили Санкт-Петербурге
Совершенно точно необязательно жить в Москве и Питере, чтобы статьзамеченным другими современным художником в России. Отличный пример — АлисаГоршенина из Нижнего Тагила, я знаю ее по инстаграму**. Алиса хорошо понимает, кто она, чтоделает и как. Она очень активно и, на мой взгляд, гениально использует инстаграм**как способ продвижения. Это то, что лично я плохо умею делать. Даже если ты невыбираешь соцсети своим главным инструментом, инстаграм** всё равно важен, егонужно вести, как и другие соцсети. Честно говоря, с ужасом думаю, что придетсязаводить тикток. Сама я плохо разбираюсь, как именно работает инстаграм**, но этоочень быстрый способ для любого заинтересованного человека — неважно,покупателя или куратора — продемонстрировать, что ты делаешь. По инстаграму**можно вполне оценить, например, насколько художник/ца последовательно работаетили мечется из стороны в сторону. АртемФилатов и Вова Чернышев — другой пример очень успешных художников, создающихтеперь не только свои работы, но и новый центр современного искусства в НижнемНовгороде.
О том, как молодому современному художнику попасть намеждународную выставку
Я не могу сказать, что у меня огромный опыт в этом вопросе. Естьмеждународные открытые опен-коллы. Нужно их регулярно мониторить и находить тутему и круг вопросов, которыми занимаешься. Пример. Моя одногруппница СашаПавловская делает скульптуры очень маленького размера — с ладонь, не больше.Она нашла опен-колл в Нью-Йорке, который был специально для маленьких работ, инаписала туда. Ее попросили прислать свою работу, она нашла способ, как отправить,и в итоге у нее была выставка в Нью-Йорке. Если ты следишь за открывающимисявозможностями, что-то подвернется.
Конечно, больше возможностей открывается, если у тебя видео, артили фото — их физически проще отправить, чем картину 3х4 метра или гигантскуюскульптуру. Кроме опен-коллов, есть резиденции и конкурсы, в том числемеждународные, куда любой человек может подать заявку. Но, если судить по моемуопыту, на масштабные конкурсы а-ля ежегодная премия Музея архитектуры и дизайнав Чикаго можно даже не подаваться. Они берут довольно большую входную плату, авероятность того, что будет какой-то выхлоп, не очень высока. Лучше участвоватьв опен-коллах конкретно по своей тематике и знать, что именно от этойконкретной возможности вы хотите.
Резиденция — прекрасный способ завязать профессиональныезнакомства. Там у вас будет куратор и с вами вместе будут жить и работать ещенесколько художников, скорее всего, из разных стран. Вы все перезнакомитесь,подружитесь и у вас наверняка найдутся какие-то пересечения, а дальше кто-то изних когда-то вас куда-то обязательно позовет. У меня был подобный опыт вНорвегии. Я съездила в резиденцию — и после этого несколько моих знакомых оттудапериодически мне что-то предлагали. Иногда кураторы, зная твои работы, могуттебя пригласить в международный проект. Нетворкинг или налаживаниекоммуникативных связей — это тоже одна из задач современного художника. Нужноразвивать, собственную социальную сеть из тех, с кем вы хотите и можетеработать.
Сейчас в период пандемии, когда в целом сложно выставляться, естьтакая возможность, как публикации в журналах, которые пишут про художников. Такихизданий довольно много — американских, европейских, азиатских, — и они тожеделают опен-коллы. У меня есть несколько знакомых, чьи работы таким образомпопадали на страницы зарубежных изданий.
О том, как воспринимают русское искусство за рубежом
Мне кажется, если российский художник/ца получил европейское илиамериканское образование, то ему/ей проще так как есть общий язык и понятийныйаппарат. Не реформируя систему художественного образования, мы, конечно, самисебе просто стреляем в ногу. Это сильно отрезает нас от мирового искусства.Наша страна сейчас не стремится открываться миру. Это, безусловно, сказываетсяи на художниках.
Мне кажется, что с нашей культурой в целом плохо знакомы в мире.Знают в основном какие-то упрощенные плоские штампы, мало кто понимает нюансынашего контекста. Когда я училась, я с этим сталкивалась. По сути, это нашазадача — рассказать про свою культуру, а для этого нам нужно быть открытыми,активными и много работать, чтобы то искусство, которое мы производили, былоинтересно миру и востребовано на международной арене. Пока с этим, на мойвзгляд, сложно. Такой момент, что русское искусство за рубежом воспринимают какэкзотику, все еще присутствует.
О том, сколько денег в России приносит искусство
На мой взгляд, с этим тоже очень сложно. Если мы говорим промолодых художников, то у них впереди минимум лет десять работы прежде чемпридет признание. Если у вас покупают работы, прикиньте, сколько стоит вашаработа в среднем и сколько вам нужно продать, чтобы два года спокойно жить изаниматься своей практикой, потом прикиньте, насколько это реалистично.Гонорары же, увы, в большинстве случаев не предусмотрены даже в случае выставкив музеях, а если и есть, то чисто символические. Это ненормальная и абсолютнонеправильная ситуация, потому что любая выставка, в которой участвует художник,это ее/его работа, а работа должна быть оплачена, причем оплачена достойно.Иногда институция может предложить компенсировать производство работы — и понынешним временами это уже не так плохо. Но оплата производства — это не гонорар,и вопрос, на что вы будете дальше снимать квартиру и мастерскую, останется. Ябы очень советовала иметь план Б, так как перспективы зарабатыватьисключительно продажей работ мне кажутся весьма туманными. Собственно, у менясамой такая стратегия — есть стабильная работа на полставки, которая всегдапрокормит.
Музеи продают билеты на выставки и получают с этого доход, ночасто не платят гонорар художникам, так не должно быть. Музей современногоискусства «Гараж» — редкая институция, которая заплатила гонорары за участие в 2-й Триеннале. Это гонорар в районе 10 000–15 000 рублей. На меня в 2021 годусвалился гонорар в 50 000 рублей за выставку, и это небывалое чудо! Но вМоскве, если скромно жить и не снимать мастерскую, их хватит разве что намесяц. И такой гонорар — исключение из правил, разовая история, обычно платят5000–15 000 рублей. Часто, если институция не может предложить тебе гонорар, она предоставляет резиденцию. Опять же «Гараж» платил символический гонорар завыставку, но давал возможность полгода работать в мастерских, давал стипендиюна материалы, и это была существенная помощь.
Что касается продаж, то они бывают очень разными. Все зависит оттого, какая работа покупается, где и кем. Моя самая скромная продажа — рисунок за 7 000 рублей. Если говоритьпро большую живопись, то это может быть существенная сумма — допустим,10 000 евро, но из этой суммы половина — это процент галереи. Такиепродажи случаются нечасто, и их невозможно спрогнозировать. Я думаю, что длямолодых художников важна финансовая независимость. Она дает свободу выбора,куда двигаться: на какой опен-колл подавать заявку, а на какой нет, с кемработать, а с кем нет.
Идеи, которые волнуют прямо сейчас
В этом году я делаю серию, готовить которую начала в прошлом году— она про заброшенный пионерский лагерь. Меня интересует не столько реальностьэтого места, а скорее руины советского прошлого, которые являются частьювнутреннего ландшафта культуры, нашего психического ландшафта. Это важная темамоей практики — критическое переосмысление советского, когда мы смотрим на негоиз современности. Как мы воспринимаем останки империи, на которых все живем,как мы с ними соотносим себя и как их понимаем. Я собираюсь заниматься этойтемой в ближайшие пять лет, а, возможно, и десять. Здесь до сих пор есть мощныйэмоциональный заряд. Советское прошлое не переварено, не деактивировано, оно досих пор действует невидимо, как некое магнитное поле или как радиация, мы ее невсегда видим, а она действует. И только мы можем его переработать, никто это занас не сделает.
О своей самой большой творческой амбиции
Наверное, любой художник скажет, что хочет персональную выставку в«Тейт Модерн». Но это же скорее про мечту, чем про амбицию. Я стараюсь вообщепро это не думать, потому что есть реальные задачи, которыми надо заниматься.Мечта о персональной выставке где-то там — чересчур абстрактная мечта. Лучшедумать о том, что можно сделать в реальности. Вот если бы появилась сейчаспередо мной фея и сказала бы: «Мика, я взмахну волшебной палочкой, и завтра утебя будет персоналка в "Тейт"», я бы отказалась. Потому что этобессмысленно — получить просто как статус. Это как если бы спортсмену волшебнаяфея предложила первое место на Олимпиаде — ему ведь не нужна просто формальнаямедаль. Мне кажется, если в какой-то момент моя практика станет настолькомощной и серьезной, то все, что нужно, случится само собой. Вопрос в том, чтонужно выстроить свою жизнь и практику так, чтобы это произошло, тогда я будугорда собой. Я и так горда собой, но буду очень горда. Если ничего подобного непроизойдет, тогда это и не нужно. Ведь если работа хорошая, то ее замечают.Иногда это бывает по прошествии времени, но тем не менее. Мне кажется, чтоочень важно долго и последовательно работать, особенно женщинам, ведь мы знаемиз истории искусства, что пик карьеры женщин-художниц приходится на 70-80 лет.
