«Украденные дни» (Il ladro di giorni)
Отец одиннадцатилетнего Сальво (Аугусто Дзаццаро) Винченцо (Риккардо Скамарчо) выходит из тюрьмы и, к неудовольствию мальчишки, берет сына в четырехдневное путешествие на юг Италии. В багажнике автомобиля несколько килограмм кокаина, которые нужно перевезти, а в глазах мужчины дьявольские огоньки от намерений свести счеты с тем, из-за кого он оказался в неволе. Во время поездки они с Сальво сближаются и все остальное становится совсем неважным.
«Хищники» (I predatori)
Мелкий аферист представляется старушке лучшим другом ее сына и убеждает купить у него наручные часы за тысячу евро. Вальяжная ложь, немного манипуляций, и плут исчезает с наличными. Эта, на первый взгляд, малозначительная сценка запускает последовательность событий, в которую окажутся вовлечены две семьи: первая — представители зажиточной интеллигенции, вторая — еле сводящие концы с концами бедствующие неофашисты.
Приз за лучший сценарий секции «Горизонты» на Венецианском кинофестивале. Дебют Пьетро Кастеллитто рифмуется с другим итальянским лауреатом (также награда за драматургию, уже на Берлинале) этого года — фильмом «Плохие сказки» братьев Д’Инноченцо. Дьявол в мелочах, мир не стоит и копейки, в ход идет взрывчатка. Разнится подход. Д’Инноченцо видят в липкой от летней жары атмосфере безумия на грани прожиточного минимума эстетику уродливого и находят в жизни локальных реднеков поэтическое начало. Кастеллитто предпочитает время от времени смотреть на своих героев с нескрываемой иронией, снизу, словно тайком, вызывая в зрителе дискомфорт. С нижней точки люди предстают неказистыми, угловатыми, немного жалкими, даже если за ухмылкой каждого и кроется оскал хищника. Фактура привычная: дети, надрывая связки, поют на телешоу, чему с большим удовольствием перед экраном внимают бабушки; итальянские кинематографисты с садистскими замашками продолжают по традиции терзать пеплумы; гордый пролетариат, вкалывающий за 900 евро в месяц на позиции уборщика, мечтает накопить денег, чтобы выкупить памятник Виктору Эммануилу II. Кастеллитто ссылается на классические коды неореализма: бунтарство, идеологические диверсии, жизнь на грани нищеты, заржавевшие скрепы института семьи. Даже ненароком называет одного из своих героев Пьером Паоло, но «Хищники» при всех очевидных познаниях и серьезных намерениях режиссера — анекдот в категории «их нравы», рассказанный по-ремесленному мастеровито, иначе не заметили бы в Венеции.
«Колдунья приходит ночью» (La Befana vien di notte)
Паола (Паола Кортеллези) преподает в начальной школе, но это прикрытие. На самом деле она колдунья, призвание которой уже более шести веков — на каждое Рождество приносить подарки детям. Накануне очередного торжества Паолу похищает производитель детских игрушек Джонни (Стефано Фрези) — единственная осечка в ее профессиональной биографии, выросший мальчик, некогда разуверившийся в празднике. Silent night, holy night была бы обречена, если бы не ученики Паолы, спешащие спасти колдунью.
Добрым молодцам урок — остановить рождественский беспредел, подарить надежду всем детям страны и не дать каждому из них стать таким, как эгоистичный, обиженный Джонни. Этакий «Дед Мороз. Битва магов» в локациях итальянского севера, с обязательным музыкальным номером, кретином-злодеем, смекалистыми школьниками в составе отряда по спасению колдуньи Бефаны и торжеством добра (а как иначе?). RIFF проходит как раз вовремя, чтобы эта история настроила на нужный новогодний лад к наступлению декабря. Удивляет скорее траектория творческих метаний режиссера Микеле Соави, прославившегося благодаря «О смерти, о любви» с Рупертом Эвереттом. «Колдунья» тоже немного китч, пусть и всецело для семейного просмотра. Никакого сказочного натурализма, свойственного, например, Гарроне. Зато не лишенное контекстуального юмора для взрослых. Бефану раздражает находиться в тени Санты, всемогущего и популярного мужчины, но стоит ей оказаться на записи видеокамеры в истинном обличии, найдется ущемленная женщина, разочарованная тем, что «мы веками боролись за наши права, а колдуньи все равно на метлах». «Бефана» — кино откровенно дурацкое, этого не стесняющееся, но уюта в нем столько же, сколько во фразе одного из героев «не хочу никого спасать, пойду домой, там мама варит вкусные спагетти».
«Хаммамет» (Hammamet)
Беттино Кракси (Пьерфранческо Фавино), оказавшись в опале, доживает в маленьком тунисском городке Хаммамет свой долгий век могущественного политика. Супруга, полагаясь на принцип «будь, что будет», ждет смерти «короля», дочь готова всеми силами бороться за здоровье и покой отца, но сам Беттино смиренно существует в заданных обстоятельствах. Впрочем, вместо рефлексии Кракси лишний раз намекает собеседнику, что будущее все равно за ним.
Центральный аттракцион фильма Джанни Амелио — Пьерфранческо Фавино под несколькими слоями старящего грима. Узнать его затруднительно, преображение на уровне голоса, повадок, походки и «старческих» движений. Но стоит увидеть Кракси на крупном плане, лукавый взгляд выдаст одного из главных современных актеров Италии. «Политика — это телепередача»: центральный герой, то и дело сбиваясь с мысли, уходит в лирику жизни. Вещая в объектив любительской камеры, он подводит итоги своих дней. Что куда важнее — политики бывшими не бывают, совершенные ошибки интересуют Кракси больше всего. Повод стать сильнее, умнее и хитрее. Старик заливается слезами, рьяно отстаивает свои идеалы, но стоит съемке прекратиться, как Беттино недоуменно спрашивает: «Почему ты остановился?». «Хаммамет» остается где-то между «Предателем» Марко Беллоккьо и «Лоро» Паоло Соррентино. Мастерства авторов обеих картин Амелио не хватает, но компенсировать неоправданные длинноты вызывается пресловутый Фавино, вошедший, кажется, в болдинскую осень своей карьеры. Такое длится недолго, но полученный спустя полгода за «Нашего отца» кубок Вольпи только подтверждает правило.
