Мне кажется, в Mashmellow все сделано для того, чтобы о вас никто не узнал. Начнем с названия, которое практически целиком совпадает с именем известного диджея. В гугле вас, таким образом, найти почти невозможно.
Егор Бердников: Мы с Машей познакомились на дне рождения общего друга. На этой вечеринке Маша спела песню Кристины Орбакайте «Позови меня». Я подумал: «Отличный голос». А я всегда мечтал поработать в группе, где бы не пел, а просто играл бы на гитаре, потому что в группе Hospital я как раз пою. У Hospital был период стагнации, мне хотелось попробовать что-то новое, и тут я услышал Машу. У нас с ней изначально речь шла о проекте, где она — главное действующее лицо. Еще не было записано ни одной песни, но мы уже решили, что должно быть какое-то название. Mash в названии — это Маша. А если перевести mash mellow буквально, то получится «сочное месиво». В общем, нам показалось, что для англоязычного слушателя это не будет иметь ничего общего с «зефиром».
Маша Шурыгина: Вообще-то, честно говоря, мы не особо знали этого диджея просто потому, что не очень слушаем такую музыку. Узнали, что он настолько популярный, после того, как создали группу. А название нам уже так нравилось, что менять его мы не стали.
Егор Бердников: А еще я подумал, что люди будут вбивать его имя в ютьюбе и попадать на наши клипы.
Маша Шурыгина: А на самом деле нет. Это так не работает.
Вы оба не из Москвы. Как получилось, что решили сюда переехать?
Маша Шурыгина: Егор живет здесь уже давно, а я переехала три года назад после окончания университета во Владивостоке. И где-то через полгода после моего переезда мы познакомились.
Егор Бердников: Я переехал в Москву из Комсомольска-на-Амуре в 2007 году, в полном соответствии со стереотипом: мечтал стать рок-звездой.
Маша Шурыгина: До знакомства с Егором я исполняла каверы, а уже в группе начала играть свою музыку. Я уволилась с одной работы, еще никуда не устроилась, где-то за неделю написала несколько песен, показала их Егору, и он сказал: «Ну все, делаем группу».
Мало того, что ваше название путают с американским диджеем, вы еще и поете по-английски как раз в тот период, когда даже убежденные англофилы типа Tesla Boy переходят на русский.
Маша Шурыгина: У меня получается писать тексты только по-английски.
Егор Бердников: Я когда-то сочинял для другой группы песни на русском. Но «рыбу» песни всегда напевал, используя английские фонемы. Мне кажется, что так у меня получается более певучая, гармоничная мелодия. И потом, когда нужно придумать русский текст, он не ложится на нее ритмически и гармонически. Приходится все переделывать. Мне комфортно писать по-английски. Но это не значит, что мы отсекли от себя русский язык навсегда, у нас нет предубеждений. Просто с самого начала решили, что в этой группе будем делать прежде всего то, что нравится нам самим. Для нас очевидно, что сейчас настоящий андеграунд — это мы.
Почему?
Егор Бердников: Нас не зовут на фестиваль «Боль», мы вне этого контекста. И действительно, сейчас нужно петь по-русски. Куда бы мы ни отправляли наш материал, все отвечают: «Клипы прекрасные, песни замечательные, еще бы тексты русские были». Когда появились первые песни, было много комментариев насчет нашего русского акцента. Но первый контракт мы подписали с лейблом Revolver Records, который когда-то выпустил дебютный EP The Stone Roses. Правда, там был скандал: The Stone Roses не давали разрешения на релиз сингла и клипа на него, и потом музыканты приехали к менеджеру лейбла Полу Берчу и залили краской его дом, офис и автомобили. Хорошая история, с ней можно было поработать в плане PR. И в какой-то момент, после выхода песни Share It прошлой весной, у нас было много приглашений на гастроли именно из-за рубежа. Помню, даже в Техас звали. Но с этим лейблом сотрудничество не сложилось: мы надеялись на несколько более активное продвижение сингла Share It в медиа, но начался локдаун, у них закрылся офис, сильно замедлилась коммуникация. Revolver Records — нишевый лейбл, однако в ситуации, когда все русские компании от нас отвернулись, это был неплохой вариант. Но первый EP Mashmellow Someday Club (2020) мы выпустили уже с «Родным звуком» в России. Что интересно, Вадим Чувашев с этого лейбла тоже сильно сомневался насчет нашего английского, потому что как раз занимается русскоязычными артистами. Он говорил: «Я не знаю, как сейчас работать с такой музыкой, как предлагать ее в плейлисты». Но в итоге с самой первой ипишки реакция стриминг-платформ на нас была очень хорошая. Мы, если честно, на это вообще не рассчитывали.
А как ваша песня Enough is Enough попала в рекламу?
Егор Бердников: Это был часовой бренд Amazfit.
Люди еще носят часы?
Егор Бердников: Это «умные» часы. У них была такая промокампания: они делали интерактивный клип в виде маски для инстаграма* . Нужно было искать часы в комнате, где играет нарисованная группа типа Gorillaz. Это были мы с Машей.
Как вообще группа, которой чуть больше года от роду, попадает в рекламу?
Маша Шурыгина: У рекламного агентства, занимавшегося проектом, был список русских групп, и в нем благодаря моей подруге, которая работает в этом агентстве, оказались и мы. И компания-заказчик почему-то выбрала нас.
Enough is Enough — очень хорошая песня независимо от того, на каком языке она написана.
Егор Бердников: Медиа придают слишком большое значение тому, на каком языке кто поет. На мой взгляд, есть просто хорошая песня, и неважно, на русском она написана, на английском или татарском. В детстве я слушал музыку, которую любил мой папа, и она была на английском языке: The Beatles, Black Sabbath, еще что-то. Я не понимал ни слова, и это совершенно не имело значения, потому что для меня была важна энергия, эмоция.
Ваш первый EP вызвал у меня ассоциации с вещами типа ранних The Cranberries. Эта музыка была остромодной, когда мне было двадцать лет. То есть в прошлом веке. Получается, группа Mashmellow играет стопроцентное ретро.
Егор Бердников: Это и есть ретро. Мы любим музыку 90-х. Брит-поп, шугейз, дрим-поп. Все циклично. Рано или поздно эта музыка станет модной, как стало снова модным то, что играли в 80-х. Уже сейчас это слышно в записях группы Pale Waves. Их новый альбом — калька с первого альбома Аврил Лавин. И он занял первое место в английских чартах.
Знаете, в чем для меня особое обаяние вашей музыки? Вот вы упомянули Кристину Орбакайте, а я слышу в ваших песнях певицу МакSим. С одной стороны, старый дрим-поп, с другой — отголоски русской поп-музыки. Это очень интригует. Хотя, если вспомнить времена, когда появилась МакSим, то признаться в симпатиях к ней было полным зашкваром у меломанов.
Маша Шурыгина: Мы не пишем песни, чтобы обозначить принадлежность к каким-то течениям. Мы пишем так, как нам нравится. Слушаем же в основном все-таки англоязычную музыку.
Егор Бердников: Важно, что мы не позиционируем себя как рок-группа. Играем поп, хоть и гитарный. Но вы правы, русская музыка могла наложить отпечаток на наши песни. Только сейчас я могу по достоинству оценить не только Кристину Орбакайте, но и Наталью Ветлицкую, а Маша вообще фанатка Андрея Губина. Если его послушать вне контекста эстрады 90-х, то ты понимаешь, что чувак делал просто хит за хитом. У него офигенные хуки. В той же песне Enough is Enough очень попсовая мелодия на самом деле. Там жужжат гитары, но если их убрать и подставить под голос «тыц-тыц-тыц», то получится песня формата «Русского радио». Только на английском языке.
Вы недавно сыграли в клубе «Профсоюз» свой первый электрический концерт, до сих пор была только акустика. Если все же согласиться с тем, что Mashmellow — наследники традиций английского дрим-попа, сложно ли трансформировать ваше студийное звучание в концертное?
Егор Бердников: Просто у гитариста должно быть много хорус-педалей, много ревера и много дилэя. Добавил немного хоруса в гитару — вот тебе и Роберт Смит из The Cure. Добавишь ревера и дилэя — получишь My Bloody Valentine. Вот и весь секрет звука. А если серьезно: сейчас у нас полноценная группа, пять человек на сцене, мы готовы на сто процентов передать на сцене студийное звучание, которого добились с Костей Буглевским. Это человек, сыгравший на половине инструментов на нашем альбоме.
А что должно быть у вокалиста?
Маша Шурыгина: Хороший микрофон. Здоровье. Много репетиций. Это был мой первый концерт с электрическим составом, и я очень переживала. Но все остались довольны.
