С чего начинался для вас «Кинотавр»?
В 1994 году я пришла работать на первый Международный кинофестиваль в Сочи, который проводился параллельно с российским «Кинотавром» и просуществовал 11 лет. Это был уникальный профессиональный опыт. В жюри работали Лилиана Кавани, Хельмут Бергер, Удо Кир, Ильдико Эньеди, Агнешка Холланд и множество других известных кинематографистов. Призы получали Мадс Миккельсен, Бен Уишоу (по данным IMDb, именно в Сочи он завоевал свою первую профессиональную кинонаграду), Том Тыквер, в конкурсе были Николас Виндинг Рефн, Кристиан Петцольд… К нам собирался приехать тогда еще никому не известный Джуд Лоу, но он не смог получить вовремя визу.
Не было мысли за последние годы вернуться к старому формату? Или ввести конкурс сериальных пилотов?
В январе 2020-го в Москве прошел международный «Кинотавр. Special Edition», который делал Стас Тыркин, а в сентябре в Сочи — питчинг сериальных проектов. Идею конкурса пилотов мы начали обсуждать еще девять лет назад, но, увы, у нас мало времени в расписании даже для двух действующих конкурсов и деловой программы.
Каков принцип отбора фильмов на «Кинотавр»?
Принцип один — коллегиальное, демократическое решение всей отборочной комиссии. Конечно, оно сопровождается долгими жаркими дискуссиями. Надо выбрать не только лучшее, но и актуальное. За последние 10 лет в мире произошли серьезные изменения как в эстетических, так и в технологических практиках. Во-первых, сериальный бум, и это лучшее, что произошло с кино в XXI веке. Во-вторых, технический прогресс способствует развитию независимого, минималистского, экспериментального кинематографа. В-третьих, сохраняется классическое, традиционное кино, и, как ни странно, в его стилистике работают многие молодые режиссеры. Сегодня нет какой-то доминирующей тенденции. Сейчас время взаимоисключающих взглядов.
Это сильно влияет на отбор?
Наша задача — не пропустить талантливых авторов и сделать срез, отражающий время сквозь призму экрана. У многих сформировалось ошибочное впечатление о «Кинотавре» как фестивале авторского кино, игнорирующем жанр. Это не так. Например, фильм «Временные трудности»…
Или «Давай разведемся!»…
Обе ленты собрали примерно по 100 миллионов в прокате. И тем не менее за всю историю «Кинотавра» самым успешным в прокате стал «Географ глобус пропил» Александра Велединского, не самый мейнстримный, сложный фильм. Затем идут комедия Анны Пармас «Давай разведемся!» и — что очень интересно — эротическая драма Нигины Сайфуллаевой «Верность». Мы отбираем то, что считаем важным и актуальным, а кассовые акценты уже расставляет прокат.
Последнее слово в выборе фильмов за вами?
Нет. Повторюсь: у нас всегда коллегиальное решение. Приведу только один пример из прошлого года. Виталий Суслин снял новый фильм — «Папье-Маше», и многие огорчились, что он не вошел в программу «Кинотавра». В 2017 году первая часть этой ленты, «Голова. Два уха», была в нашем конкурсе и получила призы жюри и критиков. Мы решили, что именно она — лучшая картина Виталия на сегодняшний день, концептуальная и крутая, а «Папье-Маше» — это хорошо сделанное продолжение.
Кстати, наши отборщики занимаются фильмами не только до, но и после Сочи. Среди нас официальные делегаты шести крупных международных смотров. Например, Сергей Лаврентьев открыл режиссера Виталия Суслина с его дебютной работой, а потом показал ленту «Голова. Два уха» на крупнейшем азиатском кинофестивале в Пусане.
Вы брали что-то в конкурс единолично?
Никогда. Возможно, благодарность режиссера фильма «Вмешательство» Ксении Зуевой в мой адрес была расценена некоторыми как мое личное кураторство. Но это просто инициатива режиссера. Не она одна благодарит фестиваль за возможность показать свою картину. Кстати, вы же включили эту ленту в свою десятку лучших фильмов года?
Да, это правда. «Вмешательство» со мной срезонировало. Чувственная, открытая, талантливо рассказанная история.
Я действительно имею отношение к этой ленте — как официальный делегат по России и СНГ Международного кинофестиваля в Карловых Варах. Из сотен присланных туда на питчинг проектов было отобрано только два российских: «Вмешательство» и «Молоко птицы». Картину Ксении Зуевой включили в свои предварительные списки отборщик Каннского кинофестиваля Жоэль Шапрон и отборщица Берлина Барбара Вурм. Но международная премьера уже состоялась на таллинских «Черных ночах», тоже кинофестивале класса «А».
При других обстоятельствах он бы попал куда-то?
В Карловы Вары, но этого уже не случится.
Канны, Берлин, Карловы Вары — крупнейшие мировые смотры. Как меняется глобальная фестивальная повестка?
Усилилась роль кинофестиваля как рычага влияния на общественное сознание. На «Сандэнсе-2020» спустя час после начала показа ленты Брайана Фогеля «Диссидент» (об убийстве журналиста Джамаля Хашогги в консульстве Саудовской Аравии) в зале, где присутствовало не более 300 человек, в том числе Алек Болдуин и генеральный директор Netflix Рид Хастингс, на странице фильма в IMDb появилось более 400 негативных комментариев. То есть сам факт просмотра вызвал завуалированный политический отклик.
«Сандэнс», Роттердам и Берлин прошли в 2021 году онлайн. Что вы можете отметить в этих переменах?
Технически они были безупречны. Но год пандемии показал, как важна публика для существования и фестивалей, и самого кинематографа. «Сандэнс» остается верным арт-мейнстримному кино, которое ведет живой диалог с обществом в доступной для публики форме. Раньше за победителями смотра в Парк-Сити охотился Вайнштейн, теперь за ними выстраиваются в очередь стриминговые гиганты. Роттердам по-прежнему показывает авангардное радикальное кино, но победителем тем не менее стала индийская версия фильма Василия Сигарева «Волчок». У Берлина больше амбиций, и он продемонстрировал себя как двигатель новейшей истории искусства, собрав все оттенки не только серого. (Смеется.) Мейнстримизация фестивального кино подкреплена и призами: «Медведи» достались как фильмам, в которых новая реальность бросает вызов старой, и на этом построены их драматургические конфликты, так и вполне зрительской мелодраме «Я твой мужчина», схожей по сюжету с нашим «(НЕ)идеальным мужчиной».
Насколько мы обособлены в сравнении с тенденциями мировых смотров?
Мы не обособлены. Один из основных мировых трендов последних лет — женские истории, рассказанные режиссерами-женщинами, и наши кинематографистки получают огромный стимул к развитию, в том числе благодаря «Кинотавру». Во всем мире происходит процесс омоложения кинематографа, и у нас немало режиссеров, снявших к 30 годам уже не по одному полному метру.
А в коротком метре?
Если рассматривать общемировую межпрофессиональную диффузию, когда режиссерами становятся актеры, кинокритики, операторы, продюсеры, то мы не исключение. А если говорить о смыслах… В Роттердаме, например, ориентация на концептуальные высказывания, где стираются границы между игровым и документальным пространством, усиливается тенденция модернизации киноязыка, этот смотр ориентируется на молодое свободное кино. Мы пока не отвечаем на этот запрос: наши авторы отправляют туда «стандартное кино», совершенно не вдохновляясь окружающей действительностью, не пытаясь поиграть с формой...
Какие еще сложности возникают при отборе коротких метров?
Короткометражный конкурс — сложная лабораторная работа: из 400–500 присланных фильмов мы должны отобрать примерно 25. Куратор программы Ирина Любарская испытывает серьезное давление, иногда доходило до хейта и шантажа. Но это проблема любого смотра: в Канны приходит две с половиной тысячи заявок. Слишком дешево стали стоить съемки, короткий метр может снять любой, у кого есть смартфон. И нам действительно присылают все: работы известных кинематографистов и скетчи из школьных киностудий, студенческие учебные фильмы и снятые для региональных телеканалов документальные зарисовки, социальную рекламу и пилоты веб-сериалов. Парадоксально, но подчас молодые режиссеры не подают свои фильмы, считая, что жанровые эксперименты не наш формат. Это не так. Короткометражный конкурс дает возможности максимального охвата существующих тенденций, лишь бы было талантливо, перспективно. Еще удивляет «натягивание» хронометража: 25 минут — это максимум по нашему регламенту. И мы валом получаем «длинные» короткие фильмы, снятые точно, чтобы вписаться в формат заявки «Кинотавра».
«Кинотавр», в отличие от многих фестивалей, не требует денег во время отправки заявки.
Мы не собираемся вводить submission fee. Это принципиальная позиция.
Когда вы отбираете короткометражное кино, то понимаете, кого из режиссеров ждет будущее?
Это видится на расстоянии. Филипп Юрьев был в конкурсе короткого метра 2012 года, после чего попал на «Сандэнс». Лауреат 2005 года Егор Анашкин выбрал телевидение, и в прошлом году его сериал «Зулейха открывает глаза» показал рекордные рейтинги. «Спутник» Егора Абраменко, вышедшего из нашей короткометражной программы, построил в пандемический год удивительную международную фестивальную и наградную карьеру.
Кому-то из больших режиссеров с именем вы отказывали в участии в основном конкурсе?
Общемировая практика такова, что ленты больших режиссеров чаще всего получают статус специального события, фильма открытия или закрытия. В этом году нам было важно, чтобы это были «Нос, или Заговор "не таких"» и «Дорогие товарищи!».
Что важнее: взять в конкурс хороший или важный фильм?
Это удивительным образом совпадает. «Пугало», победитель «Кинотавра», обладает мощнейшей энергией, страстью, а главное, острой любовью режиссера к своим героям, культуре, мифологии и природе. В сущности, это отличает весь якутский кинематограф.
Что ждет Сахавуд?
«Пугало» изменит ситуацию и не только для якутского, но и регионального кино России в целом. Очень важно, как с этой картиной работают «ПРОвзгляд» и «Искусство кино», как выводят его из фестивального сегмента в зону рынка, к широкому зрителю. Фильм уже себя окупил. А благодаря нашему отборщику Евгению Гусятинскому его международная премьера состоится в июне в Роттердаме — это отличная площадка для подлинно независимого кино.
Когда программа составлена, вы понимаете, кто победит?
Предполагаю, но были и сюрпризы. Примеров единогласного принятия фильма всеми экспертными группами — жюри, прессой, индустрией — за 32 года не так уж и много: «Брат», «Старухи», «Простые вещи», «Географ глобус пропил», «Аритмия», «Пугало».
Вы были уверены, что победит «Пугало»?
Не сомневалась.
Какие фильмы, по-вашему, достойны были бы намного большего?
Приведу примеры из 2019 года. У фильма Григория Добрыгина Sheena667 должна была быть лучшая фестивальная и прокатная судьба. Он вышел в прокат только сейчас, а режиссер успел снять новый фильм, который мы очень ждем. У «Однажды в Трубчевске» (фильм был куплен Netflix. — Прим. SRSLY) Ларисы Садиловой мог быть успех в региональном прокате, но шанс был упущен.
Что симптоматично для дебютов?
Пожалуй, самая распространенная тенденция — медленное психологическое кино, с одинаковыми сюжетными моделями, героями, драматургическими связями.
Сейчас «Кинотавр» стоит на сентябрьской дате, когда международные смотры уже успеют пройти. Это удобно?
Да. В настоящее время на международных отборах, а это Канны, Локарно, Карловы Вары и Венеция, находится 35 российских картин. Все хотят стартовать на международных площадках, такого не было никогда!
«Кинотавр» теперь будет всегда проводиться в сентябре?
Не знаю.
В последние годы вышло много картин про 90-е. Что придет на смену и станет основной тематической тенденцией в кино молодых?
Любопытно, что молодые уходят из 90-х в советское время и дальше, на рубеж XIX–XX веков. Уже сейчас на отбор подано пять фильмов из этой эпохи.
Я состою в экспертной группе по дебютам при Министерстве культуры и сужу еще и по сценариям. Наблюдается четкое гендерное различие. Женщины снимают истории о поиске себя, собственной идентичности, о желании вырваться из среды, в которой они живут.
А мужчины?
Глобальные процессы и социальные подтексты волнуют их больше, именно мужчины чаще погружаются в другие временные периоды. Но «женские» истории им тоже не чужды.
В начале нулевых «Новые тихие» сформировались во многом благодаря «Кинотавру». Почему за прошедшие годы не сформировалось другого течения? Будет ли оно?
Отсутствие групп отражает хаотичность в расшифровке нашего времени, в котором все еще прекрасно уживаются советское, постсоветское и актуальное. О молодых могу сказать, что пока они демонстрируют удивительный индивидуализм, пытаясь подчеркнуть свою непохожесть….
«Новые тихие» — это общность? Вопрос одного поколения?
Да, это был общий поколенческий дискурс, который дал новую энергию. Заметьте, сейчас эти режиссеры ушли в разные плоскости: работа в сериалах, коммерческом кино, кинообразование.
Ваши любимые русские фильмы?
Их много, я люблю свою работу! Назову лишь несколько: «Бубен, барабан», «Елена», «Я тоже хочу», «Зоология», «Дылда».
Жалеете ли вы о непопадании каких-либо фильмов в конкурс?
Да. Такое происходит почти каждый год: фильмы не готовы технически, продюсеры ждут зарубежный смотр и так далее. А иногда в программе на один слот претендует несколько картин. Такое было, например, в 2013 году, когда «Интимные места» боролись с «Зимним путем» и победили по числу голосов. Повторюсь: одна из наших основных задач — поиск авторов для индустрии. Наташа Меркулова и Алексей Чупов, авторы «Интимных мест», потом написали сценарии для нескольких российских блокбастеров и стали лауреатами Венеции с фильмом «Человек, который удивил всех». Кстати, авторов для индустрии на фестивалях ищут по всему миру. Почему сейчас у Netflix появляется столько контента? Потому что два года назад только Берлин посетили сразу 40 сотрудников главного стриминга планеты и отсмотрели абсолютно все программы.
Каким вы видите «Кинотавр» через 10 лет? И будет ли он?
«Кинотавр» — частный фестиваль, он всегда держался благодаря своим президентам. Сегодня найти деньги на киносмотр сложнее, чем на фильм, и Александр Роднянский** , и продюсер Полина Зуева каждый год прикладывают титанические усилия, чтобы мы все увиделись в Сочи. Надеюсь, что через 10 лет «Кинотавр» станет больше: по времени, количеству жюри, лекциям и мастер-классам, в программе появятся конкурс сериалов, секции смежных видов искусств, например, видеоарта.
«Кинотавр» станет биеннале?
Я надеюсь. В культуре и медиа сейчас время интеграции и коллаборации, но, разумеется, кино останется базовым элементом.
Что вы ждете от «Кинотавра» этого года?
Хочется видеть достойные картины талантливых бескомпромиссных авторов.
