Вместе с другими постояльцами хосписа на кукольное представление везут и колкую в своей печали поэтессу Сэм (Лупита Нионго) — ее, впрочем, влечет не перспектива развеяться, а возможность перехватить на обратном пути кусок настоящей манхэттенской пиццы, а не той дряни, что им возят в доставке. Пока марионетки гарцуют по сцене, на Нью-Йорк обрушивается метеоритный дождь с последующим нашествием чувствительных к любым звукам хищных пришельцев. Мосты ликвидированы. Хода с Манхэттена нет. Эвакуацию проводят на воде, так как межпланетные твари плавать не умеют. Люди толпами мчат к берегу, стуча каблуками, но Сэм в обнимку со своим котом Фродо движется в обратном направлении — к гарлемской пиццерии детства.
Еще в 2021 году с разработки приквела «Тихого места» полюбовно сбежал Джефф Николс. Режиссер «Укрытия» (2011) и «Байкеров» недавно объяснился, что ловить было нечего: франшизная интеллектуальная собственность в его полноценное креативное пользование, при всем желании, никогда бы не перешла. Можно было бы списать реплику на всплеск себялюбия, но в самом деле, вместо того чтобы угодить в инопланетный капкан на улочках, многократно облюбованных Вуди Алленом, Николс просто остался дома. Поэтому в силках застряла дичь поменьше — куда более сговорчивый постановщик Сарноски, видимо, по наивности решивший, что, согласившись на компромиссы, сможет снять арт-бастер с первого захода. То, как последний пытается пересказать свою же «Свинью» (гастрономическая драма 2020-го, где косматый Ник Кейдж мстил за свою хрюшу. — Прим. SRSLY) в мире победивших слухачей-попаданцев, куда интереснее длящейся охоты на несчастных нью-йоркцев.
Любовь к животным обязательна. В отличие от ручного пятачка Кейджа Фродо ждет судьба получше, хотя попеременно фильм и превращается в буквальную (и навязчивую) интерпретацию названия плохого сценарного учебника «Спасти котика» (автор Блейк Снайдер. — Прим. SRSLY). Вместо обыкновенного роуд-муви Сарноски его как бы переосмысляет — Сэм не спешит спасаться, ей это незачем, она движется против толпы и верит в поэтические миражи прошлого. Но не зачерствеет ли за пару суток коллапса пицца? Да и как декламировать стихи, когда страшно что-то сказать шепотом? С манерностью мимов Сарноски заставляет Сэм дружить со случайным встречным-поперечным Эриком (Джозеф Куинн), который и жить торопится, и сам прибивается к обреченной девушке как котенок в пару к Фродо. Иногда все это так же грустно, как и «Свинья», но вместо широты лирического жеста кажется, что за кадром режиссеру постоянно напоминают, что казенные деньги выдавались на кое-что помасштабней, чем одиночество неустанно льющей слезы парочки, — потому в наличии и персонаж Джимона Хонсу из основной франшизы, и неумело вписанные в сюжет квесты. Такого разброда не утаить, даже если вывести на экран сотню кошек.
1. Офисный бездельник Роберт (Джесси Племонс) наслаждается роскошью, выполняя каждую прихоть своего капризного шефа Реймонда (Уиллем Дефо) — тот ежедневно наказывает подчиненному, что есть, пить, читать и когда заниматься сексом с женой (Хонг Чау). Но будет ли бедолага представлять из себя хоть что-то, когда начальник откажется от спонсорства, обидевшись на нежелание покладистого питомца устроить автоаварию с синим BMW? 2. Фриковатый коп Дэниел (Племонс) оплакивает пропавшую без вести супругу Лиз (Эмма Стоун) и с тоской пересматривает былые задокументированные свинг-пати с ее участием. После чудесного возвращения суженой мужчину корежит паранойя — ему подослали подделку: любимую песню не знает, обувь не налезает, шоколад поглощает (раньше ненавидела). 3. Участники культа (Племонс и Стоун) по четкому списку критериев выискивают способного воскрешать мертвых медиума, чтобы на радость их лидеру Оми (Дефо) пленить ее на люксовой яхте.
В финале «Лобстера», вооружившись ножом для стейков, герой Колина Фаррелла в замешательстве застывал перед зеркалом — судьба его зрения отзывалась для зрителя пыточным многоточием. В такой амбивалентности Лантимос привычно работал до встречи с драматургом Макнамарой («Фаворитка», «Бедные-несчастные»), чьи тексты, наоборот, предполагали вполне конкретный ревизионизм и парад гиньолистых чудиков (перчаточных кукол. — Прим. SRSLY) в барочных интерьерах. Парадокс, но случившийся на «Видах» камбэк к истокам в связке с некогда постоянным соавтором Филиппу («Клык» и все остальное) отправил режиссера в уязвимое положение своих же героев: во всех новеллах траектория кувырков жаждущих любви страдальцев неизменно заканчивается бессильным жучиным копошением брюхом кверху. Формально ничего не поменялось — все те же антропологические заметки; законы античного театра, переосмысленные интеграцией современных социальных масок; глубинное подавление воли; шоковая терапия и пятьдесят оттенков (а следуя оригинальному названию, лучше — сортов) манипуляций. Да только все настолько конкретно, что не остается и намека на былую двойственность (разве что в иллюзорном финале второго сюжета) — может, вместо Лиз подослали нарцисса-дублера самого Йоргоса?
Виды добра — акты насилия, хитрости, при помощи которых мы выбиваем из ближнего жалость. За каждой историей — дидактический мини-вывод на полях. Какая тут провокация? Кажется, никогда Лантимос так не пыжился, наводя тень на плетень, лишь бы быть… страннее. Кочующий из новеллы в новеллу третьестепенный R. M. F. (Йоргос Стефанакос), чьим именем озаглавлены все части, как шутка в себе. Культурологические обманки вроде «Анны Карениной», мучаемой Робертом, саркастически параллелятся с конструктом семьи во всех сегментах. Деформированный спортинвентарь, который дарит Роберту Рэймонд (в лучшей трети), вроде разбитого шлема Айртона Сенны. Подчинение и власть. Sweet Dreams в прологе. Some of them want to use you // Some of them want to get used by you. Зачем всем видом показывать, что в твоем фильме есть тайна, когда обозначил дискурс на первой минуте? Лантимос стал подмигивать намеками так часто, что это напоминает нервный тик.
Покринжевав с лицейских флешбеков на встрече выпускников, новоявленный агент Антизлодейской лиги Грю (Стив Карелл) прямо во время торжества арестовывает Максима Ле Маля (Уилл Феррелл), коварно-преступного понтореза, зачем-то превратившего себя в гибридного таракана (и теперь грозящего той же участью другим). Бывший однокашник тотчас обещает расквитаться и спустя пару дней благополучно сбегает из тюрьмы. Чтобы обезопасить Грю, Лига отправляет его вместе с семьей — женой Люси (Кристен Уиг), тремя приемными дочерьми и родным карапузом — безуспешно ныкаться в соседнем городе под чужими именами.
На новом месте один из миньонов (в поездку взяли всего ничего, остальных сдали Лиге на опыты) наглухо застревает в вендинговом аппарате — наконец-то умельцы студии Illumination обозначили истинное предназначение банановых человечков: томиться на витрине, пока руки желающих не доберутся до мерча. Это даже не стагнация, она началась еще на сиквеле. Четвертая серия — беспощадное скетч-шоу для показа на «Капитошка ТВ», и не в прайм-тайм, а встык с послеобеденным изучением азбуки и попытками с третьей попытки найти Жулика (не воруй!) у себя под носом. Ладно, некогда облагородившие злодея-мегаломана девчонки — не растут, хотя Грю успел обзавестись малышом (значит, в этой вселенной есть течение времени, а не симпсоновский лимб), им теперь отведена роль массовки. Очень условный конфликт есть только у Марго (Миранда Косгров) — та, что самая самостоятельная и в очках — ей боязно идти в незнакомую школу. Но эта монструозная для подростка беда, как и неурядицы остальных членов семьи за вычетом Грю, явного разрешения не заимеют, ведь все равно к финалу всем придется возвращаться домой.
Обычно оправдывающая халтуру полемика по «Гадкому» сводится к тейку о том, что «это эскапистское развлечение для малых», но дети все же достойны лучшего, а не полуторачасового филлера, кульминация которого — немотивированное отцовско-сыновье единение, снимающее тараканье проклятие, порчу, сглаз и прочие хвори. Здешний босс-молокосос — явление необъяснимой агрессии, своего папку он готов сжить со свету даже больше конкурентов Illumination. И это далеко не все гнетущие метаморфозы, ведь квадриквел — боди-хоррор, здесь людей насильно обращают в тараканов, а миньонов накачивают стероидами, чтобы те стали мутантами и пропесочили «Марвел», словно это кинопародия на произведения Фридберга и Зельцера (режиссеры-сценаристы-продюсеры «Нереального блокбастера», «Вампирского засоса», «Очень эпического кино» и другого пародийного мусора. — Прим. SRSLY). В остальном все по классике: метания тортами, пинки под зад, караоке. Только в одном авторы «Гадкого 4» упорно продолжают себе врать — когда на конспиративном переселении Грю просят быть менее «грюшным», все делают вид, что он не перестал быть таковым еще декаду назад.
