Очень приятно, царь (потенциальный!). Интервью с актером Владиславом Ценёвым

Ты присоединился к касту «Медиатора» только в третьем сезоне. Как влился в проект? Как тебя приняла команда? 

Все было просто прекрасно, во многом потому, что мы работали с режиссером Темой Аксененко, с которым мы уже были вместе на съемках «Жить жизнь». Все было максимально комфортно и по-творчески объемно. На площадке можно было хулиганить, что-то предлагать и делать не так, как написано в сценарии, а так, как вы сговариваетесь в моменте.

Я правильно понимаю, что в третьем сезоне ты появился во многом как раз потому, что вы хорошо сработались с Артемом Аксененко на «Жить жизнь»?

Я думал о том, что было бы здорово и еще посотрудничать с Темой, и вот такой шанс представился. Но я был на кастинге, как и все, и он проходил без каких-то льгот для меня. Помню, пришел на парные пробы с девочкой, с Катей Чанновой, и они прошли успешно. Это один из немногих случаев, когда я вышел с проб и подумал, что даже если меня не утвердят, все прошло просто замечательно и я уже этому рад. Такое приятное ощущение осталось.

Как у тебя сложились взаимоотношения с другими актерами проекта?

Андрей Бурковский — прекрасный актер, для меня он раскрылся с очень разных сторон. Раньше, к своему стыду, я не воспринимал его как большого артиста. Это из-за того, что, будем честны, он все-таки стал известным по «Даешь молодежь!», для меня так точно. Это мое детство.

Когда же я начал готовиться к съемкам, пересмотрел все сезоны «Медиатора», поскольку до этого не был знаком с сериалом. Слышал, что он есть, слышал много хороших отзывов, но не смотрел. И вот я залпом посмотрел все сразу. Тогда Андрей открылся для меня абсолютно иначе, как очень многогранный актер.

Когда мы вместе снимались, я только убедился, что он внятный артист, который очень интересно работает, много чего предлагает. Мы даже спорили по-творчески, было что попробовать в работе. У наших с ним героев, к сожалению, очень мало пересечений в сериале. В этом есть некий смак (не буду спойлерить!), но мы почти не встречаемся, и только в конце у нас с ним есть одна сцена. Все это только добавляет напряжения истории.

Ты можешь рассказать про своего персонажа? Кто ты в этом сериале?

Начну с того, что я антагонист Андрея (Павлова, главного героя «Медиатора». — Прим. SRSLY). Андрея можно назвать добрым героем. В каком смысле? Какие бы инструменты он ни использовал в работе, в любом случае он добропорядочный, в том смысле, что он помогает людям. В моем же случае все наоборот…

Моего персонажа зовут Сергей Волков, кличка — Волк. Он классный, харизматичный, обладающий какой-то бешеной энергетикой парень. Абсолютно искренний со своими знакомыми, друзьями и людьми, от которых ему что-то нужно. То есть он знает, как управлять и манипулировать людьми, просто он манипулирует не напрямую, как делает это Андрей. Он следит за медиатором по камерам наблюдения, через микрофоны, видеозаписи — постоянно ведет слежку. И просто откровенно над ним смеется, думая: «Господи, это же просто разводила, который зарабатывает кучу денег на несчастье других людей. Я тоже буду, и буду лучше него». В его голове стоит задача быть первым, заработать больше, доказать всему миру, что он лучше, что он есть.

В сериале показаны важные сцены, где Волк маленький: когда в детстве его била мама, так она ему показывала, что он ничего не достоин, что у него ничего не получится, — сплошная агрессия, злость, обиды на весь мир. И вот это все крутилось в его голове и привело к тому, кем он стал. А стал он не самым, так скажем, приятным, хорошим, добрым человеком. За этой псевдоискренностью и псевдоклассностью моего персонажа скрывается много-много боли. От этого исходят его поступки, за которые он поплатится. Не буду рассказывать как, но заканчивается все для него очень логичным образом. При этом он абсолютно классный.

Знаешь, мы вот с Темой Аксененко обсуждали, что очень мало в кино просто классных парней. Чтобы человек был искренний, улыбчивый, у него нет тайных планов, он открыт миру, он ничего ни от кого не хочет, но, естественно, имеет свои цели, мотивы и так далее.

И вот мой герой почти такой, поэтому на него ведутся девушки. Я выступаю лидером секты, где мои подчиненные, мои сошки — это девушки, которыми я управляю. Я им поручаю грязную работу, они ее делают за меня.

Такую энергию мне нужно было передать в кадре, через взгляды, через тело, через физику, через то, как он говорит, как думает, через каждое слово нужно было передать некие чары, чтобы зритель поверил, что я реально могу затуманить голову. Это, правда, непросто было сделать. Кажется, ну что стоит: просто поговори с человеком, обаяй. Нет. Сделать это нужно тонко, не прямолинейно, как медиатор, а вкусно, красиво, и так, чтобы тебе поверили. Это было дико сложно.

И что помогло тебе справиться? Как ты готовился к роли?

Помимо того, что я посмотрел предыдущие сезоны «Медиатора», я вдохновился некоторыми фильмами и сериалами, которыми со мной поделился Тема Аксененко. Один из них называется This is the end of the fucking world, «Конец*** го мира». Тема сказал: «Попробуй сними манеру существования». Нас еще в театральном институте учили не иллюстрировать что-то, а проживать все внутри. Эта роль — тот случай, когда ничего не надо рисовать, все возникает само. Такой подход мне очень откликается. Думаю, это верный путь к роли, к режиссуре, к сценарию, к мысли, к посылу кино и так далее. Мне нравится, что Тема работает очень документально в этом смысле.

После просмотра предыдущих сезонов и рекомендаций я стал искать точки соприкосновения меня и Волка. И искать я их отправился в детские воспоминания.

Последние полгода я нахожусь в психотерапии, что, на самом деле, перевернуло мою жизнь с ног на голову. Я превратился, мне кажется, из мальчика в мужчину. Когда искал общие черты с персонажем, я стал погружаться в свое детство и понимать, что там есть много того, что и у Волка было. Какая-то скрытая злость, скрытая обида, агрессия. Мне это было интересно достать из себя эту дрянь, ведь именно в этом скрыта какая-то теневая сторона, нераскрытая. И вот я копался в себе, копался в персонаже, и все время писал Теме с какими-то идеями и референсами насчет Волка.

Если честно, во время подготовки к роли Волка меня внутренне очень сильно направлял Оксимирон** . Я очень люблю его творчество, для меня это абсолютно сумасшедший поэт XXI века, гений. Треки Оксимирона** создавали нужное для роли внутреннее состояние вызова. У Волка есть вызов к миру и он очень яркий, определенный, в этом его правда. Он не примитивный плохой парень.

И еще важный момент моей работы над ролью. Мы очень сдружились с актрисой Соней Лебедевой, которая тоже присоединилась к касту только в третьем сезоне. Она, мне кажется, конкретно повлияла на мою роль. Соня меня направляла, по-доброму советовала, как лучше. Иногда она что-то смотрела на плейбейке и давала свое мнение, причем спрашивала разрешения: «Могу ли я тебе что-то посоветовать? Могу ли я тебя как-то направить?» Я к такому всегда открыт.

Прямо конструктор сложился из личных переживаний, событий, людей, музыки, просмотренного... 

А по-другому не может быть. Мне кажется, такие роли приходят ровно тогда, когда ты к ним готов, когда ты можешь оставить кусочек своей души, плоти, крови в ней. Я не знаю, как это со стороны будет смотреться, но, по крайней мере, я уверен, что был честен, искренен и отдался на 99,9 процента.

У тебя впереди еще очень много проектов, которые совсем скоро будут выходить или находятся в съемках. Можешь ли ты сказать, что у тебя с кем-то из персонажей случился такой же мэтч?

Да. Это, кстати, интересная история.

После того, как мы закончили съемки «Медиатора» в конце августа, Соня Лебедева пробовалась в один полный метр и посоветовала режиссеру позвать меня на пробы в тот же проект. Я пришел, и вдруг нас обоих утвердили. Я думаю: «Господи, это что за такие знаки вселенной?».

Это полнометражный фильм, где всего три главных персонажа — Соня Лебедева, я и Никита Ефремов. Мы с Никитой играем братьев, а Соня — мою жену. Это sci-fi-драма про искусственный интеллект. Не совсем про него, но можно и так описать. Выходить будет в 2024 году на Wink, но пока его нигде не анонсировали. В этом проекте очень сильный мэтч сложился с персонажем. Его зовут Давид, более трогательный, более искренний. Соня снова сильно повлияла на мою роль, потому что мы с ней непосредственно играли вместе и каждый день находились на площадке.

Еще у меня был интересный проект «Все ок», мы играли с Соней Гершевич и с Федей Федотовым. Я играю одного типа, который работает при Смольном в Петербурге. Абсолютный красавец в пиджаке и на Порше. Тут я по полной себя отпустил и просто хулиганил. У этого парня выстроена своя система координат, и если она с другими людьми не сопоставляется, он не понимает, как это вообще возможно. Я вложил в героя что-то свое, естественно, свое отношение к такой жизни.

Сейчас я играю итальянца в проекте «Наследство», который снимают Аня Мирохина и Дима Меняйло. Это моя вторая «итальянская» роль в кино, ради которой я даже репетировал произношение с итальянцами. В этой роли я постарался передать итальянскую харизму и мироощущение. Этот проект комедийный, а у меня там, можно сказать, самая серьезная роль. Я внезапно приезжаю и такой: «Ребят, сейчас не до шуток, я вас всех тут постреляю и почикаю, если вы не будете…» Я из итальянской мафии приезжаю в Россию и тут навожу порядок.

А в чем тебе комфортнее существовать? В ролях, где ты можешь «развлекаться», или в ролях, которые требуют от тебя такой большой отдачи, как ты до этого рассказывал?

Раньше мне было сложно существовать в комедии. Моя первая большая роль была в сериале «Кухня. Война за отель», и все шло… тяжеловато. Я в принципе не понимал, как работать с камерой, из-за того что в театральном институте не учат этому. Нас учат, как работать на сцене, в театре, а как работать с камерой, никогда не знаешь. Тебя как котенка просто бросают в воду, и ты начинаешь делать. Плюс еще в комедии нужно быть максимально искренним, я думаю, даже больше, чем в некоторых драмах. С персонажем может твориться любой абсурд, и для тебя это должно быть максимально по-настоящему, искренне, чтобы это было смешно зрителю. Меня тогда, во время съемок «Кухни» во многом направляли Назаров и Нагиев.

Потом было еще несколько комедий, и я понял, что мне все-таки ближе драма, что-то глубокое, что-то интересное. Но, знаешь, драма — это не всегда про плакать, переживать и страдать, драма тоже может быть иронична, наполнена своей комедией. Иногда это может быть настолько абсурд, допустим, как в фильмах Квентина Тарантино или Гая Ричи. У них часто идет драматический сюжет, но при этом ты так иногда смеешься, просто взахлеб, а потом вдруг начинаешь плакать. То есть ты не понимаешь, где смеяться и где плакать, эмоциональный контрастный душ. Такое кино мне ближе, чем комедии в чистом виде.

Я все-таки люблю что-то отдавать. Много! Отдавать, отдавать, отдавать, пробовать, кожа чтобы слезала, пот лился, кровь. Так ты растешь, есть внутреннее развитие.

Учитывая, что у тебя уже был опыт работы с разными жанрами, с разными форматами, с разными людьми, у тебя осталась какая-то нереализованная актерская мечта?

Слушай, много чего хочется. Очень-очень много амбиций. Я вообще дико амбициозный человек, не буду скрывать. Мне кажется, для актера это в порядке вещей. Естественно, я очень хочу быть причастным к зарубежным проектам, потому что я вырос на западном кино, и мне нравится, как они работают. Но я ни в коем случае не принижаю российскую киноиндустрию. Мы тоже сейчас идем семимильными шагами, пытаемся догнать зарубежную индустрию. Но, мне кажется, в этом и проблема, что мы пытаемся кого-то догнать. Почему советское кино классное? Потому что тогда как будто бы никто ни за кем не гнался, люди делали то кино, которое они хотели делать, это была чисто наша история. Оттого и фильмы брали «Оскар», что кинематографисты делали что-то свое, настоящее. А сейчас мы пытаемся гнаться за этими боевиками, экшен-фильмами, графикой, кучей всего.

Что еще? У меня в голове миллион ролей, которые я хочу сыграть. Например, я очень хочу сыграть трагедию. Может быть, костюмированную историческую трагедию. Может быть, князя… или царя!

Естественно, я хотел бы сыграть Джокера. Не знаю, русского Джокера или западного, но какого-нибудь точно хочу сыграть. Это было бы прекрасно.

У тебя есть кумиры, актеры, на которых ты ориентируешься в работе?

Нет, я скажу так. В кино уже было все, не было тебя. То же самое в театре. Уже миллион раз все повторено и все уже сделано и даже великие актеры, которые создавали какие-то невероятные работы в кино, они тоже на кого-то ориентировались. И то же самое делаю я.

Когда готовлюсь к каким-то проектам, я смотрю на работы своих любимейших актеров. Это Дэниел Дэй-Льюис — абсолютный псих в кино, абсолютный псих в Голливуде. Кристиан Бэйл — такая же штука. Хит Леджер, Хоакин Феникс, ДиКаприо. Это для меня самый-самый важный момент в кино — актеры, которые дают мне не опускать руки. Я думаю: «Они по факту мои коллеги по цеху, просто находятся за океаном. И если у них получилось, чем я хуже них?»

Тут важно много работать, много смотреть, но самое главное — работа над собой должна происходить. Ты должен выстраивать связь между тем, что у тебя творится в душе, и тем, что у тебя творится в голове, от этого будет зависеть весь твой окружающий мир и твое мировоззрение, потому что мы все живем в матрице. «Матрица» — один из самых любимых моих фильмов, особенно первая и вторая части замечательные.

Я очень верю, что если ты начинаешь работать со своим мышлением, не пытаешься изменить мир, а пытаешься изменить себя, то все возможно.