«Если заниматься только музыкой, можно попрощаться с кукушкой». Интервью с группой «Обстоятельства»

Как дела? 

Костя: Дела наши хорошо, лето проходит активно, концерты играются. Все клево, Лёнь, как у тебя?

Лёня: Живем-живем.

Вы из Чебоксар. Где живете сейчас?

Костя: В Москве. Лёня перебрался этим летом, я — прошлым. Комфортно, но город не сразу принимает. Мне говорили, что нужно пожить хотя бы полгода, прежде чем делать выводы. Сначала было тяжело.

Лёня: Я в Балашихе. Я не первый раз перебираюсь, уже жил здесь несколько лет, когда учился, и все еще не привык. Сравниваю воздух, движение — все интенсивное. А я ищу покой.

Кто вы по образованию, чем занимались до группы?

Лёня: Я переводчик-синхронист, окончил МГИМО, но синхронистом не стал. Работаю с переводами в зарубежной игровой компании, совмещаю с группой. Всегда двигался параллельно по нескольким направлениям. Если заниматься только музыкой, можно попрощаться с кукушкой.

Я слышала такое мнение, да. А ты с английского языка переводчик?

Лёня: У меня английский и испанский. Испанский не такой активный, поэтому работаю с английским.

Костя: У меня нет высшего образования. Поступил на бизнес-информатику после 11-го класса, проучился две недели — не понравилось. Решил удариться в музыку. Думал поступать снова, но идею эту забросил. А все эти годы работал официантом.

Да, через общепит многие проходят. Не тянет вернуться? Меня постоянно.

Костя: Меня уже нет. Мне нравилась моя работа: темп, перманентное состояние позитивного стресса. Возвращаться не хочу — это осталось в прошлом, нужно идти дальше. У меня нет параллельной работы как у Лёни, но есть хобби. Люблю рисовать, занимаюсь танцами и готовлю вкусные завтраки.

А как давно занимаетесь музыкой в целом?

Костя: Семь лет проучился в музыкальной школе, до этого ходил в подготовительный класс. В сумме лет так 17. Если говорить о сольной, осознанной музыкальной деятельности, то группе в августе исполнится пять лет.

Скоро юбилей!

Костя: Получается, так.

Лёня: Меня в детстве тоже отдали в музыкальную школу, спустя пять лет я сбежал. Потом решил развиваться самостоятельно. В следующем году будет десять лет, как выкладываю музыку в интернет. 

Есть ли у вас музыкальные проекты, помимо «Обстоятельств»? Играете отдельно друг от друга?

Лёня: Я занимаюсь продакшеном в проекте Morpheus, тоже чебоксарский исполнитель. Раньше брал частные заказы, но сейчас нет времени.

Костя: У меня тоже возникали мысли о сольном творчестве. Было несколько песен для собственного проекта, «Банановый рассвет» и «Счета» — обе вышли в «Обстоятельствах». Хотелось попробовать что-то отдельное, но нужно избежать распыления между двумя группами. Если «Обстоятельства» — серьезная вещь с драмой и психологическим посылом, то новый проект должен быть, наоборот, забавным, позитивным, легким. Может, это будет электронная музыка, но пока это всего лишь идея, к которой я вернусь в будущем, чтобы потешить свои музыкальные вкусовые сосочки.

Какова она, эстетика «Обстоятельств»?

Костя: Она формировалась долго, методом проб и ошибок. Вначале у нас не было четкой картинки: мы писали песни и ориентировались на ощущения. А спустя три альбома и 30 с лишним песен образ группы собрался воедино, вышел из контекста. 

Чем или кем вы вдохновляетесь? 

Костя: В музыке без вдохновения никак. Пока живешь жизнь, ты непременно что-то черпаешь из окружающего мира и делаешь это частью себя и своей деятельности. Раньше мы вдохновлялись группой The Neighborhood. Сейчас — русским роком нулевых: Земфира** , Арбенина. Но, вообще, сложно найти песню, которая меня бы удовлетворяла. Я переслушиваю микрокусочки любимых композиций. Это могут быть треки Ланы Дель Рей или Tyler, The Creator. Я его обожаю. Люблю масло черного тмина. Мой процесс прослушивания музыки — это перематывание любимых десятисекундных кусочков снова и снова. 

Лёня: Я кочую по жанрам и собираю самое интересное, чтобы потом синтезировать в нашей музыке.

Костя: Лёня — псих, он реально собирает все. Его музыкальные вкусы шокируют каждого, кто сталкивается с ними. Объясню, как я это вижу. Я привык оценивать музыку с точки зрения целостности — в ней должен быть красивый текст, классная аранжировка, чтобы брало глубоко за душу. Лёня же рассматривает треки с технической точки зрения, что-то оттуда черпает. Это могут быть самые удивительные артисты, из которых Лёня берет по элементу и внедряет в нашу музыку.

Лёня: Мы недавно слушали Шамана, никому не рассказывайте. Но, вообще, мой вкус — гремучая смесь из попсы, ретро, ню-метала и рэпа. 

Есть ли у вас синдром самозванца?

Костя: Развитие группы — это пять лет тяжелой работы. У нас большая команда, которая вкладывается в проект всеми силами. Долго ждали момента, когда пойдут концерты. Тогда я думал, что мы этого заслуживаем. Как только все пришло — появился синдром самозванца. Хотя мы проделали большую работу, заслужили все, что имеем, но синдром на месте. Кажется, что мы недостаточно хороши. Но это толкает нас вперед, наверное.

Лёня: У меня такого нет. Наверное, слишком давно музыкой занимаюсь. Наоборот, хочется пожинать плоды. Несите нам плоды! (Смеется.)

Несут?

Костя: Да. Раньше приходилось их под микроскопом разглядывать, сейчас падают на голову.

23 июля вы выступали на фестивале в московском пространстве Comcity 22. Как прошло?

Костя: Супер. Мы были закрывающими артистами, сыграли акустический сет. Было много людей, которые нас никогда не слышали. Все были довольны, мы тоже кайфанули. Надеюсь, и в следующем году сыграем на «Соломе». Ближайший концерт пройдет в Чебоксарах, выступаем на благотворительном фестивале «Шевле», потом, 19 августа, в «Мутаборе» в Москве. 

Сколько времени занимает производство песни?

Костя: Насчет времени создания песни сложно сказать, какие-то треки пишутся моментально, в течение нескольких недель, а вот «Карусель» из последнего альбома, например, собиралась месяцами, если не годами — преображалась, трансформировалась, постепенно набирая красоту и стиль. Часто приходится дожидаться момента, когда трек обретет новое дыхание, новый смысл и наполнение. Поэтому производство может затягиваться. Точно ответить нельзя, но в целом — минимум несколько месяцев.

Лёня: В Чебоксарах не к кому было обратиться — приходилось все самому осваивать. Поэтому я выступаю за полный DIY, чтобы все происходило в рамках спальни. 

Костя: У нас все через постель. (Смеется.)

Какие песни были самыми долгими для производства?

Костя: В альбоме «Утраты» были тяжелые, непроходимые дебри песен. А самые быстрые — на первой пластинке. Когда мы начали, у нас был фонтан молодой энергии, еще не воплощенных идей, куча мыслей, которые мы еще не описывали. И мы начали жарить как из автомата эти треки, но чем больше воплощенных идей, тем сложнее найти что-то новое. Углубляемся в звук, что сказывается на скорости написания материала. Второй альбом был уже написан не за несколько месяцев, а за год. Третий — за три года.

Кто пишет тексты?

Костя: Я. Лёня занимается музыкой. Иногда по музыке что-то делаем вместе. Но я бы хотел, чтобы мы полностью разделяли зоны ответственности.

Был ли кто-то, кто бил вашу лирику на себе?

Костя: Я не слышал.

Лёня: Пока только на футболках.

Захотелось быть первой.

Лёня: Let's go!

Костя, понравилось крушить мебель на съемках «Ледокола»?

Костя: Команда мне завидовала. Но там была сложная конструкция с камерой. Камера цеплялась на балках к потолку, и от этой балки отходила еще одна, которая тянулась по горизонтали. К концу второй балки прикрепили камеру, и она двигалась по кругу. Задача — ударять по мебели в тот момент, когда камера проходит около тебя. Требовалась огромная концентрация, чтобы попасть. Но я кайфанул.

Нужно было с одного дубля это сделать?

Костя: Посуда имеет свойство разбиваться, а у нас не было новой. Поэтому да.

Есть ли треки, от которых вы подустали?

Костя: Песни из предыдущих альбомов. Например, «Родная» — что-то супер юношеское, уже пережеванное, неуместное сейчас. «Лейкопластырь» мне не очень нравится. Лёнь, что думаешь?

Лёня: Из-за обилия концертов от треков типа «Женщина плачет» я подустал. Недавно даже предложил не играть ее, хотя она занимает не последнее место в нашем репертуаре.

Все женщины заплакали, когда Лёня предложил не играть «Женщина плачет».

Лёня: Я отдохну, и мы ее вернем.

Некоторые группы меняют аранжировку для выступлений, чтобы не уставать от материала. Есть ли у вас такая практика?

Костя: Особо не меняем аранжировки, хотя слушатели говорят, что наше концертное исполнение отличается от записей. Может, к этому придем, но я не хочу менять аранжировку полностью. Это же песня, знакомая именно по своему составу. Зачем ее переворачивать?

Лёня: Недавно мы готовили акустическую программу и в несколько песен добавили аккордеон. Заменили гитару аккордеоном, и вышло очень-очень удачно!

Костя: Да, классный опыт. Но мы не только добавляли аккордеон, Лёня переписывал все подложки, то есть получилась новая программа. Больше скрипок, ударных инструментов, при этом часть старых ударных заменили на более акустическую установку. А аккордеон нам вообще башню снес. Было безумно круто.

Нанимаете ли вы приглашенных музыкантов?

Костя: Наш гитарист — изначально аккордеонист. На репетиции выяснилось, что он может принести аккордеон, мы по приколу согласились. Он принес, и все идеально получилось. Есть сессионные музыканты: Лёня Тавровский — на ударных, Ярик -– на гитаре. Они профессионалы, деятельные, вкладываются в музыку. Парни, спасибо!

Респектовал ли вам кто-то из музыкальных кумиров?

Лёня: Мэттью Беллами, позвони мне.

Костя: Кумиров, наверное, нет. Если позвонит Айдын Закария из масла черного тмина и скажет: «Костя, блин, приезжай в Казахстан, сделаем фит!» — я упаду замертво. Но пока не случалось. Были артисты и блогеры, которые нам респектовали. Илья Воскресенский помог, когда снял видео из путешествия под песню «Маяк». Таких историй становится больше. Или, например, Глеб из «Три дня дождя» поддержал нашу «Женщину плачет» в телеграм-канале. Приятно, но не могу сказать, что они кумиры.

Уверена, что Мэттью Беллами обязательно позвонит. 

Лёня: Я жду. (Смеется.)

Костя: А кто это? 

Лёня: Солист Muse.

А отдыхать планируете? Лето на дворе.

Лёня: У меня был отпуск на две недели. Потратил его на отдых в Турции, а вторую неделю мы были в Нижнем Новгороде. Работой я бы это не назвал: отыграли два фестиваля. В общем-то, провел по кайфу.

Костя: Да, в Нижний кайфово сгоняли, хотя мы там и работали. Были классные летние приятные деньки. Нижний порадовал, приятный город. В планах — уехать в большое путешествие. Надеюсь, осенью получится.

Лёня: Костя хочет в Индию.

Тебе нравятся индийская культура, еда и Болливуд?

Костя: Не знаком, к сожалению. Я в первую очередь из-за культуры духовной хотел бы побывать. Ну и просто опыт. Прочитал книжку «Шантарам», меня зацепило.

Лёня: Давайте снимем клип в стиле Болливуд со всеми трюками.

Мало кто знает, но Болливуд сильно эволюционировал за годы. Они снимают так, как Голливуд никогда не сможет. Но люди по-прежнему думают, что это что-то нереально кринжовое, танцевальное, странное. Это, конечно, так, но теперь еще и качественно сделанное. Потрясающая индустрия, советую ознакомиться.

Костя: Если не будет денег, буду подрабатывать актером. Слышал, что в Болливуде русским можно нормально заработать. 

Да, надо же кому-то русскую мафию играть.

Лёня: Выезжаем.

А куда бы ты хотел поехать, Лёнь?

Лёня: Мне нравятся европейские столицы, давненько не был. Хочется туда, манят. 

Серьезный вопрос: если бы вы были десертом, то каким? 

Костя: Судя по моей прическе, я был бы маффином с шоколадной крошкой.

Лёня: О, похож. Я выбираю взбитые сливки — они всегда на высоте.

Костя: Пау-пау-пау!

Ауф!