Белорусский поэт Наташа Трейя выпустила сборник стихов «Всеми частями тела». Эта работа тесно связана со всеми прочими ее занятиями, ведь Наташа — певица, автор песен, фотограф и клипмейкер.
Наташа Трейя начала сочинять стихи в четыре года, тогда она еще не умела писать, и самые первые ее строчки записывала мама. Сразу по окончании школы в Минске Наташа уехала в Москву с намерением записать свои песни. Сначала она просто ночевала в знаменитой студии Владимира Осинского, через которую прошли, практически, все отечественные поп- и рок-музыканты. Там она стала предлагать свои тексты звездам российской эстрады. Песни на стихи Трейи появились в репертуаре Григория Лепса и Аллы Пугачевой. А затем началась и карьера Трейи как певицы. В первом же ее клипе «НЛО» в роли эстрадных «демонов» снялись Валерия и Иосиф Пригожин. Талант Трейи высоко ценят и коллеги-поэты. О новом сборнике «Всеми частями тела» тепло отзывались Андрей Орлов, Лев Рубинштейн и Алина Витухновская. Сейчас Наташа Трейя работает в Черногории.
Твоя книга называется «Всеми частями тела». Какая она у тебя по счету?
Я ее считаю первой. У меня и раньше выходили книги. Одну из них издал композитор Андрей Мисин, у которого в репертуаре есть песни на мои стихи. Другая вышла в Беларуси, с ней помогли в минском Союзе писателей. Еще одну я издала вместе с альбомом, в нее вкладывался CD. Но «Всеми частями тела» — это первый раз, когда пришло настоящее серьезное предложение от большого издательства. В данном случае — «Эксмо». А все, что было до сих пор, это такие инди-релизы, все равно что в фейсбуке* стихи разместить.
А как «Эксмо» на тебя вышло?
Кто-то показал мои стихи редактору Наталии Новиковой. У меня в отношении больших издательств был такой же стереотип, как и в отношении рекорд-лейблов. Я не знаю, с какой стороны к ним подойти, кому отправлять материалы. Как туда вообще попадают люди? Но в случае с «Эксмо» все было очень просто. Ко мне обратились, сделали предложение, мы договорились. Бывает такое.
Но ты не совсем ноунейм. У тебя хорошие соцсети, ты знакома со многими известными блогерами, песни на твои стихи исполняли Алла Пугачева и Григорий Лепс.
Конечно, мы все это рассказали издательству. Как раз в то время у меня вышел альбом «Флэшбеки», и некоторые стихи стали текстами песен. Мои песни попали в сериал Валерии Гай-Германики «Обоюдное согласие». В общем, было, что показать. Лишним не было точно.
Ты проводишь четкую грань между текстами песен и стихами?
Раньше она была более четкой. Я считала, что в стихах могут быть какие-то более резкие рифмы, неотесанные слова. Песни — это что-то более лиричное. Но в один момент возник какой-то единый стиль. Сейчас вообще в песнях используют самую разную лексику, и в то же время в книжный поэтический язык проникают такие слова, которые там раньше сложно было себе представить.
Как выстроен материал в твоей книге? Как я понимаю, в начале есть большой блок стихов о городах, о твоих путешествиях. А дальше?
Четкой структуры нет, материал в книжке не распределен по годам. Скорее, действительно, по каким-то сюжетам. Путешествия меня очень вдохновляют. Мои стихи — это мои фотографии из путешествий. В то же время, путешествуя, я не обязательно описываю в стихах само путешествие, место. Это могут быть стихи о любви, о космосе, о философии. Так что в книге есть главы о путешествиях, есть — о чувствах, сюжеты перетекают друг в друга. Есть много стихов о любви. Я часто пишу стихи, которые кажутся очень личными, но я не сказала бы, что это исповеди и что я пишу обо всех своих мужчинах, обо всех, кто меня бросил. Я могу оттолкнуться от чьей-то чужой истории, рифмы или образа. А девчонки мне пишут: «Держись! У меня в жизни тоже такое было!»
Поэзию в нашей стране до последнего времени издавали неохотно, тем более — крупные издательства. Считается, что это коммерчески невыгодно.
Я знаю, что в каталоге «Эксмо» есть еще несколько поэтов, но это, конечно, небольшое число. С другой стороны, у тех, кого они издают, очень хорошие продажи. Одна из поэтесс, с которыми у них контракт, продала за полтора года 16 тысяч экземпляров своей книги. Вообще, это странный стереотип, что люди не покупают поэзию. Ведь люди любят поэзию. Я сужу по своему окружению. Если вы заглянете в ВК, там много пабликов со стихами, у них много подписчиков, люди делают репосты в большом количестве. Да и рэп — это поэзия, просто положенная на бит. Возможно, поэзию сейчас действительно чаще ищут в Сети, нежели на полках магазинов. Но если это книга, которую приятно в руки взять, то ее вполне могут покупать в большом количестве. Так что я очень серьезно занялась визуальной стороной своей книги — я же люблю визуальные искусства, придумываю образы, клипы сама снимаю. Мне хотелось, чтобы мой сборник было интересно рассматривать. Основой визуальной составляющей были части обнаженного тела в сочетании с арт-объектами. Фото сделала Екатерина Самофеева. Это произошло спонтанно: мы познакомились незадолго до того, как я заключила договор с издательством и просто начали делать фото у меня дома на фоне белой стены. А потом появилась художница Аля Панина. Мы распечатали фотографии на принтере, и поверх отпечатков Аня при помощи красок «дорисовывала» наши фантазии и сюжеты. А потом мы все это еще раз сканировали, верстали вместе с дизайнером Дашей Дементьевой, и так получались наши иллюстрации.
Я знаю, что ты своего тела не стесняешься, постоянно экспериментируешь с ним. У тебя телесность всегда на переднем плане.
Когда я была подростком, я стеснялась своего тела. Так продолжалось долгое время. И в какой-то момент как будто что-то переключилось, для меня стало очевидно, что тело — это естественно, это красиво. Если говорить совсем начистоту, когда я начала сама снимать клипы, я столкнулась тем, что одежда занимает много времени. Нужно работать со стилистами, с дизайнерами, думать о том, чтобы сочетались цвета. В чем попало сниматься не будешь. А денег на первые клипы у меня было ноль. Я стала одевать своих моделей в боди, это самое красивое и стильное. Просто боди телесного цвета. Поверх них можно что-то рисовать, писать. Знаю, что до сих пор существуют предрассудки в отношении обнаженного тела. Некоторые считают, что это стыдно. В фейсбуке* , в инстаграме* до сих пор нельзя показывать соски. А мне кажется, что, если это сделано искренне, не вульгарно, не с целью продать свое тело, то это так естественно, в этом такая искренность!
А есть еще стереотип относительно фото с детьми, особенно маленькими. Вроде их не то, что снимать — просто людям показывать до какого-то возраста нельзя. А ты со своей дочкой Мэй активно снимаешься, причем, с самого рождения.
Я в эти приметы не верю и просто не понимаю, зачем люди, например, закрывают лицо ребенка смайликом на фото. Это не защитит его от всех бед, которые есть вокруг. Одно дело — верить в то, что есть маньяк, который сидит и отсматривает твои соцсети. А другое — верить в потусторонние силы. Но когда я выкладываю Мэй, я не делаю это специально. Мне просто нравится, как нравится фотографироваться с друзьями, когда они рядом. Я не просчитываю реакцию на эти фото, не смотрю, сколько мне они принесли лайков. Это просто отпечатки моей жизни. Долгое время у меня не было никакой няни, и Мэй постоянно была со мной.
Ты упомянула свои клипы, и я вспомнил, что ты их снимала много, себе и другим, и на них была хорошая реакция, и ты даже получила «Премию МУЗ-ТВ». А сейчас ощущение такое, что ты вернулась к поэзии, к своему первому любимому ремеслу.
Нет, мы продолжаем снимать клипы. Например, в прошлом году мы сделали клип на мою песню «Снег» и для него вырезали все из бумаги. Все декорации, вся квартира, диваны, одежда — такое у нас было снежное высказывание. Потом мы переехали в Черногорию, и на первых порах у меня не было даже камеры, уже не говоря о какой-то команде. Конечно, можно снимать и одному. У меня был клип, который я сняла одна, просто поставив камеру на штатив, и его показывали на «МУЗ-ТВ». Но это исключение. Команда важна, я, например, даже краситься сама не умею. А стихи — они всегда со мной. Открыл записную книжку и записал. Но ты прав, я сейчас действительно занята немного другим. Сейчас вокруг меня очень много творческих людей. Формируется новое творческое сообщество, создаются выставки, делаются музыкальные проекты. Мне кажется, наше комьюнити сейчас делает в Черногории больше, чем кто-либо.
Среди твоих последних песен я обнаружил треки на белорусском языке. Ты стала больше писать на нем?
Мне очень нравится мой родной язык. Здесь, в Черногории, я познакомилась с девушкой, которая говорит только по-белорусски, и это так красиво! Я прямо прониклась и решила больше писать по-белорусски.
