На днях смотрел интервью, которое у вас брал Федор Бондарчук. На вопрос «Как появился "Псих"?» вы ответили, что это был некий челлендж от Федора. В сериале Богомолов играет психолога с зависимостью. Как вообще создавался мир вокруг героя и как появились персонажи, этот мир населяющие? Вы сценарист, который подслушивает и подсматривает, или все это придумано?
Если честно, то я и подслушиваю, и подсматриваю, и придумываю — все вместе. История формируется из хаоса. Персонажи «Психа» — собирательные образы героев, которых я вижу в сегодняшней Москве. Их география не ограничивается Садовым кольцом. Там есть и Химки, и ТТК. (Смеется.) Для меня это пазл из настоящих людей, которым я сопереживаю и которых интересно препарировать.
Есть реальные прототипы людей, которые вошли в сериал?
Ни одного. Хотя видела, как критики писали, что я намеренно назвала одного из героев Филиппом Бахтиным (бывший главный редактор Esquire, основатель детского лагеря «Камчатка». — Прим. SRSLY). Нет, это чистая случайность. Мы с Филиппом даже не знакомы.
То же самое получилось с Артемом Лебедевым.
У нас есть герой Артем, который жил без фамилии до сцены, где она понадобилась. Фамилию мы придумали за пять секунд. Здесь нет никаких приветов узкому кругу друзей, а с Артемием Лебедевым мы не знакомы. Я в принципе не люблю такие междусобойчики в кино, так что это точно не ко мне.
Когда вы поняли, что готовы стать сценаристом? В школу «Индустрия» вы пришли уже на сценарный факультет. А до того что-то писали для себя?
Писала с детства, с юности, и журфак был выбран как раз поэтому. На сценарный факультет я пришла без мысли, что сейчас «излечу» нашу индустрию или буду писать сценарии для себя. Искренне и честно хотелось овладеть ремеслом и попробовать рассказывать истории.
Тем не менее как режиссер вы начали с коротких метров. Желание овладеть этой профессией появилось в процессе? Или это вообще случайность?
Я писала короткий метр «Плачу с вами» и собиралась выбрать режиссера у себя на курсе, чтобы предложить ему снять фильм по моему сценарию — это естественная практика школы. Но также была возможность защитить проект и стать самой его режиссером, если кураторы одобрят концепт. Когда первый раз рисковать, как не в рамках школы? Мне очень захотелось все снять самой.
И стало жалко отдавать его другим.
На уровне «жалко», да. «Псих», кстати, стал моим дипломом в школе «Индустрия».
Кстати, у меня нет ощущения, что «Псих» станет менее актуальным через пару лет. А у вас?
Конечно, мы мечтаем о том, чтобы он не устаревал, чтобы через несколько лет был интересен как маркер времени. В «Психе» это самое время отражают только люди, там нет никаких других флажков — вроде, например, пандемии.
Если бы вы думали, как еще актуальнее и острее сделать сериал, то, возможно, стал бы пропадать характер героев, посыл истории.
Я даже не про это. Стремление сделать актуально провально на уровне идеи, как мне кажется. Важно, что в процессе написания я была абсолютно свободна в своем высказывании. Продюсеры вообще не контролировали меня. Никто не говорил, что слишком много наркотиков, секса или что в сценарии есть острые темы (к примеру, тема гомосексуальности) — всего этого не было вообще. Это самый настоящий кайф, когда никто не расставляет тебе такие пунктики.
И это прежде всего благодаря тому, что теперь у нас есть платформы. Примерно три года назад кино из-за закона о мате находилось в подвешенном состоянии: все просто устали писать сценарии, где не было этих слов.
Я не поклонник мата в кино по любому поводу. Но мы с вами и зрителем чувствуем органику моментов, где только красивый русский мат может отразить ситуацию.
Вы очень точно вернули живую речь в кино. В «Психе» есть сцена, где Роза Хайруллина, выслушав спич от любовника о том, что «ты женщина и должна меня кормить», полушепотом говорит: «@#$%ец». Это потрясающе, максимально просто, очевидно и никак иначе прозвучать не могло.
И никак иначе нельзя на это отреагировать.
В сериале есть песня «Мир без любимого» — она идет рефреном. Это ваша придумка или находка Федора?
Эта идея Федора. Она появилась, когда был написан пилот, и мы еще только его обсуждали. Во всех нас, во многом циничных, есть простая сентиментальная наивность, которую провоцирует как раз музыка 70-х и 80-х. Мы зарываем это глубоко в себя, потому что сентиментальность не в моде.
Очень забавно, что психолог на репите слушает одну и ту же лиричную песню. В некоторой степени это похоже на шаманство, схождение с ума. Каждый день едешь на работу по одному и тому же маршруту с одной и той же песней. Считаете ли вы себя сентиментальным человеком?
Очень. Я очень сентиментальный человек и плакса.
Это выражается в вашем музыкальном или киношном вкусе? Как вы это находите?
Я нахожу это в разных видах искусства. Я благодарный зритель и слушатель, наблюдатель. В театре или в кино мне легко отключиться от знания нюансов внутренней кухни. Мой главный критерий оценки — либо я чувствую, либо нет.
Когда работаете на сцене в театре, эмоции, которые вы получаете от зала, тоже входят в эту сентиментальную част или все-таки нет? Это чувство радости или что?
Часто опустошение. Радости в этом мало, честно говоря.
Все равно это катарсис.
Ну катарсис — это большое и красивое слово. Но оно больше зрительское. В идеальных обстоятельствах хотелось бы, чтобы зритель это испытал. А ты все-таки отдаешь (по крайней мере, я), а не забираешь.
Федор перерабатывал сценарий? Было ли место импровизации?
Практически не перерабатывал. Не потому что текст — это истина в последней инстанции. Он должен быть комфортен актеру, здесь не может быть никакого диктата. Что касается импровизации, то, конечно, она случалась и, когда было уместна, закреплялась режиссером.
В «Психе» есть сцена в пешеходном переходе. Там звучит песня группы «5'nizza», Олег (герой Богомолова. — Прим. SRSLY) бесится, ломает телефон. Вы ее так и писали?
Эту сцену я так себе и представляла. Обычный переход с музыкантами, которые безостановочно изо дня в день играют.
Мы подошли к важному вопросу. В фильме есть очень интересный лейтмотив — не знаю, заметит его кто-то или нет. Герой Богомолова проговаривает, что он хотел бы лечить настоящих психов, а работа с богатыми невротиками доводит его самого до невротичного состояния. Эта идея очень глубокая. Она пришла к вам сразу или вы общались с теми, кто занимается психологией?
Точнее, Олег говорит, что мог бы из психов делать людей, и сам он — пластмасса под хрусталь. Это касается не только психологии, это в принципе про выбор в жизни, в работе. Предназначение или деньги. Счастье, если это идет вместе, конечно.
Взять хотя бы режиссуру. Занимаешься коммерческой режиссурой — остаешься при деньгах. Снимаешь артхаус — живешь без денег.
Острый социальный артхаус, политическая документалистика — хороший пример. Будешь ли ты сыт и социально устроен? Увы, вряд ли. Но зато занимаешься тем, чем не можешь не заниматься, и топливо твоего дела тащит тебя и наполняет силами. Олег сделал выбор в пользу денег, при этом обладая талантом создавать большее. Теперь у него есть все, только ему уже не хочется жить свою комфортную жизнь, она лишена смысла.
А проговорить проблему герой может, только когда напьется.
И сам герой, и то, как это сыграно, напоминает мне здесь Зилова из «Утиной охоты». Нельзя иметь все и сразу. Не получается.
В «Полетах во сне и наяву», кстати, есть одна гениальная сцена. Герой Олега Янковского едет мимо постового и прячется, но когда проезжает, то забывает поднять голову. Так и едет, спрятавшись. В кадре — чувство того, что его нет, чувство растворения. Это ведь тоже про Олега? Точнее, про его желание исчезнуть?
Верно. Ты встал утром, а жить свой день не хочешь. И это, конечно, поломка современного человека.
Вы бы хотели еще снимать фильмы как режиссер?
Мне это интересно. Какие-то конкретные планы я пока не строю. Или не хочу о них говорить. (Смеется.)
Вы говорили, что когда работаете на площадке как актриса, то понимаете, что работаете с авторским текстом и не трогаете его. В работе с Федором вам хотелось ему по-режиссерски противостоять? Или таких моментов вообще не было?
Я почти не присутствовала на площадке.
Принципиально?
Принципиально. Потому что здесь нужно было четко расставить границы. Я — автор, а Федор — режиссер. И это полностью его территория. У нас, безусловно, существовал режиссерско-авторский сговор, мы устраивали читки, обсуждали линии, мотивы, миллион нюансов. Может быть, мне бы и хотелось везде незримо присутствовать и четко все контролировать, но важно было сделать над собой усилие и довериться. Это не так просто.
И при этом вы не чувствуете, что текст где-то был потерян.
Не чувствую. Федор очень подробно работает с актерами, тонко, иногда музыкально чувствует сцену. Для актера это удовольствие. Я бы хотела, чтобы когда-то он так поработал со мной.
Вы сказали, что точно не хотели видеть себя в роли актрисы в «Психе». Но и, соответственно, Федор никак не хотел появляться по ту сторону камеры. Хотя, на мой взгляд, в Олеге что-то есть от него, чисто внешне — может, в манере одеваться. Есть какая-то интуитивная перекличка.
Это сходство невозможно обозначить конкретно, но я его вижу, что естественно, так как Олега Федор и Константин создавали вместе. Мне самой, кстати, очень нравится стиль речевого существования Олега. Это такая легкая интеллектуальная отстраненность, безучастность, но при этом полное понимание того, что вокруг происходит. В отличие от многих, главный герой находится в реальности.
На мой взгляд, все, кроме матери Олега, принадлежат не себе и следуют установкам.
В главном герое мне нравится и то, что он не жалеет людей словом.
Какие вас интересуют темы в современном кино?
Меня интересуют темы, в кино пока невозможные. Политические правозащитники, адвокаты. Не могу сказать, что меня безмерно тянет в политику, но мне кажется, это интересная тема, очень острая, в ней много страсти и риска. Из исторического — Дягилев, например. Но возможно ли рассказать сегодня об этом честно, без сглаживания углов?
Женское кино переживает новое рождение. Сейчас много женщин-режиссеров на подъеме — феминизм правит бал. Как вы видите для себя грань между тем, что настоящее, а что сделано на основе повестки дня?
Мне очень нравится, что женщина в кино перестает быть гарниром. Что героини становятся осмысленными и интересными, они действуют. Это очень круто. Мне неинтересно акцентировать внимание на таких темах, потому что я сама не нахожусь в состоянии борьбы и не доказываю, что я женщина, способная мыслить. Есть другое. Сколько бы ты ни работал, про тебя часто сначала говорят «красавица». И это слово «красавица» ставит под вопрос твои интеллектуальные способности.
Вопрос актерского таланта.
Вопрос актерского таланта и тем более сценарного. Это, к сожалению, касается именно женщин. Интересные красивые мужчины нас так не пугают, как интересные красивые женщины.
Возведение женщин-режиссеров в отдельный культ, мне кажется, и есть дискриминация. Зачем вообще делить режиссеров по половому признаку?
Это неважно. Важно, талантлив этот человек или нет.
Что вас вдохновляет?
Путешествия и возможность писать в отдалении от мегаполиса.
То есть в большом городе писать хуже, чем где-то?
В городе мне надо себя дисциплинировать жестче, чем в поездке. Вообще, пока я писала «Психа», я поняла, что красивое слово «вдохновение» — это не условие к тому, чтобы сесть писать, а награда, которую ты, возможно, получишь в процессе. Меня вдохновляет возможность перемещаться куда-то с компьютером и писать где угодно. Своего рода свобода.
Вы смотрите сериалы?
Конечно.
Что понравилось из последнего и что не понравилось совсем?
Очень понравились сериалы «Воспитанные волками», «Ход королевы». Посмотрела сумасшедший документальный фильм My Octopus Teacher — если не видели, очень. Еще меня очень тронул мини-сериал «Неортодоксальная». Конечно, Netflix — настоящая воронка. Я захожу туда, и так может пройти весь день.
Важный момент в искусстве: есть вещи, которые художественно, признаем, не так хороши, но поскольку вы испытываете эмоции в процессе познания этого искусства, сложно объяснить другому человеку, который их не испытал, почему он не прав в своей оценке.
В оценке искусства каждый прав, если только честен с собой, а не солидарен с обществом, которое ему навязывает мнение.
Говорите, вас вдохновляют путешествия. Назовите ваши любимые места.
Обожаю Италию: Рим, Флоренцию. Вообще, я настолько люблю путешествовать, что для меня поездка в Тулу — уже путешествие. Сейчас, например, поеду в Карелию на машине. Я прекрасно себя чувствую с билетом в зубах.
У вас есть любимый режиссер?
Нет. Мне всегда очень сложно говорить о чем-то одном самом любимом.
У вас в сериале, кстати, нет подражательства, что очень круто.
Да, я ни на что не ориентируюсь, это совершенно точно. Пока писала, не смотрела никакие сериалы про психотерапию.
Вы согласны, что это требуется только актерам? Сценаристам не нужно смотреть про врачей, если они пишут про врачей. Нужно черпать жизнь, а не чужое кино.
Мне кажется, да. Я верю в ресерч по теме больше, чем в чужой художественный опыт.
И вышло очень круто, потому что это межжанровый сериал.
Это драма.
Мне кажется, нельзя однозначно заявлять, что это драма.
То есть вам смешно?
Мне смешно там, где должно быть смешно. Это даже не постирония, а постистерия. В душе тебе смешно, но, по сути, хочется по той же причине плакать.
На бумаге мне это казалось очень смешным. Спрашиваю вас, потому что не понимаю, как это все вместе воздействует. Если смешно, то очень хорошо, потому что нам смешно то, что узнаваемо.
Немного про «Цоя». Что вам принесла роль Полины как актрисе?
Она принесла мне погружение во время. Практику молчания в кадре: так мало слов у меня не было никогда.
Вы довольно избирательно подходите к ролям. Что вас может отпугнуть в сценарии?
Все довольно просто: меня отпугнет отсутствие истории, пошлость. В хорошем сценарии меня, наверное, ничего не отпугнет. В плохом — все.
Вы жалеете о каких-то ролях, от которых отказались?
Не припомню такого. Мне кажется, когда меня утверждали на роль и я от нее отказывалась, то все-таки не промахивалась. Скорее жалела о хороших фильмах, в которые меня не утвердили.
Роль мечты вообще существует или это выдумка?
Наверное, для кого-то существует, но для меня — нет. Мне легче представить другого актера в какой-то роли и писать под него.
То есть во время написания вы уже знали, кто из актеров произносит ваши реплики?
Да. С кем-то я даже не была знакома лично — например, с Леной Лядовой. Это даже хорошо, личная дистанция с героем дает тебе больше пространства для фантазии.
Огромное счастье для сценариста, когда в его голове живут другие люди.
Это счастье и легкое безумие одновременно.
