Обсуждая новый альбом Depeche Mode «Memento Mori», часто упоминают саунд-продюсера Джеймса Форда, а о Марте Салоньи, отвечавшей за сведение, говорят гораздо реже. Между тем, ее роль в создании Memento Mori трудно переоценить. Звук альбома сложился во многом благодаря подходу Салоньи, в своей работе используещей исключительно и только пленочные магнитофоны. За несколько лет работы на Mute Records Салоньи собрала целую коллекцию магнитофонов, каждый из которых был непосредственно задействован в создании лучших альбомов десятилетия — от Utopia Бьорк до «I, I» Bon Iver. Когда Джеймс Форд позвал ее в Лос-Анджелес сводить Memento Mori, перед ней встала непростая задача — перевезти всю коллекцию через океан. В итоге необходимые ленточные магнитофоны собрали в Калифорнии. А дальше случилась трагедия — умер участник Depeche Mode Энди Флетчер. Марта Салоньи рассказала Мартину Гору и Дэйву Гаану, что два года назад уже прошла через подобное. Ушел из жизни ее партнер по экспериментальному проекту Tomaga Том Риллин. В какой-то момент она спросила себя: «Кто я? Я миксинг-инженер? Тогда почему я ничего не свожу?» Работа над инструментальным альбомом Music For Open Spaces началась во время путешествия Марты и Тома по национальному парку Джошуа-Три и продолжилась в Корнуолле. В машине были магнитофоны Марты и бас-гитара Тома. Длинные мрачные тона и сверхъестественные ритмические абстракции — в итоговой версии альбома импровизации, над которыми работала пара, остались такими, какими их в последний раз слышал Том Риллин. Это был тот случай, когда свои любимые звукозаписывающие машины Марта на финишной прямой практически не включала.
О статусе Фредерика Гибсона — человека, выступающего под псевдонимом Fred again.., говорят его громкие коллаборации со Скриллексом и Эдом Шираном. Fred again.. — большой коммерческий музыкант и продюсер. Тем интереснее было посмотреть, во что выльется его коллаборация с Брайаном Ино, который на протяжении полувека совершает ставит самые смелые эксперименты над массовой музыкой и делает поп умным. Поклонники Fred again.. знают, что с Брайаном Ино он познакомился не вчера. Еще в 2014 году маэстро говорил, что Гибсон — «настоящий бриллиант». Заглавная песня альбома Secret Life — это многоуровневая эмбиент-пьеса, в основе которой лежит песня Леонарда Коэна In My Secret Life.
Фактически, работая в пространстве эмбиента и даунтемпо, Гибсон и Ино делают то же, что какой-нибудь Дэвид Гетта делает с поп-музыкой 1990-х — начала 2000-х, — создает ремикс на новом технологическом уровне, уходит вглубь песни, оставляя саму мелодию нетронутой. То же происходит с Summer's End Джона Прайна в песнях Radio и Come On Home. Впрочем, оригинального материала дуэта на альбоме Secret Life тоже хватает, и за него Брайану Ино точно не стыдно.
Спустя год с лишним после выхода номерного альбома Impera трехкратные лауреаты «Грэмми» Ghost напомнили о себе, издав EP с кавер-версиями любимых песен. Из пяти треков EP «Phantomime» только один имеет отношение к родному для шведской группы жанру hard’n’heavy — Phantom of the Opera авторства Iron Maiden. «Переметаллить» Iron Maiden невозможно, и песня выглядит просто знаком уважения к классикам. Стоит учесть, что Phantom of the Opera — трек с дебютного альбома Iron Maiden, на котором пел еще самый первый вокалист Пол Ди'Анно. Таким образом Ghost отдают должное раннему периоду истории английской группы. И тем не менее основа стиля Iron Maiden — скорость и сложность игры — была заложена именно тогда, и трек с EP Ghost выглядит кавером с пониженным содержанием холестерина. Что же касается прочих треков Phantomime, то здесь все звучит интереснее, потому что, например, группу Television («See No Evil») «в металле» никто не переигрывал. Правда, Ghost сделали из нее, скорее, глэм-хард в духе Van Halen.
В таком же ключе решена и «Hanging Around» The Stranglers. Кавер на «Jesus He Knows Me» Genesis тоже не слишком изобретателен, зато Ghost сняли на него остроумное видео о закулисной жизни священнослужителей. Данью памяти Тине Тернер стала переработка песни We Don’t Need Another Hero, которую она записала когда-то для третьей части «Безумного Макса». Все эти треки звучат солидно и всех их объединяет невыразительный и совсем не «металлический» вокал солиста Ghost Тобиаса Форге. Удивительно, но при этом именно он — креативный центр и бизнес-ядро группы.
Канадский автор-исполнитель Руфус Уэйнрайт выпустил обстоятельный альбом кавер-версий, в записи которого приняли участие его коллеги и друзья — Джон Ледженд, ANOHNI, Брэнди Карлайл, Шерил Кроу, Ван Дайк Паркс и другие. Folkocracy — вполне предсказуемое собрание фолк-классики.
Альбомов, подобных Folkocracy, в мире выходило множество, никаких открытий музыкант не совершил, а только получил возможность поработать в студии с мастерами и прикоснуться к вечному. Например, к песне The Mamas And The Papas «Twelve Thirty» или к Nacht und Träume Шуберта.
В списке авторов и артистов есть совсем неожиданные и очень колоритные персоны, которых сложно представить себе в одном контексте. Например, в старой гавайской песне Kaulana Nā Pua Уэйнрайту подпевает Николь Шерзингер из The Pussycat Dolls, Дэвид Бирн взялся за High on a Rocky Ledge нью-йоркского бродячего музыканта Мундога, а кантри-стандарт Cotton Eye-Joe исполняет легенда соула Чака Хан. Все это напоминает компиляции, которые когда-то составлял и записывал для франшизы «Пираты Карибского моря» продюсер Хэл Уилнер. Уэйнрайт в них тоже участвовал и многому научился.
Прошлогодняя смерть барабанщика группы Foo Fighters Тейлора Хоукинса стала трагедией не только для группы и для семьи музыканта, но и для всего рок-н-ролльного сообщества. Ему посвящали песни и клипы, в его честь собирали трибьюты. Но группа все же двигалась дальше. Место Хоукинса занял опытнейший сессионный барабанщик Джош Фриз. А в июне 2023 года вышел 11-й студийный альбом Foo Fighters — But Here We Are, партии ударных для которого записал лидер группы Дэйв Грол. Несмотря на заявления о том, что после смерти Хоукинса Foo Fighters будут «другой группой», для записи But Here We Are музыканты уже в третий раз пригласили за звукорежиссерский пульт продюсера Грега Керстина, основным клиентом которого является Адель.
Друг ушел из жизни, но они не собираются уходить в сторону от своей прямолинейной и близкой радиостанциям песенной модели. Редкие исключения вроде трека Show Me How только подтверждают правило. На самом деле такие песни, как у Foo Fighters, скорее всего, уже вполне в состоянии писать искусственный интеллект. Собственно, никто бы и не обиделся, если бы он взял на себя авторские и продюсерские функции, а Дэйв Грол продолжил бы участвовать в телешоу, писать книги и снимать смешные видео.
Единственная постоянная величина на протяжении всех двадцати с лишним лет карьеры британского электронного музыканта Криса Кларка — это его непредсказуемость. Его музыка менялась в диапазоне — от хитроумного IDM до нешаблонного хип-хопа, от яростного техно до уютного минимализма. Прощупав сверху донизу все популярные электронные стили, Кларк (да, теперь его зовут просто Кларк) пришел к воздушному и плавному продакшену, который проявился во всей красе на альбоме Sus Dog. Центральным инструментом стал голос Кларка, а в качестве исполнительного продюсера в создании альбома принял участие Том Йорк. Критики отмечают, что использование голоса не всегда было сильной стороной Кларка, но в Sus Dog высокий тембр продюсера идеально вплетен в синтезаторно-акустические аранжировки, точнее — скользит по их поверхности. Кларка по-прежнему интригует возможность менять стиль внутри одного трека, приглашая слушателя к знакомству при помощи хрусткого индустриального перестука, он готов уже через несколько тактов обрушить на него громоподобное техно. Но мелодические линии, за которые отвечает Кларк-вокалист, примиряют все акустические столкновения внутри записи.
Бар «Италия» — популярное место на Фрит-стрит в лондонском Сохо. В историю массовой культуры оно было вписано не единожды. В 1926 году в этом баре лондонцам впервые показали, что такое телевидение. Бар описан в одноименной песне на альбоме Different Class группы The Pulp. Дэйв Стюарт из The Eurythmics еще в 2010 году объявил, что сделает бар «Италия» местом действия своего мюзикла.
Группа Bar Italia только что выпустила свой дебютный альбом, поэтому конкретно эта страница истории — совсем свежая. Музыкантов группы зовут Нина Кристанте, Йезми Тарик Феми и Сэм Фентон. До Bar Italia Нина играла лоу-фай-поп, а Йезми и Сэм — гранж. Стиль Bar Italia легче всего назвать постпанком, но тут же придется упомянуть и Кинга Крула, и Терстона Мура, и Дина Бланта. В альбоме Tracey Denim каждый из участников самовыражается своим любимым способом. Нина Кристанте говорит о своих чувствах через дрим-поп в духе 1990-х, ее коллеги отдают должное постпанку, шугейзу и трип-хопу. Так и должна была звучать модная группа в середине 1990-х. Но в 2023 году Bar Italia вполне к месту, особенно если учесть реакцию публики на живые выступления группы.
Кинорежиссер Джим Джармуш, подобно своему коллеге Дэвиду Линчу, давно играет в собственной группе и вступает в коллаборации с «настоящими» музыкантами. Группа SQÜRL то и дело появляется на горизонте, в первую очередь, естественно, в киносаундтреках, но условно песенный альбом выпустила впервые. В целом Джармуш и его партнер по SQÜRL Картер Логан все равно мыслят категориями киномузыки: в этих треках они либо в буквальном смысле — голосом — рассказывают истории (например, в The End Of The World), либо воображению не остается ничего другого, кроме как дорисовать картинку к кинематографичной мелодии (Garden Of Glass Flowers).
Пение в привычном смысле тоже присутствует, например, в композиции She Don’t Wanna Talk About It режиссер поет в дуэте с британско-немецкой исполнительницей Аникой на фоне апокалиптичного индастриал-шугейза.
Но самые интересные моменты альбома — те, где на передний план выдвигается гитара Марка Рибо. В общем, как и следовало ожидать, в своем первом крупноформатном опусе Джим Джармуш признался в любви к подпольной музыке, какой ее любят в Нью-Йорке еще со времен The Velvet Underground.
В период пандемии коронавируса боснийский композитор Горан Брегович остановил свои бесконечные гастроли и сконцентрировался на студийной работе. Результатом стал альбом из пяти пьес — The Belly Button Of The World, то есть «Пуп земли». Судя по обложке альбома, на которой композитор целует чей-то беременный живот с нанесенной на него картой мира, этот самый пуп находится где-то в Атлантическом океане. Тем не менее заглавная композиция альбома продолжает и развивает «балканский рейв» Бреговича. Почти девятиминутная композиция отталкивается от завораживающего ритма и негромкого бормотания композитора и разворачивается в масштабное полотно с участием оркестровой струнной секции, мужского вокального секстета и собственного Свадебно-похоронного оркестра (Wedding and Funeral Orchestra) маэстро.
Если кажется, что какие-то элементы песни уже знакомы, то, скорее всего, так оно и есть. Найденные когда-то фольклорные ходы Брегович воспроизводит на протяжении всей своей карьеры. И это не делает песни хуже, просто в его музыке всегда присутствует некий золотой ингредиент. Горану Бреговичу одинаково хорошо удаются марши, танго, клезмер и болеро, при этом в The Belly Button Of The World он подходит к материалу с оперным размахом — слышно, что в свои 73 года он все еще уверен, что не до конца высказался в крупной музыкальной форме.
Британский экспериментатор Мэтью Херберт продолжает опыты с извлечением звуков из самых разных объектов и материалов. Меломаны помнят, как он создавал музыку из звуков взрывов, хлопков ладони по свиной туше, как играл на пачках с хлопьями, газовых насосах и гробах. Однажды он записал целый диск, используя только звуки, издаваемые человеческим организмом. Новая работа Херберта The Horse создана при помощи инструментов, сделанных из лошадиного скелета и частей тела.
Херберт настолько увлекся лошадиной темой, что ряд дорожек записал с использованием реверберации рядом с древними наскальными рисунками лошадей на севере Испании. Есть и звуки с ипподрома в Эпсоме, где суфражистка Эмили Дэвисон погибла под копытами королевской лошади во время Дерби 1913 года. Также в записи участвовали известные джазовые музыканты — Шабака Хатчингс, Эван Паркер, Себ Рошфор и Эдвард Вакили-Хика. И это только история создания, а можно ведь еще затеять целую философскую дискуссию о том, как даже после смерти человек продолжает по своей вековой привычке эксплуатировать благородное животное. Как это обычно бывает с Мэтью Хербертом, описание его нового проекта настолько грандиозно, что поневоле засомневаешься: соответствует ли сама музыка красоте замысла.
В биографии Мэтью Херберта есть эпизоды, когда, взяв за основу очередную безумную идею, он выдавал на гора альбом с вполне привычными уху песенными структурами. Таков был, например, альбом Scale (2006). В The Horse иногда выдвигаются на передний план более-менее четко сформулированные ритмические структуры или звучит что-то, напоминающее мелодию. Но в целом это все же эксперимент, радость от которого в первую очередь испытают давние поклонники продюсера-исследователя.
