Я правильно понимаю, это твое первое интервью?
По сути, да. До этого я давала только письменные ответы.
Чувствуешь себя популярной актрисой?
(Смеется.) Я сейчас ходила в магазин, покупала молочко себе, и вот вообще не чувствую.
Как сегодня началось твое утро?
Сегодня меня разбудил кот — просил, чтобы я его гладила. У нас с ним недавно произошел казус: я вышла из квартиры, не заметив, что он улизнул вместе со мной. Ушла на съемку, и мне позвонили соседи. Сказали — кот орет (в подъезде) и просится обратно домой. Поэтому у меня в последнее время такая позиция рядом с ним: он все время рядом, а я его обнимаю. Так что утро началось с очередных извинений перед котом.
Он, вообще, обидчивый?
Очень эмоциональный! Он не обидчивый, вроде бы меня простил. Я еще сегодня на стрижку его поведу, поэтому не знаю, что он скажет после. Сейчас вот урчит рядом.
Думаю, это взаимно. Сколько ему лет?
Ему 11 лет. Такой уже взрослый, но ведет себя как котенок. (Обращается к коту.) Представляешь, даю про тебя интервью. Ой, укусил только что. Нет, он меня не любит.
Публичность не любит!
Да. (Смеется.) Лучше о нем не разговаривать. Недоволен.
Поскольку у нас есть небольшой повод — премьера сериала «И снова здравствуйте!», то не могу не спросить: ты веришь в загробную жизнь?
Ой, это хороший вопрос. Хотелось бы верить! У меня четыре месяца назад умер дядя, и для меня это было такое сильное переживание, что мне становится легче, когда я думаю о том, что загробная жизнь есть. Когда шли 40 дней после его смерти, мне все время на улице дарили шоколадки. Я очень люблю сладкое, и дядя мой любил — объясняла себе тем, что это он мне дарит. Еще у Майкла Ньютона есть книга «Путешествия души. Жизнь между жизнями», она больше про реинкарнацию, но мне было очень интересно ее читать.
Я тебе соболезную. А шоколадки дарили просто так, случайные люди?
Да, случайные люди! Ко мне подошел парень на улице — дал мне целую плитку. Я сначала подумала, что не буду ее есть — вдруг в нее подмешано что-то, но не удержалась. Потом еще в магазине — у нас закончились «киткаты», их, оказывается, больше не продают, и я хотела купить последний. Мне его подарили, потому что такой позиции на кассе уже не было. Какие-то люди, когда я ехала в поезде, дарили конфеты. Я даже не могу сосчитать, сколько примерно раз это было. В кармане у себя находила сладкое. Поэтому надеюсь, что что-то потустороннее в этом есть.
Надеюсь, что тебе в руки попадет как минимум последняя партия «китката», оставшегося где-то на складах России.
Ой, я всех друзей, которые приезжают из-за границы в Россию, прошу привезти мне «киткат». Когда я поняла, что их у нас больше не производят, — так расстроилась! Это одна из любимейших шоколадок. Вот такая грусть.
Как в «Аленьком цветочке»: «Что тебе привезти?» Будут вот «киткаты».
Это было бы супер.
До повсеместного дарения шоколадок у тебя были какие-нибудь мистические или эзотерические опыты?
Мы жили вместе с подругой в квартире, и она говорила, что ей все время снится какой-то дедушка, который сидит на диване. А я, знаешь, могу мыть посуду, и у меня ощущение, как будто кто-то рядом со мной находится в комнате, а никого на самом деле нет. И потом мы узнали, что буквально за полгода до того, как мы въехали в эту квартиру, в ней умер дедушка. Не знаю, я иногда боюсь фильмов ужасов и, когда остаюсь одна дома, не хочу во все это верить. Но мне кажется, что что-то все-таки есть.
Говорят, что животные к этому очень чувствительны...
Вот! Понимаешь, последние дни мой кот смотрит куда-то. Я уже не могу спать — так мне страшно. До этого я жила нормально, а тут он стал что-то видеть. Либо он просто привлекает внимание. (Смеется.)
Какая сейчас твоя любимая роль?
Люблю каждую свою роль, но сейчас я бы сказала, что это Кристина из «И снова здравствуйте!». У меня какое-то очень теплое чувство к этому сериалу — было классно и работать и общаться, и Кристина для меня важна. Еще я кайфовала на съемках «Клипмейкеров». Это была нетипичная роль, девушка легкого поведения из 90-х по имени Лаура. Пришлось сложно, она на меня совсем не похожа, но мне понравилось, что это было «на сопротивление». Также важным был мой дебют в «Королеве» (2020) — это очень-очень подростковый фильм. Я играла девочку-подростка Настю Королеву, и это тоже многое мне дало: в плане работы и своих эмоциональных ощущений.
Ты больше была дерзкой девчонкой или степенной отличницей?
Вообще не дерзкой! Скорее отличницей. В школе у меня был хороший почерк, поэтому учителя заставляли после уроков оставаться заполнять журналы. Меня называли «завхозом», и когда я поступала в институт, никто не ожидал, что это будет что-то театральное, потому что я была очень спокойная.
Ставили в пример? Типа: «Вот посмотрите, какой красивый почерк». (Смеется.)
Да-да-да! Так и было. Я его ненавидела, и потом он у меня испортился. Видимо, у меня и характер поменялся, стал жестче, и почерк такой же стал — дерзкий.
Почему ты решила поступать в театральное?
Мне кажется, я была очень стеснительная в подростковый период, даже немного социофобная. Боялась подойти в магазине к консультанту и что-то спросить. Потом как-то мы с мамой пошли в театр — я, кстати, из Тольятти, мне очень важно, чтобы все знали, потому что где-то пишут, что я родилась в Москве. Так вот, мы попали на спектакль «Варшавская мелодия». Это был мой первый взрослый поход в театр, и я сказала себе: «Вау». Тогда я и захотела поступать на актерский, чтобы бороться со своей стеснительностью. Сначала я бросила себе вызов — поступила в музыкальную школу на вокал. Окончила экстерном, потом пошла поступать в театральный.
Родители поддерживали?
Очень поддерживали! Мама с детства приобщала меня к искусству, а папа всегда гордился тем, что у меня есть такая мечта и цель. Даже когда у меня были сомнения, папа говорил: «Давай-давай, мы тебе всегда поможем». Мама плакала поначалу, когда я поступила: «Может быть, не надо?» Все мои 16 часов поезда ревела рядом со мной.
Вы тяжело расставались?
Сепарация с родителями, да, была тяжелой. Очень сложно, потому что мне только исполнилось 18 лет. Я была так привязана к дому, что даже, когда видела по телевизору рекламу киндер-сюрприза, где пелось: «Мама — первое слово», всегда рыдала.
Москва была приветлива?
Поначалу нет. Было холоднее, чем в Тольятти. Сильно. Я носила легкие куртки, потому что в Тольятти пуховики еще не надевают. Потом — расстояния. Полтора часа до института — стресс. Новая среда, я не занималась театром, полтора года понадобилось, чтобы адаптироваться.
Задумывалась, что в тебе увидели мастера на поступлении? То, что ты пришла как белый лист?
Да, я слышала, что лучше не ходить на какие-то курсы, чтобы не было штампов. А я о себе ничего не знала, из меня можно было лепить что угодно. Для обучения это очень удобно. Я пришла, по-моему, в очках — у меня было плохое зрение. Вообще не знаю, как меня взяли. (Смеется.)
Сейчас ты в линзах?
Нет, я сделала операцию на глаза год назад — и счастлива. Страшно было.
Работает?
Да! Тебе делают операцию, ты встаешь и тут же чуть-чуть видишь. Это просто офигенно чувствовать, как с каждым часом твое зрение становится все лучше и лучше. Очень довольна. Я делала операцию в Чебоксарах, меня родители на машине оттуда забрали в Тольятти: всю дорогу смотрела на вывески, читала… Это был восторг как у ребенка, который только научился складывать слова в предложения!
Расскажи про Тольятти!
Это очень солнечный город. Несмотря на то, что зимой иногда холоднее, чем в Москве, там 285 солнечных дней в году. Это влияет на твою голову — тебе все время хорошо. Там все мои родные. Там Волга! Я в детстве всегда называла Волгу морем. Очень люблю Тольятти — особенно летом — и буду его любить, сколько бы оттуда ни уезжало людей.
Часто возвращаешься?
Последнее время я ездила каждый месяц, потому что сдавала экзамены в ГАИ. Обычно — раз в три месяца точно.
Сдала на права?
С третьей попытки, уже в себя не верила. Теперь очень счастлива. Я хотела это сделать ко второму сезону «И снова здравствуйте!», но что-то затянулось.
На съемках мы ездили на этой платформе, куда ставят машину. Я садилась, мы снимали. И я на нервах зачем-то нажимала на газ. (Смеется.) Господи, как съемочная группа боялась, что эта машина куда-то улетит.
Ты топила за достоверность в моменте! Чем тебе больше всего запомнились годы обучения в Институте современного искусства?
Меня всегда подкупало, что наши мастера никогда не отказывали в помощи своему курсу. Я до сих пор могу позвонить и получить профессиональный совет. У многих, кто приехал из других городов, было ощущение, что мы приобрели еще одну семью. Когда мы учились, то принимали участие в разных фестивалях наравне с «золотой пятеркой» вузов, ездили за границу. Было очень интересно и настолько насыщенно, что к концу 4-го курса я настолько устала от этого, что ни за что не вернулась бы обратно. (Смеется.)
Какой у вас был выпускной спектакль?
Расскажу про любимый. Мы играли пьесу Алексея Арбузова «В этом милом старом доме», ее поставил Иван Валерьевич Агапов, артист театра «Ленком». И мне очень многое дал этот спектакль. Я там играла зубного врача-социофоба, которая неожиданно для себя влюбилась. Еще очень важной ролью в институте был «Мизантроп» Мольера. Я играла вертихвостку, которая крутит мужиками, — такую стерву. На меня это вообще не похоже, но эта роль разбудила во мне суперженские качества, которые я теперь использую и в жизни. Прошло шесть лет с момента выпуска, а я до сих пор благодарю нашего режиссера, Бориса Хвостова, что он выбрал именно меня на эту роль.
Ты не думала о том, чтобы попробовать устроиться в какой-то театр на постоянку?
Мне очень не хватает театра, потому что это отличный тренинг.
Много молодых артистов из тех, с кем я говорил, предпочитают быть свободными (от театра).
Да, хочется быть свободным, потому что театр отнимает действительно много времени.
Какое твое любимое место в России?
Тольятти.
А помимо? Я видел у тебя в инстаграме* разные города. Например, Новороссийск.
Там волшебно! Но любимое место выбрать я все же не могу, так как еще не была на Алтае и Камчатке. Много чего не видела. Страна большая, хочется ее посмотреть.
Всегда задумывался о том, что если поеду во Владивосток на поезде, то проведу в пути неделю. Неделя на осмотр города. Неделя на поездку. Столько же — обратно. Почти месяц.
Это очень тяжело. Лучше на самолете! Я бы с удовольствием проехала по всей стране на машине. Это очень долго, но как путешествие на несколько месяцев — вау. Но где найти столько времени? А путешествовать на машине мне очень нравится. В детстве часто ездили так в Тюмень к прабабушке и в Ессентуки к тете.
Это в нас с детства воспитывается дух приключений в процессе, например, поездки на дачу.
В Тюмень мы, кажется, ехали две ночи. И я рассказывала родителям прогноз погоды по карте, говорила, что мы едем в Тюрмень. (Смеется.)
В одном из постов в инстаграме* увидел у тебя ассоциативный ряд, который завершался «Сан-Себастьяном», это…
Это чизкейк! Мама мне его готовила когда-то, я даже не знала, что он так называется. Недавно я была в Турции и ездила в Каш, вот там почти в каждой кофейне продается «Сан-Себастьян».
Я уже собирался поговорить про Испанию. Зато чизкейк делает тебя ближе к новой географической точке.
(Смеется.) Ни разу не была, но очень хочу!
Почему твоя любимая песня — «Кукла» «Иванушек International»?
Я люблю ее с трех лет! По-моему, она вышла в 1997 году, и у папы есть запись, на которой я танцую под нее, надев мамины туфли. Тогда мне нравилось, что там есть строчка про «куклу Таню», поэтому сейчас, включая ее, возвращаюсь в детство. А когда начала понимать смысл слов, стала плакать. И я люблю «Иванушек», это не шутка! Это правда одна из моих любимых песен.
Она еще очень грустная!
Очень! Но и я иногда тоже бываю очень грустная.
В сериале «И снова здравствуйте!» главный герой бандит мечтает открыть кондитерскую. О чем ты мечтала?
Недавно поняла, откуда растут ноги моей профессии. Когда мне было шесть лет, мама включила песню из «Нотр-Дама» — Belle. И мне она так понравилась! И мама принесла мне диск со всеми песнями, которые там есть. Она сказала, что спектакль идет в Париже, и я представляла, что выступаю во Франции на сцене.
Выдуманными или настоящими?
Выдуманными! Были, конечно, и настоящие фамилии двоечников. А среди отличников у меня была фамилия Звездочкина. Только сейчас понимаю, как сложилось, что в 11-м классе я заполняла журнал, а в первом классе сама его себе придумала. Вот так бывает.
Какие фильмы ты любишь?
Люблю Шазелла, Тарантино, Аллена, причем старые его фильмы — «Энни Холл» (1977), «Манхэттен» (1979). Сериалы разные, например, «Удивительная миссис Мейзел», «Друзья». Недавно начала смотреть «Терапию» — классная. Но, как всегда бывает, если отвечаешь на такой вопрос, все вылетает из головы.
Вчера (интервью писалось 28 марта. — Прим. SRSLY) у Тарантино был юбилей — 60 лет. Давай его поздравим! Что бы ты пожелала Квентину?
Из Тольятти.
Конечно! Долгой ему творческой жизни, счастья, здоровья. Пусть смотрит шире, не только на Марго Робби. Я когда-то даже думала написать ему письмо: «Квентин, я мечтаю сняться в твоем фильме». Искала адрес, кому можно отправить, но так и не решилась. Надо будет попробовать!
Знаю, что он живет чуть ли не в Тель-Авиве.
Тель-Авив такой дорогой город, там обанкротиться можно, пока его найдешь.
(Смеются.)
Ты устала играть типажные роли?
Я очень хочу сломать типаж, потому что я устала все время играть милых, нежных девочек. Мечтаю о каких-то жестких ролях, которые моей внешности не соответствуют. Хотелось бы, чтобы актеров у нас пробовали на разные, нетипичные для них роли. Будет много приятных открытий. (Смеется.) Я благодарна, что меня утвердили на фильм «Клипмейкеры», но даже там не получилось сломать типаж — просто рыжая, вариация на тему типичной блондинки. Я понимаю: искать что-то — это всегда большие деньги и риски, но кто не рискует, тот не пьет шампанское.
«Клипмейкеры» мне кажутся гиперусловными. Там такие потешные 90-е, как на капустнике. Когда ты готовилась к фильму, ты расспрашивала родителей о том времени?
Да, я же из Тольятти, у нас вообще криминальный город был в 90-е. Родители много чего рассказывали про то время: какие разборки были, какие группировки. Я была очень маленькой в конце 90-х, но почему-то у меня до сих пор какие-то яркие картинки в голове остались.
Можешь пару таких картинок воспроизвести?
Очень хорошо помню, как девушки стали одеваться откровеннее. Помню, как удивлялась — у них были мини-юбки и длинные кофты. И за этими кофтами иногда не было видно юбки, потому у меня все время было ощущение, что они ходят голые. Дядя мой постоянно доставал какие-то плакаты. У него была манера речи «по понятиям», таким все было в его в жизни. Помню, как все боялись разных бандитов. Помню, что видела «новых русских» — чуваки с цепями на груди, золотые часы, пиджаки. Мне папа еще говорил: «Вот, Тань, это новые русские». А еще папа очень любил покупать какие-нибудь ништячки — «сникерсы», чипсы. Потому что в 90-е они только появились, и мы очень их полюбили.
Что тебя больше всего удивило в рассказах родителей?
Что мой папа был занят на нескольких работах — вроде бы на трех. Развозил хлеб, таксовал, хотя у него была еще основная работа. А таксовать было опасно, под креслом своего сиденья он держал топор. Слава Богу — он ему не пригодился. Город был опасный, разборки бывали даже на детских площадках.
Да, когда ты маленький, казалось, что несколько работ у родителей — это нормально. А сейчас понимаешь, какое тяжелое было время.
Представляешь, какие они крутые? Я восхищаюсь своими родителями. Был сложный период, мама рассказывала, что как-то у них оставалось два рубля. Но они как-то выкручивались, покупали мне игрушки, старались радовать. Очень ими горжусь. Моя сестра родилась в 2002-м, и у нее уже было другое детство, она больше путешествовала. Когда я была маленькой, кроме Тюмени и Ессентуков, мы никуда не ездили. Но я рада, что родилась в 90-е — пусть это и странно звучит. Застала ту эпоху. У меня был тамагочи, куклы Барби, которые сложно достать.
Круто родиться на рубеже веков!
Да, я недавно смотрела какой-то Reels, и поняла, что современные дети не знают, что такое кассета. А у меня были кассеты, видик, и я записывала фильмы или брала их в видеопрокате. Двух кассет хватало на несколько дней просмотра мультиков.
Еще были кассеты с музыкой! Представляешь, рассказать какому-нибудь 15-летнему пацану, что это такое отматывать — пленку карандашом.
(Смеется.) У меня папа фоткал на пленку, на «Зенит». В 2019 году я забрала его себе. Теперь кайфую от пленочных фотографий. Когда твои коллеги попросили меня скинуть live-фотки, я поняла, что практически не снимаю себя на телефон. Мне нравится, что я забываю, что снимала на пленку, и когда ее проявляют, у меня чаще бьется сердечко. Все такое случайное на этих кадрах, такое живое и настоящее.
Еще фотоальбомы — это здорово.
Да, правда, я редко печатаю фотографии. Люблю приезжать к бабушке с дедушкой, смотреть их старые фотки. Это классно. Я бы хотела, чтобы мои дети смотрели мои альбомы в будущем.
Недавно, я листал телешоу девяностых и удивился тому, как чисто наши ровесники говорят, и по взгляду видно, что они такие в хорошем смысле наивные.
Мне кажется, они были очень грамотными и воспитанными, не знаю, как еще это назвать. Недавно попала на какое-то интервью, где у ребят спрашивали, что такое любовь, что такое счастье, и удивилась тому, как они думают, какие у них ценности.
Хочется сразу сохранить в себе это.
Я стараюсь. Мне кажется, что мы не такие светлые. Поэтому воспитываю в себе это. Больше смотрю на добро, на свет. Пусть не всегда получается. Иногда поддаюсь грусти, но стараюсь себя останавливать, думать о том, что для меня важно.
Ты сказала, что сестра путешествовала намного чаще и больше, чем ты. Расскажи о своей первой поездке дальше Тольятти.
Если в России, то это были Ессентуки — мы ездили к тете на свадьбу. Это был 1997 или 1998 год. Опасненько было. Нам все сигналили, потому что у машин были номера другого региона. А на свадьбе я испытала шок. Это было очень красиво! Тогда еще вышел «Титаник» — и они танцевали под Селин Дион. После мы ездили в Кисловодск, там я попробовала минералку «Ессентуки» и с тех пор ее не пью, потому что она соленая и газированная. По-моему, мне три года исполнилось в пути.
Это была классическая русская свадьба?
Да, с выкупом невесты. Все по плану там было! Знаешь, есть такая бумажка, где куча отпечатков разных губ, и человек должен понять, какой принадлежит его невесте. Я, кстати, мечтаю во взрослом возрасте попасть на такую свадьбу. Мне кажется, это очень смешно. Надеюсь, что это будет не моя свадьба. (Смеется.)
Ты бы не хотела, чтобы тебя выкупали?
Нет, я бы вообще этого не хотела. И вот эти хлеб-соль — нет. И фломастер на ниточке, которым нужно попасть в бутылку. Серьезное у меня впечатление осталось от поездки.
Как минимум развод.
Драка на свадьбе!
С невестой. А в три года это как ощущалось?
Для меня это была сказка. Я смотрела все эти диснеевские мультики — «Русалочка», «Золушка». И тетя была одной из тех принцесс. Я считала, что невеста обязательно должна быть в фате, перчатках и пышном белом платье. И я потом еще года три рисовала невест именно с этими атрибутами.
