1988 год. Провалившись с ПК-версией древнекитайской игры в «Го», предприниматель Хэнк Роджерс (Тэрон Эджертон) закладывает дом, заручается поддержкой Nintendo и включается в борьбу за «Тетрис» — чудо-придумку советского программиста Алексея Пажитнова (Никита Ефремов), из-за которой отлынивают от работы сотни партийных госслужащих (ай-ай-ай). В промозглой Москве, куда делец попадает по туристической визе (рискуя оказаться за решеткой), выясняется, что конкуренты делили шкуру неубитого медведя и теоретически можно получить много больше, чем контракт, ограниченный правами на КПК.
«Операция Арго» в экстерьерах картонного Кремля. В экранной советской столице, напоминающей упадочный провинциальный румынский городок, в грязи которого счастливо окопались бы герои любого позднего фильма Алексея Германа-старшего, ежедневно накрапывает дождь, а значит, железный занавес вот-вот размокнет и расползется по шву. Здесь побеждают тоталитарную бюрократию, fight — клинический оптимист Хэнкс сопротивляется купленному КГБ-шнику (Игорь Грабузов) и всей капиталистической рати его хозяев (Роджер Аллам, Энтони Бойл). Как тут ни симпатизировать усатому идеалисту с оравой детишек? Роджерс — игрок № 1 в паленом симуляторе СССР, за границы которого пока что уходит не только малочисленное количество телефонных проводов, но и вольных душ.
Режиссер Бейрд («Грязь» про кроссдрессера МакЭвоя, трогательный «Стэн и Олли» про списанных звезд немого кино) поначалу заигрывает с восьмибитной эстетикой и отводит каждому заинтересованному в «Тетрисе» персонажу по условному джойстику, но вскоре благополучно вязнет в кабинетных спорах с коммунистами (вот и все поле боя). В перерывах между очередным раундом демагогии в стенах госкомпании «Электроноргтехника» Роджерс выходит на улицу и окунается в потешные девяностые. В аэропорту милиционеры метелят фарцовщика. Каждый двор похож на тюремный. КГБ-шники носят черные плащи и, устроив темную, снимают с туристов джинсы. Прогрессивная молодежь — «свободного» человека определяет знание наизусть текста песни The Final Countdown — жаждет колу и новую пару Levi's. Где-то в башне (вместо принцессы) томится в неведении добрый дядя Горбачев (Мэттью Марш), готовый навести порядок.
Все это тоскливо, как здешняя Тверская (или некий «Ростовская переулок», где живет Пажитнов), и совсем не про романтику «Тетриса» — вместо него могла быть любая выдуманная игра. Звучащая и на японском, и на русском Holding Out for a Hero возводит умеренно обаятельного Хэнка в спасители от чахнущего советского строя. Каждый второй разговор сводится к несвободе. Алексей уповает на то, что его Москва — четыре стены квартиры. Тетра-фигуры из прочих банальностей беспорядочно заполняют игровое поле до краев.
Играет насмешливый рингтон, оповещающий о проигрыше.
«Убийство в Париже» (Murder Mystery 2)
Окрыленные случайным дедуктивным успехом (в первом фильме) американцы Ник (Адам Сэндлер) и Одри (Дженнифер Энистон) бросают приевшиеся ставки неудачника-копа и парикмахера ради семейного частного сыскного агентства. Дела идут плохо: на то много причин, но основная заключается в том, что чета Шпиц — идиоты. Спасти пару от кризиса (финансового и личностного) должна поездка на свадьбу индийского миллиардера Викрама (Адиль Ахтар), товарища по приключению на яхте. На препати жениха похищают. Ник и Одри напрягают извилины.
Второй раунд сенсационно-обличительной стендап-программы о нравах иностранцев. Испанцы — донжуаны. Французы — гедонисты. Индийцы — швыряются деньгами. Ник и Одри, в общем, тоже карикатурны, но скажите: кто на их месте отказался бы от халявы? Отличительная черта этой спонтанной франшизы — леность ума. Дуэт Сэндлер и Энистон выступает в жанре 30 лет на эстраде: он, как и обычно, добродушный тюфяк; она — простушка с характером. Комический диапазон ограничен рефренами из предыдущей части — Ник не умеет стрелять, Одри водит люкс-иномарки. Нововведения также сомнительны. Дэни Буна щупают за член через карман брюк (шутка повторяется дважды). Энистон открыто вожделеет каждый второй мужчина (четырежды). Перемещение со свадебного курорта в Париж венчает одна-единственная эффектная экшен-сцена кутерьмы в кузове фургона похитителей, где Ник и Одри нечаянно перебивают всех подельников. К финалу все поднимаются на Эйфелеву башню (ну конечно).
Второе «Убийство» (как, в общем, и первое) — Netflix-халтура, близнец дилогии «Достать ножи». Кривляния десятка (умеренно) популярных артистов. Смехотворно надуманная интрига. Экзотическая геоточка. Легкий укор буржуазии. Снобы. Снобы. Снобы. «Свои» ребята Ник и Одри, раскуривая кальян и обжираясь сыром, щелкают дело на раз-два. Догадывается обо всем и Netflix-подписчик, ощущая себя детективом. Интрига, впрочем, не сложнее ежедневных квестов Даши-путешественницы. Не считая десятиминутных (!) титров, «Убийство» умещается в час с лишним — лучшая иллюстрация несуразности этой видеоэкскурсии по Парижу.
«Крид 3» (Creed III)
В юности Донни Крид сбегал ночами из дома и носил перчатки за своим старшим товарищем Дэмиеном — грозой местных подпольных боев. Празднуя как-то очередной триумф, приятели остановились у забегаловки на чилли фри с сыром и вынужденно расстались. Небеспричинная уличная драка закончилась тем, что Дэмиен угодил в тюрьму, а Донни сбежал. Спустя 18 лет король ринга Крид (Майкл Б. Джордан) благополучно завершает карьеру и спонсирует любимый боксерский зал, где воспитываются чемпионы. Одним из них жаждет стать откинувшийся Дэмиен (Джонатан Мэйджерс), при первой же встрече намекая другу детства, что тот ему должен.
Уже не бокс, а хореографическое рестлинг-шоу WWE с опереточной историей вражды и разборками в прямом эфире. Бывшие противники становятся спарринг-братанами. Крид учится говорить о чувствах. Супруга (Тесса Томпсон) лишний раз втолковывает благоверному, что «семья прежде всего». Соперники Донни и Дэмиен в конце концов миролюбиво похлопывают друг друга по спине. В зрительном зале на очередном «бое века» так и ждешь заприметить макушку Доминика Торетто — кому-кому, а ему бы понравилась здешняя familia. Режиссер Б. Джордан (это его дебют) старательно пробует себя в жанре социально неблагополучного хип-хоп-видео. Пацанята Донни и Дэм дублируют на ринге свои зрелые версии. Кульминационный поединок проходит то на туманной арене (когда отношения выясняют homies, больше никого не существует), то в тюремной клетке. Боксерская стратегия сводится к поиску слабого места, куда нужно хорошенько ударить — его непременно фиксируют крупным планом.
То, что происходит в третьем «Криде», — не отказ от застарелых традиций франшизы, а непригодность. Б. Джордан хуком слева нокаутирует полувековой киносериал, деклассируя его в посредственный телесериал для Showtime (где обычно бои и показывают). Намерение очеловечить линию «принц и нищий» тем, что виноватых нет, — блажь. Зритель не будет сопереживать сразу двоим, потому дорвавшийся до славы и денег Дэмиен ведет себя как закомплексованный школьный задира — Донни ничего не остается, кроме как поставить выскочку на место. И пока Б. Джордан представляет себя режиссером, он проигрывает свой главный бой — актерский: уже при первом появлении в костюме бездомного зверюга Мэйджерс одним взглядом отправляет визави в стратосферу.
«Жесты любви» (Signs of Love)
Фрэнки (Хоппер Пенн) — славный парень. Да, он диллер, но совестлив и надеется найти работу получше. Да, угоняет у подростков велосипед, но заботливо дарит его своему племяннику Шону (Кри Кава) на 14-летие. Прозябая в развалюхе-доме на неблагополучной окраине, сложно оставаться безукоризненно хорошим. Фрэнки содержит алкоголичку-сестру Пэтти (Дилан Пенн), еженедельно встречается с зависимым отцом (Уасс М. Стивенс) и старается не свихнуться. Влюбившись в глухонемую девушку Джейн (Зои Сайдел), он понимает: пора что-то менять.
Frankie be good. Злые филадельфийские гетто-улицы, конечно, тот еще «Пик дьявола», но здесь Хоппер Пенн — на месте. В традиции первых ролей своего отца: он сдержан, готов решать проблему силой (при случае) и все равно слегка растерян, как подросток, вынужденный повзрослеть раньше времени. В окраинах время течет иначе: потерянные героем годы — плата не за пустой холодильник, протекающую крышу над головой и надежду вырастить из Шона личность, а за зыбкий «достаток». Те самые «Жесты» — язык немых, научившись которому Фрэнки перестает мыслить отговорками, которыми так любит разбрасываться его отец. Уместить сложную мысль в один-единственный знак, сложенный из двух ладоней. Выразить чувства, решившись на поступок, широкий жест.
Ботинки на проводах. Полегчавшая походка Фрэнки. Накрахмаленная рубашка на встрече с родителями Джейн и последующая попытка соответствовать себе «парадному» (не все сразу). Изумрудный лес, оттеняющий своей манящей красотой индустриальное уродство «убитых» кварталов. Прогулка мыльных пузырей, созвучная чувственной невесомости. «Быть хорошим» можно даже при безнадежном личном деле. Прошлое не определяет настоящее, но не проходит бесследно. Человека, который когда-либо тащил на своих плечах тяжелое бремя (семьи, трудностей, etc.), видно издалека — он могуч духом и, как Фрэнки, задает пример (в лучшем мире). Этот фильм — немногословный, созерцательный оммаж Терренсу Малику, озвученный клауд-рэпом и призывающий к коммуникации через все те же знаки и широкие жесты.
