«Кот в сапогах 2: Последнее желание» (Puss in Boots: The Last Wish)
Разменяв свою восьмую жизнь (нокаутировав великана долины Дель-Мар, пушистый герой по невнимательности стал жертвой колокола) — Кот в сапогах впадает в тоску. Ветеринар советует больше не рисковать. Волк-смерть с двумя заточенными серпами вместо косы намекает, что не прочь поторопить события. Кот прощается со своей экипировкой (закапывая обувку, плащ и шляпу в землю, под импровизированным мемориалом) и просится в избушку безумной кошатницы, где теряет достоинство в очереди к общему лотку и отпускает бороду. Когда, разыскивая его, Златовласка и три медведя переворачивают приют вверх дном, они проговариваются о мифической Звезде желаний. Магия-то уж точно должна все исправить: Кот откапывает сапожки и спешит раздобыть заветную путеводную карту, не предполагая, что за той же добычей уже охотится его бывшая — Киса Мягколапка.
Также как когда-то опытным путем Шрэк переборол кризис семейной жизни, Кот осознает свою смертность, примиряясь с тем, что каждое утро нужно встречать голодным до приключений — даже если уже бесславно потратил 8 попыток. Набрала в мудрости и франшиза: пушистый Зорро ловит панические атаки, прислушивается к совести, но не спешит сменить сапожки на домашние вязанные тапочки (хоть и пробует). Героя не свергают, как и не развенчивают его миф, просто побуждают подумать о главном. Если не заботиться о близких, то кто в ответ присмотрит за тобой? Трогательные лирические отступления не мешают «Коту» оставаться по-хорошему скабрезной, задиристой комедией: ласковой издевкой как над сказочным бестиарием, так и над поп-культурой. Феникса в корыстных целях используют как огнемет. Жалкая собака-терапевт матерится, как сапожник (зацензурено!), поддерживая баттл оскорблений между Златовлаской и братцем-медведем. Кот наступает детям на лица, и те в эйфории обещают никогда не смывать отпечатки сапог.
Лечебную несерьезность мультфильма то и дело сбивает экзистенциальное смятение, крадущееся за героем по пятам, как и посвистывающий Волк-смерть. Дети по традиции будут покорены репризами, отведенными характерному «просящему» взгляду, но куда больше в этом акварельном мультфильме (на стыке 2D и 3D анимации) кодов для тех, кто постарше: залихватских экранных похождений Эррола Флинна; «Пирата» Винсента Миннелли; спагетти-вестерна Леоне; размашистых латино-боевиков Родригеса и копполовского «Апокалипсиса сегодня». Сиквел «Кота в сапогах» старомоден — своей бесстыдной, наглой игрой на чувствах аудитории он напоминает о тех временах, когда при просмотре мультфильмов DreamWorks (можно подставить и Pixar, и Disney) шерстка вставала дыбом.
«Странный мир» (Strange World)
Спрятанная посреди горной цепи мини-цивилизация Авалония славится своей географической замкнутостью: кайма из хребтов «съедает» путников и долгие годы остается непокоренной. Надежды местных возложены на всенародно любимого исследователя диких широт Джагера Клейда (усач с комплекцией егеря) и его подрастающего отпрыска Искателя, которого тот с младенчества таскал в люльке, уклоняясь от камнепадов, лавин и хищников. В одной из морозных экспедиций подросток открывает (для науки) наэлектризованное растение и предлагает вернуться, чтобы изучить находку дома. Упрямый Джагер вдрызг ссорится с сыном и уходит штурмовать вершины в одиночку, в результате чего пропадает без вести. По прошествии 25 лет Искатель стал внимательным фермером и заботливым отцом тинейджера Итана и хозяином трехлапого лохматого пса, а обнаруженное им когда-то растение Пандо обеспечило электричеством весь город. Все бы ничего, но высоковольтные плоды обесточивает некая корневая болезнь, победить которую можно только нырнув вместе с новой экспедицией к центру Земли.
Приключенческий ретро-комикс на тему «Фантастического путешествия» Азимова, адаптированный под зумеров. «Странный мир» также назойлив, как и «Вперед» — другой заурядный диснеевский мультфильм про фанатов настолок и их коммуникативное бессилие перед старшим поколением (естественно преодолимое, стоит только приложить чуточку усилий). Соответствуя моде на осознанность, кто-нибудь из героев в перерывах между спасением экипажа и своей жизни неуклюже апеллирует к эпитету «токсичный» или термину «личные границы». Только вот с соблюдением последних у авторов «Мира» очевидные проблемы. Что Джагер, что Искатель, что Итан на повышенных тонах выясняют отношения, безальтернативно втягивая зрителя в шумный семейный конфликт.
Драматургия вечного спора детей и их родителей едва отличима от соседских воплей, которые поздней ночью можно услышать из-за стены (если не повезет). «Ты меня не уважаешь». «Я не ты». «Ты не я». «Не будь как дед, будь как отец». Примиряет великовозрастных дураков (прогрессивная молодежь в лице Итана хотя бы старается объясниться) бутылка прохладительного и внезапное понимание экоответственности перед хрупкой, измученной планетой. Пока три генерации Клайдов попеременно вопят и, приоткрыв рты, восхищаются красотой «странного мира», второстепенные члены команды не отсвечивают (видимо, прячась в трюме) и появляются для поддержания массовости баталий с неведомым зверьем. Вся уникальность исследовательского клана — фамильный нос картошкой, остальное — корпоративные референсы (от дизайна до комических питомцев). Этот мир не странен, а безлик, и рутинному спуску в эти кислотные глубины стоит предпочесть очередной подводный нырок к иной затерянной экосистеме — «Атлантиде» (также диснеевской).
«Изумительный Морис» (The Amazing Maurice)
Мокрый нос. Хитрый взгляд. Говорящий кот Морис вместе с шайкой смышленых крыс гастролирует по городам и разводит их жителей, инсценируя нашествие и последующий вывод грызунов в обмен на пузатый мешочек с монетами. Россказни про чуму работают безотказно — толпа с облегчением машет «вредителям» вслед. В редкие часы покоя между своими площадными представлениями крысы грезят об утопической стране, где нет ядов и ловушек. Кот лукаво улыбается и обещает привести стаю по назначению, но для начала нужно еще подзаработать. Следующая неотработанная точка на карте — Дрянь-Блицбург, где средь бела дня не оказывается ни еды, ни мышей. Почуяв неладное, Морис торопится смыться, но выбраться из города оказывается не так просто, да и горе-подельников приходится спасать.
Экранизация ироничной детской сказки Терри Пратчетта сохранила ноту свойственного автору легкого высокомерия, которое присуще университетским преподавателям литературы (тем, кто якобы на одной волне со студентами), издевательски объясняющим азы сторителлинга на примере книжки для самых маленьких. Обаятельные злоключения зеленоглазого Мориса и следующих за ним ушастых участников карго-культа (каждому — по индивидуальному элементу одежды и живому характеру) сопровождаются невыносимыми комментариями об анатомии сюжета со всеми особенностями структуры и поп-культурными клише от дочки мэра, гонимой в обществе за любовь к чтению. Молящиеся на повесть о «Мистере Зайке» (откуда и идея утопии) крысы не замечают, как заветные коллизии повторяются и с ними — а значит, все должно закончиться хорошо, с традиционным поучительным выводом о дружбе. Пратчетт (и вторящие ему соавторы адаптации), подобно Морису, умеет казаться умнее и хитрее, чем он есть, и все здешние постмодернистские уловки — маневр, чтобы возвыситься над материалом и упрямо не принимать ребенка в себе. «В мире нет сюжетов, вещи складываются просто так», — звучит в пику начитанному снобизму мэрской дочки. Так и этому интеллектуально-саркастичному мультфильму не хватает спонтанной искренности, чтобы стать изумительным.
