В пространстве Чувашского государственного художественного музея кураторы собрали полотна, мультимедийные инсталляции, деревянные скульптуры, керамику, вышивку и объекты на стыке форм и подходов, сделанные руками как начинающих, так и признанных художников.
SRSLY поговорил с молодыми мастерами о современном искусстве, космической археологии, искусстве будущего и полотнах времени, а также попытался разобраться, как мы пытаемся удержать то, что досталось нам от предшествующих поколений, и какими нас увидят потомки.
«Неизвестные» — это несколько трубок разных форм, сплетенные с ветками деревьев. Поверх трубок чешуйками приклеены накладные ногти, бисер и искусственные цветы. В центре инсталляции — сиреневая пластина с геометрическими фигурами.
Расскажи о себе и своей работе.
«Неизвестные» были созданы, когда мы не могли свободно передвигаться из-за пандемии. Я живу между Францией и Россией, но в 2020 году застряла в чужой стране, далеко от родины и никак не могла вырваться к семье. Я много думала о том, как можно приблизиться к дому, и поэтому обратилась к чувашской мифологии.
Так как я выросла в Чувашии, многие сказки мне рассказывали мама и бабушка. Это очень личные и важные для меня воспоминания. Я дополнила их информацией, обратившись к архивам, и именно этот микс лег в основу моей работы. У меня в голове давно крутился образ Уробороса, и он проассоциировался у меня с чувашскими драконами. Я подумала, что было бы замечательно вдохнуть в них новую жизнь.
В чем идея твоего произведения?
Я создаю метаморфозу неизвестного возможного будущего. Такого, каким его может увидеть гипотетический космический сборщик мусора. Возможно, будущие археологи, столкнувшись с этими объектами, решат причислить их к экологическим существам. Так что почему бы не сделать этого возможного будущего ископаемого дракона чувашским?
Насколько важны материалы в твоей работе?
Когда художник выбирает конкретный медиум, он хочет сделать определенное высказывание, поэтому я очень внимательно выбираю материал. В «Неизвестных» есть центровой объект, который четко отсылает нас в космос. Центральная пластина, изображающая затмение, — это обратная сторона зеркала. На ней нарисована интерпретированная схема, что является для меня своеобразным символом космоса. Я думаю, это образ того, что мы все время хотим вырваться за пределы известной нам реальности. Дерево же я использовала как образ природной составляющей, элемента жизни.
Драконы здесь во многом гибридные персонажи, обладающие двойственной сущностью. В преданиях они могли быть и добрыми, и злыми, принимать форму как мужчины, так и женщины — в зависимости от своих целей. Мои драконы уходят в женственность, поэтому здесь я использовала накладные ногти.
Вообще, расходники должны быть говорящими. Моя идея соединить новый технологический материал с многовековым деревом как раз может натолкнуть зрителя на размышление.
О чем ты думаешь, когда говоришь о связи с будущим?
Я занимаюсь криптологией и археологией будущего, поэтому часто думаю о том, во что они превратятся. Археология связана непосредственно с землей, но как называть космический мусор, по которому через много лет будут пытаться составить историю?
Что для тебя искусство?
Это магия. Когда из грубого куска материала рождается скульптура, мне кажется это чем-то волшебным.
Работа Дарьи — видеоарт, связанный с изучением культурного кода через мифологию духов, образов и легенд, которые художница прогнала через нейросеть. Трансформация божественности и божественного подана через созданные искусственным интеллектом объекты, имитирующие работы масляной краской.
Расскажи о себе и своем произведении.
Меня зовут Grigodas, я медиахудожница из Иркутска, но сейчас живу и работаю в Москве. Учусь в магистратуре МИСИСа, где смешиваю искусство и новые технологии.
Мои корни ведут в Бурятию, Забайкальский край, поэтому в своих работах я с недавних пор начала работать со своим культурным кодом — бурятской мифологией. Когда я увидела open-call на эту биеннале, то решила изучить чувашские мифы и в процессе поняла, что они очень схожи с бурятскими и в принципе имеют общую историю и происхождение. Так что эта работа сделана специально для Чувашской биеннале. Я исследовала концепцию религии и бога и того, каким может быть бог в представлении машин.
Какую нейросеть ты использовала?
VQGAN + CLIP — технологию text to image, преобразующую текст в изображение. Это, наверное, одна из тех нейронных сетей, по результатам которой визуально не сразу понятно, что все сделано искусственным интеллектом. Готовое изображение выглядит так, будто художник рисовал маслом по холсту. Получается немножко обман зрителя, который постоянно задается вопросом, кто же это все-таки сделал: живой человек или компьютер.
Тебе не кажется, что работа с нейронной сетью — немного читерство? Ты контактируешь не с материальными объектами, а с искусственным интеллектом, который создает картины за тебя.
Ну я все же медиахудожник, поэтому и в своей сфере опираюсь на современные технологии, которые у нас могут использоваться на фабриках, заводах и в IT-компаниях. Но я это делаю с целью показать искусство, показать свою мысль и концепцию. Как раньше масло и холст были инструментами для художника, так сейчас эту функцию взяли на себя еще и нейронные сети.
В работе с нейронкой тоже есть свои нюансы. Художник, который ее использует, сам определяет, как все будет происходить, как прописывать текст — полностью или по абзацам, по предложению или по слову.
Так что это не чит, а всего лишь новый вид искусства, которое пока достаточно сложно понять. Оно стало развиваться еще в XX веке, просто раньше технологии были другими. Художники, например, делали тогда роботизированные кинетические скульптуры. Но является ли это искусством или нет — каждый определяет сам. Если спросить мою бабушку, она скажет, что ничего не понимает, если спросить мою маму, то она вам точно что-нибудь ответит, потому что я ее просвещаю по этой теме и она уже немножко разбирается.
Кто твой любимый медиахудожник?
Точно дуэт Grey Cake, он тоже работает с нейросетями. Ребята на своем опыте показывают, как совмещать обычную жизнь и жизнь художника. Это суперски вдохновляет.
Еще Алексей Шульгин — он стоит у истоков веб-искусства в России, сейчас курирует галерею в Москве. Также хотелось бы отметить Аристарха Чернышева, который создавал проекты в дуэте с Шульгиным. Алексей и Аристарх начали свою творческую деятельность много лет назад и до сих пор при появлении новых технологий стараются применить их в своих работах. Чернышев, например, сейчас работает с дополненной реальностью. Очень интересно наблюдать за тем, как он модернизирует свои работы с помощью новых технологий. Дополненная реальность кажется просто игрушкой, так как больше встречается в компьютерных играх. Но у Аристарха она становится частью художественного объекта.
Художник будущего — какой он?
Художник — это идея, мысль, концепция, которую он хочет преподнести зрителю. И она может быть представлена абсолютно в разной форме — на холсте, при помощи нейронной сети или кинетической скульптуры.
Перформанс Кати и Насти — первое, что можно было увидеть, попав в пространство биеннале. Девушки в стилизованных костюмах «ткут» центральный объект — мировое древо, роль которого исполняет угрюмый молодой человек в черном. Украшения из бисера на лицах и головах участников дополняют общий образ, отсылающий к могучему дубу Юман — одному из центральных образов чувашской мифологии.
Расскажите о себе и своей работе.
Мы учимся на третьем курсе Чебоксарского художественного училища. Изначально это была просто коллекция костюмов, которую Настя и я создали еще на втором курсе в рамках подготовки к Дельфийским играм. После этого она была постоянно где-то задействована. Для биеннале нам предложили подготовить с ней перформанс. Возникла проблема, так как мы не понимали, что такое перформанс и как его делать. Но в процессе подготовки к выставке узнали много нового, что-то сами додумали и в итоге появился этот перфоманс.
В чем идея перформанса?
Нам хотелось передать образ Юмана, которой мы видим, живя в Чувашии, зная ее традиции, крой национальных костюмов. Образ могучего дуба мы показали в самой коллекции, использовав технику макраме, перфорацию, украшения из бисера.
Участники вашей творческой группы — профессиональные актеры, художники или ваши друзья?
Это наши дорогие одногруппники, которые не только участвовали в перформансе, но и помогали нам с мелкой работой — вырезанием и чеканкой монет, пришиванием мелких деталей.
Что значит эта работа конкретно для вас?
Возможность показать свои навыки, наш простор фантазии и то, как мы видим наши традиции.
Что вообще для вас современное искусство?
Это смысл того, что у тебя внутри. Того, что находится в душе. И порой это может быть что-то очень своеобразное. Это не только про современные тенденции, но и про индивидуальность.
«Сердце» представляет собой огромную надпись, вышитую на ярко-алом советском полотне. Этим объектом Полина обращается к истории своего рода, который берет начало в чувашской деревне Юнтапа, чье название можно приблизительно перевести как «поток крови». Эти потоки обозначены нитками бисера, которыми «кровоточит» картина. Впрочем, сама художница отказывается от точной интерпретации, чтобы каждый мог найти в работе собственные смыслы.
Расскажи о себе.
Я выросла и родилась здесь, в Чувашии. Хотя правильнее было бы сказать, что я родилась и живу тут. То, что я перепутала порядок глаголов, очень символично, кстати, так как тема биеннале именно про прошлое, настоящее и будущее.
Расскажи о своих ассоциациях с Чувашией.
Чувашия состоит из оврагов, множество воспоминаний связано именно с ними. Я помню эти детские ощущения, когда тебе рассказывают истории, отмечая, в каком конкретном овраге они произошли. Плюс бесконечные три четверти неба.
Когда ты начала творить?
Мне кажется, это было всегда, с самого детства. Сначала была графика, рисунки, слова, тексты и только потом уже вышивка.
Что главное для тебя в этой работе?
Чувства. Тишина. Еще медитация, потому что вышивание — это все же довольно медитативный труд.
Расскажи о своем «Сердце».
Это полотно времени, ткань прошлого во всем его многозначии. И, конечно, слова. У слов множество измерений. Я обратилась к чувашскому названию деревни, куда ведут мои корни. Моя работа про встречу с сердцем. Когда мы говорим «сердце», то имеем в виду не только орган. Каждый может прикоснуться к своим измерениям и значениям.
