«Афина» (Athena)
Убийство безвинного подростка по имени Идир группой мужчин в полицейской форме раскаляет и без того недовольное общество. Трое братьев погибшего беснуются по разные стороны баррикад. Средний, уважаемый военный Амир (Дали Бенссалах), уповает на внутреннее расследование и просит всех агрессивно сочувствующих быть поспокойнее. Отныне младшему Кариму (Сами Слиман) охота навести суету: юноша легким движением руки отправляет по направлению к полицейскому участку «коктейль Молотова», громит его, скооперировавшись с районной шпаной, и возвращается в родной пригород (с благозвучным названием Афина), объявив копам бой. Третий и самый старший, барыга Муктар (Оссини Эмбарек), надеется переждать бессмысленный и беспощадный бунт в кальянной. Жилой комплекс и его окрестности становятся полем боя: у полицейских — слезоточивый газ и огнестрельное оружие, у шпаны — фейерверки, но даже с таким арсеналом Карим рассчитывает стоять до последнего.
Дорогостоящий (Netflix не скупится) шоурил аэросъемки с дронов — никакого технического прорыва в хваленой 11-минутной однокадровой вступильной сцене нет. Тот случай, когда клипмейкерство — диагноз. Ранее Ромен Гаврас брал наглостью: персонажи двух его предыдущих фильмов не отличались умом и сообразительностью, но гнали напролом не оглядываясь. Работяги, олигархи, дилеры и прочие фрики искренне импонировали автору, потому что были далеки от раздражающей буржуазной нормальности. Иногда лучше оставаться несерьезным. Ромен — воспитанный мальчик из обеспеченной семьи, сын знаменитого политического кинематографиста Коста-Гавраса: и взаправду лозунги-кричалки о классовом неравенстве (как в «Афине») из его уст напоминают огульный подростковый бунт в исполнении 40-летнего мужчины. Клеймить современное устройство Пятой республики и строить из себя постановщика остросоциального, актуального полотна на манер «Ненависти» Матье Кассовица стоит, только когда сам ты не являешься состоявшейся высокооплачиваемой обслугой элит (работа на Louis Vuitton и Dior, музыкальные видео для Канье Уэста и Jay-Z).
Также как и в своих клипах, в «Афине» Гаврас эксплуатирует тему неравенства, переодевшись в спортивный костюм, чтобы сойти за своего. Для пущего символизма он дотошно рифмует хаотичное разрушение пригорода с древнегреческой трагедией, разыгранной в эстетике рекламы онлайн-казино. Братская вражда. Заунывный григорианский хорал за кадром. Фермопильское сражение как референс. Таким образом Гаврас старается оправдать драматургическую немощь своего фильма. «Афина» — кривое зеркало, в отражении которого мерцает другое недавнее кино морального беспокойства «Отверженные» (его режиссер Ладж Ли здесь зачем-то вписался в соавторы). Поза. Самонадеянность. Политическая неопределенность рука об руку с глупостью. Но если Ли предпочитает аутентичную шершавую документальность злых улиц (и в этом есть своя правда), то Гаврас пускает пыль в глаза, говоря о высоком на языке современного циркового представления с фаер-шоу.
«Маленький урок любви» (Petite leçon d'amour)
Растяпа Жюли (Летиция Дош) выгуливает чужих собак, обреченно похлопывая себя по пустым карманам. За трапезой, состоящей из сэндвича и бокала шампанского (оплата, естественно, чеком), она замечает оставленную за соседним столиком красную папку. Внутри — стопка обжитых уравнениями самостоятельных работ по математике, посреди которой выделяется слезное (и безграмотное) любовное послание, взывающее равнодушного учителя к ночному рандеву — иначе автор покончит с собой на рассвете. Жюли спешно находит адресата — неуклюжего математика Матье (Пьер Деладоншам) — и вынуждает мужчину отправиться на поиски недолюбленной школьницы, чтобы предотвратить трагедию.
Голые деревья, беззаботные карусели, аптечные неоновые крестики, вечно моросящий дождь — ну как в таком городе не влюбиться? Очаровательный в своей неправдоподобности романтический анекдот о двух одиноких чудаках, колесящих по ночному Парижу и его периферии. Жюли не только небезразлично, но и просто скучно. Матье подсознательно предпочитает спонтанное путешествие ежевечернему сеансу жалости к себе (развод спровоцировал алкоголизм). Они путают Иври и Эври, вечно терпят трудности и чем более безнадежной кажется эта авантюра, тем сильнее они увлекаются обществом друг друга.
Суматошная Дош и меланхоличный Деладоншам (растерянной печали во взгляде которого хватит на весь «Комеди Франсез») в лучших традициях уютных интеллигентных ромкомов притягиваются вопреки, азартно преодолевая 33 путевых несчастья. Они спешат вылечить чужое несчастье, потому что их тяготит свое. Сложноустроенный маршрут (узнать адрес ранимой ученицы оказывается нелегко) невольно складывается в карту их первого совместного путешествия. Объятия вынужденные (для конспирации) за долю секунды становятся искренними. Украденная в случайном доме клубника со сливками — первым жестом ухаживания. Применимая невпопад цитата Конфуция о том, что проще зажечь одну маленькую свечу, чем клясть темноту — сермяжной мудростью, благодаря которой все становится понятно и совсем легко. Такое же причудливое и привлекательное зрелище, как ночные наблюдения за влюбленной парой в другом конце закусочной.
«Мои братья и я» (Mes frères, et moi)
Растрепанный мальчишка в белой майке-алкоголичке Нур (Маэль Руин), вместо того чтобы красить оконные ставни в своей школе, заслушивается арией Паваротти и идет на звук — в соседнем кабинете проводят кружок вокала. Заметив неподдельный интерес, педагог Сара (Жюдит Шемла) предлагает исполнить «шпиону» фрагмент «Эликсира любви» — тот хоть и неуверенно, но справляется. Теперь Нур старается не пропускать музыкальные занятия, надеясь когда-нибудь спеть своей больной матери-итальянке ее любимую арию. Старшие братья (торгаш, жиголо, наркодилер-неофит) нагружают младшего заботами, приговаривая, что жизнь сложна — нужно заниматься делом, а не глазеть на девчонок из группы по вокалу. Искусство, конечно, окажется сильнее.
Краудплежер, способный растрогать даже самого черствого ненавистника оперы. Нур слушает «Эликсир», потому что это мимолетное, но особенно теплое воспоминание о его маме (часть романтических ухаживаний отца). Из таких же небезразличных фрагментов складывается очередное лето — когда солнце перестанет греть, только так и можно будет его вспомнить. Обклеенное стикерами с футболистами пианино, на котором больше никто не играет. Зависшие на каменном бортике ноги, не достающие до земли. Недоеденный кусок арбуза, который никак не удается прикончить, потому что Нур вечно кому-то нужен. Часто застревающий неподалеку от берега лодочник с неисправным мотором. Обжигающий песок — когда станет легко ходить босиком, начнется осень. Братья ссорятся, денег не хватает, доступные им работы граничат с беззаконием, но упадок этих бедных (но не духом) кварталов взаправду способна облагородить «Травиата». «Когда делаешь вдох во время исполнения, думай о своем любимом блюде», — твердит Нуру Сара, мальчишка думает о макаронах по-флотски. Режиссер Манка, очевидно, также следовал этому правилу, потому и получилось, что называется, «от души».
«Под прикрытием» (Enquête sur un scandale d'État)
После крупной облавы в центре Парижа уважаемый наркобарон Антуан Юбер (Рошди Зем) по собственной инициативе выходит на штатного журналиста газеты Libération Стефана Вильнера (Пио Мармай) и признается в том, что на протяжении нескольких лет был тайным информатором полиции. Глава французского отдела по борьбе с наркотиками Жак Биллар (Винсент Линдон) зарвался. Управление, скорее, поддерживает трафик, чем пытается его пресечь. Поводов для публичной огласки предостаточно, но, чтобы выпустить результаты совместного расследования, двум индивидуалистам придется друг друга приручить.
«То, как просто и легко ты рассказываешь свою историю, доказывает ее правдивость», — примирительно твердит Вильнер Юберу на исходе второго часа фильма. Поверить в условность этой легенды (аналогичное реальное дело во Франции вызвало продолжительную дискуссию) с эмпатией к новостной газетной заметки затруднительно. Режиссер предпочитает любоваться своей диорамой форматом 4:3 на расстоянии пары метров. Реконструкция занудных редакторских летучек из исходного обличительного романа. Необъяснимые рейв-загулы Вильнера. Задержание партии товара, слившееся с городским ландшафтом. Не складывается и история: безукоризненно хорошие артисты Зем, Мармай, Линдон (15 минут на экране), Маненти (от силы пять реплик со смысловой нагрузкой «кушать подано»), Бруни-Тедески (четыре минуты) произносят текст бесстрастно, будто им не было дано никаких установок по роли. Выражая скупую благодарность своему товарищу, Юбер ссылается на сложности с сантиментами. Режиссер Перетти не скрывает ее с первых минут. Оригинальное название «Расследование скандала государственной важности» продает то, что и получает зритель. Кажется, что любая документалка на эту тему была бы динамичнее.
«Горячий отпуск» (Azuro)
Компания друзей (и их детей) варится под палящим итальянским солнцем в собственном соку. Когда отдых начинает надоедать, а количество выпитых бокалов горького ликера на каждого растет в геометрической прогрессии, приходится оглядываться по сторонам в поисках развлечений. Все как один замечают на горизонте редкую для немноголюдного курорта яхту и ее статного владельца (Нуну Лопеш). Высокий таинственный незнакомец непринужденно вливается в коллектив, распушается и не таясь начинает флиртовать с особенно утомившейся (как отпуском, так и браком) замужней Сарой (Валери Донзелли). Леса поблизости начинают пылать от зноя. Не замечать почти случившийся роман становится все сложнее.
Небрежная в деталях (а значит и нюансах) экранизация «Лошадок Тарквинии» Маргерит Дюрас. То, что более века назад казалось бы аристократическим декадентством, мутировало в заразительную мелкобуржуазную отпускную лень. Единственная дискуссия, в которой принимают участие друзья, — идти купаться сейчас или же подождать пару часов? Дебютант Розе минимизирует диалоги, позволяя своим героям либо разглагольствовать о досуге (и жаловаться на жару), либо маяться на солнце. Кровь кипит в жилах не от ревности, а от того что напекло голову. Чувства, (не)состоявшиеся интрижки, признания в любви остаются между строк, произнесенными про себя. «Отпуск» изобретателен в красках, обилии пленочного зерна (напоминающего марево), немых жестах, но стоит кому-то в кадре все-таки заговорить о чем-то более важном, чем споры по игре в буль, фильм Розе (как и люди в кадре) теряет загадку, оказываясь театральным и простым. Дюрас предлагала бороться с монотонностью, начиная с себя. Розе же бесхитростно воспевает рутину.
