«Король смеха» (Qui rido io)
Любимец публики Эдуардо Скарпетта (Тони Сервилло) — театральный актер и драматург, всеми силами поддерживающий образ баловня судьбы. Но за виртуозным комикованием на сцене/публике таится потерянное на подмостках здоровье, деспотичный характер и сложное отрочество его внебрачных детей.
Лейтмотив «Короля» — серия судебных заседаний, за время которых Скарпетта доказал, что в жанре пародии он волен обращаться с чужим текстом, полагаясь на свое чувство юмора (прецедент начался с издевательской переделки заунывно-патетической пьесы Д'Аннунцио «Дочь Иорио» и последующего скандала со стороны автора). Но для неаполитанца и по совместительству завсегдатая Мостры Марио Мартоне история Эдуардо — ода безответной любви к театру, искусству комедии, свободе творчества и, конечно же, родному краю. Прекрасная эпоха отступает, кинематограф захватывает умы зрителей. Скарпетта готов посостязаться с любым новомодным искусством, но, кажется, и сам понимает: сколько в суде ни побеждай, всегда есть нечто большее.
Сервилло исполняет одну из лучших ролей в своей карьере, существуя между непринужденной легкостью в комедии (стоит только нанести нужный грим) и грубой тяжеловесностью в желании не стать посмешищем для окружающих. В своем предыдущем фильме Мартоне экранизировал пьесу Эдуардо де Филиппо «Мэр района Санита», перенося ее действие в наши дни. В своей новой работе режиссер видит неустаревающее созвучие театральных выступлений с любым публичным выходом, который ждет в фильме Скарпетту (будь то заседание в зале суда или частная встреча с лучшими умами высшего общества, где рады людям искусства, а не легковерной и пошловатой комедии). Мартоне не устраивает стигматизация жанра и взгляд на человека с позиции добра/зла. Как и во многих других его картинах, добродетель и порок в человеке неразлучны, упасти от плохого способна семья. Только вот большие художники зачастую замечают это слишком поздно — античная трагедия, не меньше.
18 февраля в 19:30
«Отчаянные фрики» (Freaks Out)
1943 год. Бомбежка прерывает цирковое представление. От шатра — одно название. Италию разъедает война, людям не до эскапистского веселья. Не у дел остается художественный руководитель труппы Израэль (Джорджо Тирабасси) и четверо его неприкаянных подопечных: Матильда (Аврора Джовинаццо), источающая электричество одним прикосновением, человек-зверь Фульвио (Клаудио Сантамария), больше других опасающийся не вписаться в цивилизованное общество (в силу внешнего вида), управляющий насекомыми Ченчо (Пьетро Кастеллитто) и, наконец, Марио (Джанкарло Мартини) клоун невысокого роста, притягивающий к себе металл. Перспектив никаких. Собрав все сбережения, герои отдают их Израэлю, чтобы тот купил им билеты в Америку, но руководитель (и по совместительству отец-наставник) бесследно пропадает. Фрики скитаются по оккупированному Риму и попадают в рабство к нацисту Францу (Франц Роговский) — директору берлинского цирка, который уверен, что его новобранцы — «фантастическая четверка», секретное оружие Третьего рейха.
«На лицо ужасные, добрые внутри». Самое дикое, что только можно увидеть в программе фестиваля. В итальянском прокате «Фрики» позиционировались как рождественский блокбастер. И сложно представить зрелище, способное надежнее сплотить разные поколения зрителей, чем этот фильм. Здесь парами летают из цирковых пушек, едва не дотягиваются до звезд. Повстанцы в одной из сцен поют Bella Ciao: им песня строить и жить помогает. Шестипалый Франц наигрывает Creep группы Radiohead на пианино. Он же под действием опиатов видит будущее (от проигрыша Германии во Второй мировой до покорения космоса) и очень тревожится за сокрушительное поражение, что ждет его нацию через пару лет.
«Фрики» — нечто среднее между классической дельторовщиной («Аллея кошмаров», «Хеллбой») и «Печальной балладой для трубы» де ла Иглесии. Все герои в фильме физически неполноценны, но главное — храбры, сердечны и верны друг другу. Повстанцы-калеки и циркачи-мутанты единым фронтом борются со злом. «Фрики» — конечно же, сказка о принятии себя и ближнего. «Дружба крепкая не сломается», выдержит как пытки, так и проверку временем. Путем вдохновенной борьбы с нацистами герои проработают свои травмы и станут только лучше, напоминая своим примером иллюстрации к сказкам Карло Коллоди. Все мы разные, а значит, Матильда и компания вполне могли бы сказать любому неравнодушному и уязвимому человеку у экрана: «Ты один из нас».
20 февраля в 19:30
«Джанго и Джанго» (Django & Django)
Документальный портрет про «другого Серджио»: не Леоне, а Корбуччи — итальянского классика, патриарха (также одного из двух) спагетти-вестерна, человека жизнелюбивого и страстного. Никакой википедийно-биографической ерунды, за маэстро все скажут редкие архивные записи интервью, избранные фрагменты фильмов и исполненные нежности (с высоты прожитых лет) рассказы очевидцев. В кадре — Франко Неро (снимался в «Джанго», «Наемнике», «Напарниках») и Руджеро Деодато (другой классик, работал вторым режиссером у Корбуччи).
Está disponible en @CheNetflix "Django & Django". Un tremendo documental que hace foco en la obra de Sergio Corbucci, uno de los referentes principales del spaghetti western. Tarantino oficia de "conductor" y se ve la clara influencia de este género en su obra. pic.twitter.com/hOc74wddS2
— Seba Magallanes (@SebaMagallanes) February 10, 2022
Правит бал в «Джанго и Джанго», впрочем, совсем другой человек — Квентин Тарантино. С мальчишеской удалью он погружает зрителя в условности жанра и исторический контекст. Чужой трепет заразителен, получается полуторачасовое пособие «1001 причина полюбить спагетти-вестерны и больше не волноваться». Автор «Освобожденного Джанго» ведет диалог с режиссером другого (неповторимого) «Джанго», в кадре звучат нериторические вопросы: Корбуччи поддерживает разговор посредством хроники со съемок своих фильмов, неизменно подтверждая тарантиновские догадки. Обличал ли он абсолютное зло (фашизм) в своих работах? Да. Следствие ли это тяжелого детства в Италии при Муссолини? Скорее всего. Значим ли в его кинематографе политический аспект? Безусловно.
Любить кино нужно так, чтобы рассказывать о нем, как Тарантино: он не просто обожает творчество Корбуччи, но и мифологизирует его. «Джанго и Джанго» начинается с рассказа Квентина о том, об участии «другого Серджо» в качестве полноценного персонажа его же «Однажды в Голливуде» (по сюжету фильма с ним, не понимая своего счастья, поработал Рик Далтон, покинувший Голливуд). Тарантино интересна и феноменология. Явление «спагетти-вестернов» здесь обозначается как не менее значимое событие в истории кино, чем появление французской «новой волны» (по иронии и там, и там за камерой оказывались кинокритики). Влияние экранной традиции Акиры Куросавы (смирение и только смирение) на, казалось бы, рядовые истории о возмездии. Мутации американской традиции Форда на итальянской земле. Познавательный и доходчивый док (как для тех, кто узнает в Корбуччи сверхуспешного режиссера комедий с Челентано, так и для тех, кто, что называется, «в теме»).
21 февраля в 19:30
«Павлиний рай» (Il paradiso del pavone)
День рождения — грустный праздник. Давно покинувшие отчий дом и осевшие в самых разных итальянских городах братья и сестры встречаются вместе, чтобы поздравить матриарха семьи Нену (Доминик Санда). Гости (в том числе и нежданные) прибывают. Обстановка не сказать, что располагает к задушевному застолью. Внучка Нены Альма (Каролина Микеланджели) привозит с собой павлина. Попытавшись взлететь с балконных перил, птица разбивается об асфальт. Пока ребенок надеется на чудо (и смиряется с действительностью) взрослые начинают ссориться, припоминая былые обиды.
«Каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Окна квартиры Нены выходят на море, но взрослые упрямо сводят старые счеты, не желая прислушиваться к благоговейной тишине. Безмолвны здесь только семейные фотоснимки: в прошлом было как-то проще, чем сейчас. Оказавшись в тесной квартире, где время словно остановилось, каждый так и норовит задержаться у фрески из воспоминаний, чтобы полюбоваться собственной молодостью, когда все держались «своих» (и это не было в тягость).
«Рай» — кино в народно-любимом жанре камерной мелодрамы, когда кульминацией становится разговор по душам. Хеппи-энд при таких вводных знаком (на уровне собственного опыта) и прост: родные/близкие перестанут что-то из себя изображать, а просто будут жить. Наберутся ли смирения дети Нены? Пойдут ли самые храбрые навстречу ближнему, несмотря на упрямство? Режиссер Биспури избегает банальности (разве только самую малость играет в очевидное-невероятное, чтобы было похоже на нашу реальность): «чеховские ружья» стреляют здесь по расписанию, но разрешение внутрисемейных дрязг оказывается в этой истории далеко не самым главным. Ключевой персонаж «Рая» для Биспури — маленькая Альма. Ей суждено избежать ошибок взрослых, стоит только почаще слушать шум прибоя, а не поучения старших. Хрупким людям бы беречь друг друга, но, как оно обычно бывает в жизни, на ошибках учатся слишком долго.
23 февраля в 18:00
