Модель, участница проекта «Топ-модель по-русски»
В Москве живет 20 лет
О семье
Моя мама родилась в Челябинской области в городе Сатка, а училась в Баку. Именно там она познакомилась с первым мужем Стивеном, папой моего старшего брата (он тоже темнокожий). Он подошел к ней, когда она стояла на остановке и ждала автобус до дома. Стивен приехал в Баку из республики Ангола, из города Кабинда. Там он поступил в морское училище. После свадьбы и рождения ребенка они с моей мамой вернулись на его родину в Анголу. Вскоре Стив умер, а мама встретила другого человека, моего отца Жоао. Она даже выучила португальский язык, так как он не мог освоить русский. Мне было около пяти лет, когда мы с мамой прилетели в Россию, чтобы навестить родственников. Только собрались возвращаться, как умер дедушка. Пришлось задержаться. Потом что-то еще произошло (уже не помню), и в итоге мы остались, а связь с отцом потеряли. Позднее искали его через передачи «Пусть говорят!» и «Жди меня». Недавно узнали, что он умер пять лет назад. Вот такая грустная история.
О трудностях
«Как эта черномазая может участвовать в конкурсе и называть себя русской моделью?» — именно такой комментарий оставил один парень под моим фото в инстаграме* , когда увидел меня среди участниц шоу «Топ-модель по-русски». Да, я в проекте участвовала, но до финала не дошла.
Я давно работаю моделью и востребована в этом бизнесе. Мой типаж нравится многим брендам. Кстати, одна из самых жутких историй связана как раз с работой с одним брендом. Мы договорились о съемке, куда не входили луки в нижнем белье. Однако в процессе дизайнер бренда упорно стала просить меня надеть боди. Я пыталась несколько раз объяснить, что такие вещи нужно обсуждать заранее, так как это другие условия контракта и, соответственно, другой прайс. В общем, изначально спокойный разговор перерос в словесную перепалку, которая закончилась рукоприкладством.
Еще одна неприятная ситуация случилась пять лет назад. Тогда я боролась с онкологией: у меня диагностировали четвертую стадию лимфомы Ходжкина. Помню, что после очередной химиотерапии спешила на съемку. Я вышла на станции метро Площадь Революции и направилась в сторону эскалатора. Вдруг на меня налетела девушка, которая стала крайне неадекватно себя вести, развернула меня и ударила по лицу, при этом поливая отборными оскорблениями. Кричала про цвет кожи, обзывалась. Я попросила ее замолчать и быстро ушла. На самом деле, надо было вызывать полицию, но у меня не было времени.
О толерантности
Я стараюсь ко всем относиться с пониманием, в том числе и потому, что сама натерпелась. Неважно, какая у человека национальность или чем он болеет. Долго думала на тему, почему в XXI веке, в эпоху прогресса и технологий мы до сих пор сталкиваемся с проявлениями расизма? Наверно, надо начинать с семьи. Родители должны объяснять детям, что люди бывают разные: темнокожие, белокожие, азиаты. Но многие этого не делают.
Недавно была проездом в Калужской области, где зашла в магазин. За кассой сидела женщина с девочкой. Видимо, дочку не с кем было оставить, и она взяла ее на работу. И вдруг ребенок, глядя на меня, спросил: «Мам, а почему девушка такая черная?» Вместо того, чтобы объяснить дочке, что так говорить нельзя, продавщица начала смеяться вместе с ней. Я сама недавно стала мамой во второй раз: родила дочку Кэнди. Если бы моя дочь или сын начали вести себя подобным образом и смеяться над человеком другой национальности, то я бы сделала строгий выговор.
Актриса театра «Сатирикон»
В Москве живет всю жизнь
О семье
Мой папа Хесус Арон Мартинес Карденас родился в Мексике, а в Россию, как и многие другие, приехал за образованием. Поступил в РУДН. Мама, скрипачка, на тот момент руководила мексиканским музыкальным ансамблем, который выступал в «Интерклубе» (концертная площадка университета). Папа пришел туда на вакансию гитариста. У них завязался роман, а через десять лет родилась я. Еще через пять родители разошлись.
Мексиканские родственники отца не горели желанием познакомиться с мамой. Во-первых, русская, во-вторых – старше него. Меня же очень хотели увидеть, но мама в 90-е не решилась ехать в Мексику. Существовала вероятность, что меня силой могли оставить там, а искать защиты на родине, где все развалилось, не представлялось возможным. Увы, несколько лет назад мамы не стало, а судьба отца мне неизвестна.
О трудностях
Мама все слышала. Но переживала она не только из-за обидных слов. Дело в том, что мой папа был довольно светлым, практически белокожим, а я получилась смуглой. Мама испугалась, что отец решит, что она нагуляла. Тем более он регулярно отсутствовал: каждые полгода уезжал продлевать визу (такой был порядок). Однако по возвращении он вовсе не удивился. Оказалось, что у них в роду такое уже случалось. У его светлокожей сестры тоже родился темнокожий ребенок.
Мама всю жизнь меня защищала. Может, по этой причине не было каких-то жестких историй. В школе никто не обзывал. Конфликты случались, но по другим причинам — не из-за цвета кожи. При этом мама каждый раз бежала в школу. Впоследствии ее все боялись.
О толерантности
Несмотря на цвет моей кожи, я сама не могу назвать себя толерантной: иногда могу что-то сказать про ребят, приехавших из средней Азии, но не про всех. Только про тех, кто лезет куда не надо. Стараюсь с собой бороться. Понимаю, что из моих уст всякие высказывания в адрес других людей звучат вообще смешно. Про африканцев тоже могу сказать. Но, если рассматривать американскую систему, то я могу называть их неграми, а вот белокожие люди — нет.
Что бы я посоветовала жертвам нетолерантного поведения окружающих? Надо стараться не обращать внимания, хотя знаю, что это трудно. Еще важно понимать, что страна у нас необычная. Иной раз человек может что-то ляпнуть не со зла. Со мной такое было во время гастролей. Мы приехали в какой-то крохотный городок под Екатеринбургом, я пошла в храм поставить свечку. В церкви сидела бабушка, которая, видимо, смотрела за порядком. И она сказала: «Ой, откуда же вы такая черненькая приехали?» Ну это ведь не оскорбление. А есть люди, которые воспримут это именно так. Если же хамят в лицо, то советую развернуться и уйти. Вступать в полемику нет смысла. Надо пожалеть человека за его скудоумие.
О стереотипах в кино
В плане работы у меня есть неоспоримое преимущество: на данный момент из мулаток с высшим актерским образованием в Москве есть всего одна — это я. Если нужен типаж смуглой девушки, то конкуренции у меня, можно сказать, нет. С другой стороны, существует стереотип, что женщина с темным цветом кожи — проститутка. Лет 6-7 назад мне все как один предлагали роли дам легкого поведения. Или, допустим, была у меня хорошая роль в сериале «Карамель» (показывали в 2011 году), играла подругу главной героини. Все шло замечательно. Сценарист по ходу съемок что-то дописывал. Однажды пришла на площадку, читаю сценарий, а там новый поворот: моя героиня, оказывается, из приюта… Ну почему девушка с темной кожей может быть либо проституткой, либо из детдома? Ну вот я же родилась в Москве, в нормальной семье. Получила высшее образование. Наверно, режиссеры рассчитывают на регионы, где стереотипы по-прежнему очень сильны. Например, у меня родственники есть в Чернигове. Так вот, когда мама приезжала со мной, то люди буквально из окон высовывались, чтобы посмотреть на темнокожую девочку.
Я играю в театре «Сатирикон», и нашего худрука (Константина Райкина. — Прим. SRSLY) ничто не смущает. Например, в спектакле «Пигмалион» у меня роль англичанки Элизы Дулитл, а в постановке «Не все коту масленица» я играла ключницу Фиону. Выходила на сцену в кокошнике. Поначалу зрители шептались и воспринимали происходящее с улыбкой, но потом привыкли.
Менеджер по продажам в интернет-магазине
В Санкт-Петербурге живет 25 лет
О семье
Моя Бабушка — русская, а дедушка из Руанды. В Петербурге он учился в Гидрометеорологическом институте. Они с бабушкой познакомились в 1973 году, в 1975-м в СССР родилась моя мама, а в 1976-м после окончания учебы всей семьей уехали в Африку. В Руанде мама познакомилась с папой, а в 1994 году на свет появилась я. В том же году началась гражданская война. Отца убили, а нам пришлось бежать из страны. Поселились в Санкт-Петербурге, где жили родственники по бабушкиной линии.
О трудностях
Во дворе меня обзывали из-за цвета кожи. Очень расстраивалась по этому поводу. Приходила домой, брала хозяйственное мыло и терла себя мочалкой изо всех сил. Думала: «А вдруг побелею?» Однако дефицита общения никогда не испытывала. В садике, школе и университете со всеми дружила и не чувствовала, что как-то выделяюсь. А вот на улице могло произойти что угодно: обзывали, плевали вслед. Хорошо хоть не били.
Крайне неприятный случай произошел в институте (училась в Санкт-Петербургском технологическом институте). Преподавательница по культурологии прямо во время лекции заявила, что «негры» — самые тупые люди в мире». Помню, что одногруппники повернулись и разом посмотрели на меня. Многие были в шоке и не понимали, как педагог вообще могла такое сказать? Я тогда не подала виду, но дома рыдала.
О толерантности
До сих пор сталкиваюсь с бестактными вопросами типа: «Ты загораешь летом?» Кстати, когда выпрямляю волосы, многие думают, что я на самом деле светлокожая, просто перележала в солярии. Себя лично считаю толерантным человеком. Среди моих друзей есть люди разных национальностей и разной сексуальной ориентации. У молодого человека Никиты славянская внешность. Мы уже три года встречаемся. Кстати, познакомились «ВКонтакте». Он первый написал, предложил пообщаться – и пошло, поехало.
Хорошо, что в наше время сильно развиты соцсети, которые часто становятся площадкой для обсуждения остросоциальных тем. Сама иногда пишу в инстаграме* о ситуациях, связанных с расизмом. Правда, некоторые знакомые спрашивают: «Стелла, ну зачем? Не трать время. Нормальная у нас страна». А я считаю, что не надо молчать на такие темы. Нужно объяснять в первую очередь детям, что все люди очень разные. А еще мне кажется, что в России люди живут не так, как им хотелось бы. Мы не видим солнце месяцами, а поехать на отдых у многих нет возможности. Отсюда негатив и нетерпимость ко многим моментам.
