Во-первых, я тебя поздравляю! Один проект только закончился и тут же показали второй. Мне кажется, это большая редкость.
Не знаю, почему так все совпало. Видимо, специально для меня, чтобы зритель не успел соскучиться. (Смеется.)
Про «Сны Алисы» много говорят, что это такой проект-долгострой, который шел к зрителям через годы производства, фестивали и наконец-то добрался. Помнишь, с чего для тебя началась эта история, как ты пришла на пробы?
Я даже помню, в каком месте в первый раз прочитала сценарий. Я подумала: «Вау! Какая необычная история! Это сказка, прям исполнение моей мечты. Круто было бы, конечно, на Алису попробоваться, но я готова вообще что угодно сыграть в этой истории». Потом посмотрела, кто режиссер. Поняла, что Андрей (Джунковский. — Прим. SRSLY) снял «Сладкую жизнь», это был один из моих любимых проектов на тот момент. И думала: «Боже, ну все совпало!».
Когда проект очень крутой, у меня обычно сразу избыточный потенциал возникает. Я очень стараюсь, начинаю переживать. Когда проект так себе, прихожу на пробы с уверенностью, легко все происходит. Но здесь я почему-то пришла достаточно спокойной, без лишней важности. Сами пробы тоже были очень классные. Они проходили в несколько этапов. Я познакомилась с Андреем, режиссером, и Настей Волковой, сценаристкой. Помню, она на меня так пристально посмотрела. Позже я поняла, что это очень личная ее история, и Настя имеет большое влияние на выбор актерского ансамбля. Видимо, все сложилось, и она увидела меня в этой роли.
Потом был этап проб с Деном Шведовым. У нас была потрясающая лирическая сцена. Помню то искрящееся переживание, особую атмосферу, купол, который мы создали тогда с ним.
По итогу, когда вышли все серии, и ты уже посмотрела…
(Загадочно улыбается.)
Еще нет?
Мне стыдно признаться! (Смеется.) Это совершенно не означает, что «Сны Алисы» — неважный для меня проект. Наоборот! Мне кажется, для меня там такая сверхважность заложена, что я боюсь смотреть последние серии. Почему? Мне страшно закончить этот этап. Такое ощущение, что, когда я посмотрю, все станет завершенным. Получается, какая-то часть закроется для меня, а сейчас остается ощущение предвкушения. Учитывая, что оно длится четыре года, думаю, что, закончив смотреть, просто сойду с этого этапа, поэтому тяну.
Даже грустно, если проект настолько ассоциируется с целым этапом жизни. Так или иначе, четыре года — большой срок. Особенно учитывая переход в 20-летие, когда происходит формирование личности, и сейчас приходится отпускать вот эту частичку, которая с тобой все время шла параллельно, пока ты взрослела.
Это правда. Параллельно я действительно столько переживала вместе со «Снами Алисы». В тот момент, когда мы начали снимать пилот, я находилась в одной из самых, наверное, сложных точек в своей жизни, в абсолютном раздрае. Очень много своей собственной боли я перенесла в Вику. Потом, когда досняли пилот, оставалось чувство, что вот сейчас мы начнем снимать всю историю — начался ковид. У меня было ощущение дезориентации. Только я нащупала то, что мне действительно нравится; то, к чему хочется стремиться, и все закрылось в этот момент. Это продолжалось два года.
Я питалась ощущением, что в моей карьере есть «Сны Алисы» как планка того, к чему хочется стремиться, потому что все остальное меня не устраивало в той же степени. Это рождало ощущение абсолютной надежды. Проект держал на плаву долгие годы, поэтому столько ожиданий от него, которые во многом не оправдались, к сожалению.
Почему?
Слушай, мне кажется, это какая-то очевидная тема на фоне «Слова пацана».
Ожиданий именно в плане зрительского восприятия, какой-то отдачи?
Я не планировала, что «Сны Алисы» будут массовым кино. Нет! Они предназначены для своего зрителя — для любителя, скажем так. Но все равно популярность рождает известность в узких кругах, а мне очень хотелось, чтобы режиссеры, кастинг-директора увидели, заметили, как-то по-новому отреагировали и на мою часть в этом проекте. На данный момент я пока не понимаю, что происходит. Не знаю, имеет ли это такой же вес, как я ожидала.
Возможно, еще не так много времени прошло, кому-то нужно с этим проектом просто познакомиться. Ты правильно сказала, что он не для массового зрителя. Это подразумевает и жанр, и многослойность. «Сны Алисы» — не тот сериал, который ты можешь посмотреть, когда устал после тяжелого рабочего дня и решил расслабиться. Зато здесь четко выражена твоя профессиональная трансформация, переход от комедий в драматическую сторону, раскрывается совсем другой актерский инструментарий, поэтому все еще будет.
Мне это очень важно, спасибо! Наверное, правда стоит отпустить. Я понимаю, что ничего не могу проконтролировать. Но в тот момент, когда я выложила в соцсетях крик белыми буквами на черном фоне «Я так больше не могу. Что происходит, почему нет никакой реакции?», посыпалось просто огромное количество ответов от людей, которые до этого не писали, не комментировали. Они говорят: «Вау! Это просто сбило меня с ног!», «Такой проект! Это выход из зоны комфорта!», «Индустрия России поднялась на новый уровень! Это Netflix!» и так далее. Я думаю: «А где вы были раньше? Почему я находилась уже просто на дне? И только когда я сама попросила помощи, вы мне ее дали».
Но это логично, на самом деле. Когда ты просишь, ты получаешь. Когда ты молчишь и скрываешь свои чувства, никто не догадывается, что у тебя там внутри. Какой-то отклик я для себя получила, мне стало легче, безусловно. Но, опять же, пришлось попросить.
Наверное, многие думают: «Актерам и режиссерам и так много говорят об их работах. Какой смысл будет в том, что скажу я?» Мало кто подозревает, что, наоборот, порой люди ждут любой реакции.
Да.
Тебе никто ничего не скажет, никто не поможет, никто не догадается, что там внутри. Эта ситуация доказала мне, что стоит показывать настоящие чувства.
При этом вы покатались немного по городам с премьерами в Москве, Питере…
В Калининграде, Нижнем Новгороде и Казани.
Был какой-то живой контакт с людьми, которые приходили смотреть?
Да, это было тоже важно. Я проанализировала, что это точно какая-то моя мечта давняя. Вот так поездить со своим проектом по городам, пообщаться с людьми, увидеть живую реакцию, отвечать на вопросы, фоткаться — это все часть того, что я хотела. И вот я ее получаю, но я находилась в такой... безсознанке, что ли, что я не особо ощутила этот момент. То есть я приняла его как должное. Хотя, конечно, кайфовала. Здорово, что сейчас мы еще раз об этом вспомнили.
Не могу сказать, что зритель в городах воспринимал премьеру как что-то крышесносящее. Наверное, мой самый любимый показ был в Питере, потому что это мой город и все происходило на той же улице, где я росла. Как будто я смогла в этой точке увидеть свой рост и трансформацию. И зал был потрясающий просто! Мне кажется, я по именам запомнила всех, кто задавал вопросы. До сих пор, по-моему, даже помню рассадку зала, у меня в голове сейчас возникла эта картинка.
Это очень трогательно. У тебя есть любимые места в Питере?
Не думаю, что они чем-то отличаются для других людей, это просто места воспоминаний. У меня очень хорошая память, и она в мыслях, в песнях, запахах. Определенные места есть. Метро Чкаловская — я там выросла, там стоит дом, в котором я жила со своей мамой, косметический магазин. На 1 сентября мне мама там купила вишневый блеск для губ. Мне шесть лет было, первый класс. Я туда иногда захожу и ищу периодически блеск на полках, хотя знаю, что его уже лет 15 точно нет.
Я очень люблю гулять по набережной Адмирала Лазарева. «Диво-остров»! Парк аттракционов — это всегда для меня радость, как ребенок визжу. Мне нравится кинотеатр «Мираж». Я очень надеялась, что премьера будет там, он сейчас отреставрированный, новый, классный. Но премьера была в «Ленфильме», конечно, это еще круче.
В целом, когда я приезжаю в Питер, я ощущаю себя дома. Это очень сильный контраст с тем, как я себя чувствую в Москве. В Москве я боюсь людей, мне не нравится, как они смотрят на меня, я становлюсь закрытой. А в Питере почему-то ощущение, что я могу делать все, что угодно, и мне за это ничего не будет. Я хожу по улицам и совершенно ни о чем не парюсь. Я не знаю, самоубеждение это или там действительно другой какой-то взгляд на мир у людей, но это так.
Ты не думала туда вернуться, переехать? Или из-за того, что больше работы в Москве, нет такой возможности?
Это боль, да. Это как постоянный момент предательства себя. Я точно знаю, что я должна жить там. Я точно знаю, что со мной даже может что-то судьбоносное произойти, когда перееду, но я как будто не могу себе этого позволить. Да, я очень держусь за работу в Москве, за какие-то материальные возможности, опоры, нежели за риск уехать и по-другому строить свою жизнь. Для меня это безумно страшно.
Мне кажется, когда я переезжала в семь лет из Питера в Москву, какая-то часть меня осталась там, и я никак не могу ее забрать и вернуть. Это такая психологическая тема, философская, экзистенциальная. Пока что как будто я хочу встать на ноги и потом начать жить. По факту я понимаю, что так не работает, но я не могу себя заставить.
Это вообще такая опасная штука, по-моему, она называется синдром отложенной жизни. Когда ты вроде как в настоящем пребываешь, но все равно думаешь: «Мне нужно до определенного этапа дойти, тогда я заживу на полную катушку». Ловушка страшная, знакомо.
Знакомо, да? Жиза. У меня мечта на данный момент, чтобы все сошлось: попасть в длинный крутой проект, снимающийся в Питере, чтобы приехать туда работать и жить. Вроде, я ничего не теряю в Москве, но при этом исполняю свою мечту. Когда вижу, что киношники надолго едут в Питер работать, я думаю: «Какая боль. Почему не я? Дайте хотя бы попробовать». (Смеется.) Для кого-то это не имеет ценности, кто-то едет в Питер сниматься, думает: «Боже! Питер, в отрыве от дома...». А для кого-то такая возможность — серьезная мечта.
Здорово, что у тебя такая хорошая память, которая позволяет визуализировать и воспроизводить моменты из детства. Если вернуться к «Снам Алисы», то там главные героини — школьницы. Каким ты была подростком? В тебе было что-то от Вики, например?
У меня смешанное ощущение от подросткового возраста. Я была как в роли неудачницы, которую буллили, так и главной стервой, которая тоже какую-то травлю за собой несет. Помню как в пятом классе, в один из последних дней перед летом, я сидела с подружкой и с полной уверенностью сказала ей, что сейчас перейду в старшую школу, все старшеклассники и старшеклассницы будут со мной дружить, меня будут знать.
Потом у меня начался период провокации. Я абсолютно долбануто себя вела, всегда привлекала к себе внимание. Это доходило до очень экстравагантных выходок. Например, учителя говорят: «У нас в школе менингит, пожалуйста, воздержитесь от обниманий, рукопожатий». Также я: выхожу на перемену, начинаю облизывать стены и пол. И это не единственный раз такой был.
Долгое время я постоянно была лишней, со мной никто не хотел общаться. По сути, конечно, такое поведение сделало меня еще большим изгоем. Все на меня смотрели странно, но меня это только больше подзадоривало: «Да вы просто скучные, ничего не понимаете!»
Я понимаю, что не могу себя судить или винить за эти ошибки. Как Вику я могу оправдать за все ее поступки, так и себя тоже. Во мне точно есть очень резкая, напористая, жесткая, действующая, холодная часть, как в Вике. Но и Вика — не только это. Она очень нежная, потерянная. Она хочет любви. Она пытается разобраться, что ее, а что не ее, где ее дом, где ее семья, как получить эту любовь. Безусловно, мы похожи, но в более глубоких аспектах.
В любом случае, это опыт. В подростковом возрасте ты не сверхразум, не можешь всегда контролировать себя, свои поступки и действовать только так, как нужно.
Я могу сказать, что проблема эгоцентризма точно у меня была. Прям до недавнего времени. Я вообще не очень запоминала людей в своей жизни, мне не очень-то были важны их чувства. Только в терапии я разобралась с собой в какой-то мере. Мне стало важно, что происходит у людей вокруг меня.
Про то, что ты как подросток не очень понимаешь, что порой творишь… Да, мне кажется, что даже воспитание не могло бы на меня как-то повлиять. Дело не в плохом воспитании. Дело в том, что ты пробуешь. Ты ходишь по грани, иногда заходишь на территорию за ней и думаешь: «Так, а вот за это мне ничего не было, а за это было. Здесь мне не понравилось, а здесь понравилось». Хорошо, что эта проба пера закончилась.
У меня сейчас ощущение, что сессия с психологом идет. Я обычно сижу на этом самом месте и так же разговариваю по зуму. Я думаю: «Боже мой! Почему я так разоткровенничалась?» (Смеется.)
Может быть, кстати, сработал какой-то паттерн. (Смеется.)
Да-да-да, тебе повезло!
Приятно, когда люди готовы открыться. Я как раз хотела спросить, легко ли тебе дается публичность? Ты снимаешься с раннего возраста, часто приходится давать интервью, посещать мероприятия, но у меня сложилось впечатление, что раньше ты была более закрытой и только сейчас начинаешь раскрываться как рефлексирующая Василина.
Думаю, ты права. Точно был период до «Ивановых-Ивановых» (2017 – ...), когда я была сверхоткрытым человеком. Вывалить все свои проблемы в популярном на тот момент формате прямых эфиров? Вообще легко! Это прекратилось во время моих первых отношений, потому что я начала сильно прятать саму себя. Мне стало очень стыдно за то, какая я. Это были очень трудные, абьюзивные отношения, там подавлялась вообще вся я.
Это сильно повлияло на публичность тоже. Я подумала, что я такая не нужна миру. На площадке, например, я вела себя так: камера отсняла — я закрылась. Меня нет, я не хочу общаться. Мне все это сложно, страшно. Хоп, камера включилась — я опять делаю свою работу. Коммуникация абсолютно была отрублена. Может быть, это и заветы родителей, что ты должна быть быть взрослой, умной — это очень сильно обрубает все остальные проявления, которые есть у любого человека.
То, что ты сказала — это интересное наблюдение, потому что я сама это ощущаю. Мне было страшно выкладывать что-то в соцсети, делиться своими мыслями. Казалось, что все осудят, все не так на меня посмотрят. В этом плане классным был 2019 год, он мегатворческий вышел. Как раз «Алиса» тогда случилась. Я была на бешеном подъеме, писала стихи, прозу, делала фотографии — все это мне хотелось выкладывать. Тогда у меня было пространство без оценочности.
Стихи, фотографии, любое стороннее творчество, не связанное с актерством, — это для тебя как потребность создавать что-то самой? Рассказывать свои истории, делиться с миром своими чувствами через такую форму?
Думаю, что это потребность быть живой. Опять же, в 2019-м столько всего происходило, но поделиться этим в прямой форме я никак не могла по некоторым обстоятельствам. Вывалить подробности своих отношений не представлялось и не представляется возможным, но показать их через творчество — да. Очень-очень завуалированные у меня тексты были. Сейчас читаю их, думаю: «Господи, зачем?» Никто же вообще не понял даже ни строчки, о чем я пишу. Но мне было легче создавать такой лабиринт слов. Мне казалось, что кто-то, может быть, и поймет, а если даже не поймет, то все равно круто. Наверное, это потребность все-таки показать свои чувства, но при этом не показать — такая обманка.
С другой стороны, сейчас я смотрю на это творчество и очень жаль, что оно закончилось. Оно делало меня очень полноценной. Если не происходит чего-то в работе, можно себя похвалить и вдохновиться тем, что я делаю самостоятельно. А сейчас, получается, остается только один вектор.
Потому что все знают, что актерство нестабильно и не от тебя зависит совершенно.
Почему этот период прекратился? Ушло вдохновение? Не возникает больше порыва сесть и что-то написать?
Раньше мне даже и вдохновение порой не нужно было. Я просто садилась, открывала заметки и через полчаса у меня было готово классное стихотворение, которое я потом на музыку перекладывала, пыталась спеть, — у меня остались эти записи. Может быть, сейчас я проявляюсь в чем-то другом, и это помогает мне. Может быть, у меня появилась лень, неусидчивость. Это тоже один из факторов. Может быть, мне не о ком писать. Подобные посты были все равно адресованы кому-то: «Услышь меня! Пойми меня!» Сейчас этого человека нет, я могу делиться со своими близкими чувствами и никому ничего не хочется завуалированно рассказывать.
Ну и в целом как будто я стала проще. И по-хорошему, и по-плохому я стала счастливее и проще. Вся сложность намеренная, которая при этом мне давалась легко, просто ушла в какой-то момент. Может, она вернется, но в другой форме. Я очень надеюсь на это, потому что до актерской карьеры я хотела стать писательницей, меня это безумно вдохновляло. Может быть, в 40 лет я начну что-нибудь делать или пойду сценарий напишу, не знаю. Хочется, конечно.
Кстати, про музыку. В «Снах Алисы» есть эпизод, где Вика поет. Это твой голос?
Изначально должна была петь я. Мы записали эту песню за месяц до съемок. Когда снимали сцену, она звучала в зале, а я с микрофоном подпевала самой себе. Но в конечном итоге видение Андрея изменилось.
Я выложила пост с первой записанной версией, абсолютно необработанной, сырой, чтобы показать, как это могло быть. Она мне очень сильно нравилась. Когда я вышла из студии, у меня возникло ощущение невесомости, всемогущества, что я, наконец, могу позволить себе и петь, получается. Это абсолютно великое чувство. Не думаю, что оно поменялось или сломалось в тот момент, когда мою песню вырезали. Я получила очень большой отклик на этот пост. Спасибо огромное людям, которые написали. Это очень важный был момент для меня. Даже если он не случился, надеюсь, это когда-то произойдет.
Так работает кино, поэтому я стараюсь не перекладывать на себя. Знаю, что со многими людьми подобное происходило, и не всегда актеры поют в кино по-настоящему. Хотя я очень уважаю, когда артист сам выполняет сложные трюковые сцены, играет на каком-то инструменте, поет и так далее. Мне кажется, что для этого он и существует. В любом случае, я за движ. За то, чтобы делать.
А ты хотела бы сняться, например, в каком-то мюзикле?
Да, конечно! Я почему-то чаще всего в интервью или даже в визитках рассказываю о том, что я хочу драмы, хочу сыграть наркоманку, душевно больную, чтобы все было очень плохо, и она пробиралась через обстоятельства к лучшей жизни. Но я очень люблю и романтические комедии, вроде «Как отделаться от парня за десять дней» (2003). Я очень люблю великие мюзиклы, как «Ла-Ла Ленд» (2016). Вообще все, что связано с чистым творчеством! Меня привлекает все чистое, где нет компромисса и людей, которые случайно попали в эту профессию или срубают деньги. Даже если это будет абсолютно не мой жанр.
Что не является моим жанром? Даже не знаю, надо подумать. Ну вот ситкомы я перестала любить в какой-то момент, хотя я обожаю «Офис» (2005 – 2013), например! В нем я бы снялась, хотя очень страшно застрять в какой-нибудь одной роли, но все по-разному.
Вопрос про мюзиклы у меня появился как раз на контрасте, — ведь ты периодически упоминаешь фильм «Прерванная жизнь» (1999), схожие мрачные драмы и говоришь, что хотела бы сыграть такую героиню с надломом или с душевными расстройствами. Со стороны кажется, что это большая нагрузка на психику актера. Не страшно погружаться в подобные роли?
Я заранее как будто поняла, про что ты спросишь, и проанализировала. Сначала в голове был ответ, что я готова сойти с ума для роли. Главное, чтобы удалось натурально передать это состояние, а не показать пародию. Потом подумала, что такой процесс затрагивает не только внутреннюю сферу, но и внешнюю. Соответственно, есть риск потерять людей, отношения, стабильность. Этот вывод сейчас стал для меня новым, страшным ответом по этой теме.
С другой стороны, есть пример Натали Портман, которая в «Черном лебеде» (2010) абсолютно выходит за психическую грань. При этом она вышла замуж за хореографа (Бенжамен Мильпье. — Прим. SRSLY), который ставил номера в этом фильме. Наверное, он принял ее и полюбил такой, даже если она была в тот момент немножко сумасшедшей. То есть все очень относительно.
Я всегда стремилась к подобным фильмам, именно они увлекали меня в подростковом возрасте, оставили больший след и впечатление. Мюзикл — это уже совсем другой мир, какая-то сказка. Это выше, чем обыденность. И мне интересно все, что выше, чем обыденность. Хотя социальная драма — это тоже круто. Мне очень нравится Звягинцев, правда. Вообще, все нравится, просто дайте возможность показать себя. В любом актере, наверное, есть такая страсть пробовать.
Кстати, вообще не в любом. Иногда люди из проекта в проект ходят, одежду меняют, а суть — нет. Ты думаешь: «Неужели тебе самому не хочется взять и пойти на эксперимент?»
Если по себе судить, мне когда-то очень нравилось, что у меня три проекта в параллель: «Ивановы-Ивановы», «Вне игры» (2018), «ИП Пирогова» (2019 – 2022). Конечно, там я максимально старалась делать свои образы разными. Не кривя душой, скажу, что они отличаются в мелочах, но все равно глобально про что-то одно. Тогда меня все устраивало. Мне кажется, это какая-то внутренняя окаменелость — ты устоялся, ты доволен собой. Чувство эго, опять же: ты хвалишь себя за то, что у тебя успех, стабильность. Не хочется ничего менять.
Я тоже вижу примеры этих актеров. Как оценивать их, я не знаю. Возможно, судьба так поиздевалась над ними. Или обстоятельства так сложились, что они порабощены. С другой стороны, ты решаешь, какие выборы принимать. В этом смысле сейчас выбор дается мне тяжело. От многого отказываюсь, хотя мне очень страшно, что будет дальше. Я понимаю, что мечты мои в другом. Совсем. Появляется отсутствие опоры, но и надежда при этом.
Такой подход как будто честнее по отношению к самому себе, ты себя не предаешь. Если говорить про разнообразие конкретно твоих ампула, то пора уже упомянуть «Клипот». Поначалу я смотрела на всю эту протестующую золотую молодежь и не могла понять, где среди них ты. Только потом появилась девушка-послушница, и все стало на свои места. Как ты готовилась к роли?
Это действительно очень необычная, нестандартная для меня роль. Почему кастинг-директор или режиссер дал мне возможность попробовать — не знаю. Для меня это волшебство, чудо. Соответственно, есть надежда, что такие чудеса будут случаться дальше.
На самопробы я напялила какой-то дурацкий платок, очень старалась, но в первоначальной версии была совсем другая Наталья. Как мне показалось после прочтения присланных сцен, она флиртовала с главным героем. То есть она послушница, но сразу понятно, что у нее какой-то черт под юбкой. Потом мы это все меняли, убирали. Прикольно, что я сделала неправильно самопробу, по сути, как я сейчас понимаю, но режиссер увидел в этом для себя точку опоры, зацепился и позвал меня на очные пробы.
Помню единственную подсказку: «Не будь бытовой». Как воспринимать эти слова — режиссер не объяснил, но я просто старалась им следовать. От этого менялся голос, мимика, я становилась спокойнее. В сериале у меня нет страстного диалога. Наталья будто всегда находится в истории другого человека. Она все время слушает героя Жени Романцова, помогает ему прожить все заново и сделать выводы.
Мне было очень интересно, потому что я с детства воцерковленный человек. В последнее время я очень отдалилась по сложным причинам, но суть в том, что во мне есть часть чистого, светлого ребенка.
И в «Клипоте» я играю саму себя. И в «Снах Алисы» я играю саму себя. И в «Ивановых-Ивановых» я играю саму себя. Не хочется говорить, что в «Жизни по вызову» я играю саму себя… (Смеется.) Но какую-то часть себя я там тоже играю, если вырезать сюжет с эскортом.
В общем, ты из стольких молекул состоишь, что можно найти схожесть с любым героем — этому меня научила Наташа Кудряшова, актриса и режиссер. Единственное, это не работает как раз с больными людьми, убийцами, насильниками. Там другой подход. Не нужно искать в себе зачатки этих идей.
Кстати, про Наташу Кудряшову. Интересное совпадение, что она играла настоятельницу в «Монастыре» (2022). Вы это как-то проговаривали между собой?
Нет. Я тоже вспомнила об этом буквально недавно. Мы снимали до того, как вышел «Монастырь», и я никак не могла ориентироваться на эту роль. Я даже не смотрела его, только одну серию. Наташу я выбрала не потому, что восхищена ее актерской работой или режиссерской. На тот момент я видела только «Человека, который удивил всех» (2018) и все. Но мне попался пост, где она описывает свою работу на курсе. Она сказала примерно так: «Я покажу вам вас настоящего». Меня эта фраза сразила наповал. Я моментально записалась и сняла визитку, рассказав, почему мне важно попасть на курс. Для меня эти слова стали каким-то обретением, такой сильной надеждой.
Я очень запуталась к тому моменту, не понимала, что из себя представляю. «Сны Алисы» не выходят, «Клипот» выйдет непонятно когда. У меня кризис, я хочу что-то играть, мне это не дают, предлагают только ситкомы. Либо дают пробы какие-то серьезные, я с ними не справляюсь, потому что есть мандраж и страх того, что это слишком круто для меня. Знакомство с Наташей, ее взгляд очень сильно поменяли меня. Она показала, как можно играть, и это был просто глоток свежего воздуха в противовес к тому, что я делала до этого в большинстве случаев. Очень круто! Такое документальное существование.
Твои надежды в итоге оправдались, ты увидела себя настоящую?
Во время курса я вообще задышала по-новому, а потом, когда он закончился, такая: «А что мне делать дальше?» Случился опять какой-то кризис, все свалилось в яму. Спад-подъем, спад-подъем — так всегда происходит в жизни. Время покажет. Пока не могу понять, потому что у меня нет проекта, в котором я могла бы это выразить. Мне кажется, только опытным путем можно понять, какая я есть и как играть, не пользуясь приспособлениями, клише, наработками из других ролей.
Когда ты писала в соцсетях про «Клипот», то упомянула, что во время съемок пилота начала осознаннее относиться к своей работе. С чем это было связано?
Мы снимали пилот в 2021 году, у меня был один съемочный день. Уже под конец смены я понимала, что вроде бы все делаю так, но мне чего-то не хватает. Не в плане актерства, вживания в роль. Я чувствовала, что не идет, чем-то я мешаю. И режиссер Сергей Арланов сказал мне сказал одну вещь: «Вась, вот если ты еще научишься из дубля в дубль, из кадра в кадр делать то, что ты делала до этого, цены тебе не будет, потому что монтаж — это очень важно». Это не было критикой с его стороны, но он открыл мне, как работает кино.
Я понимала, что как актриса я должна достоверно проживать эмоции своего героя, знать текст, быть настоящей, честной. Должна заплакать, страстно поцеловаться, если нужно. Но как быть техничной меня никто никогда не учил. Это сильно изменило мою жизнь. Я начала задумываться, как вставать под камеру, чтобы правильно смотреться в кадре, как вообще помогать людям на площадке делать их работу легче. Когда я буквально через два месяца пришла на пятый сезон «ИП Пироговой», ко мне подходили просто все члены группы и говорили: «Вась, как ты выросла! Как ты поменялась! Такой апгрейд!»
Твоя Наталья совершенно смиренна. При этом главный герой — своего рода змей-искуситель, пытается поначалу ее обхаживать, соблазнять, но она не поддается. Почему, по-твоему, она проявляет отзывчивость по отношению к нему, не отвергает?
Как объяснял режиссер, это попытка следовать законам Божьим. В ее голове устроено так: если к тебе обратились за помощью, ты должен откликнуться. Но я это делала немножко по-другому. У каждого человека бывает, что нас что-то цепляет в другом, и мы почему-то к нему больше предрасположены. Мне хотелось это делать через энергию, в том числе задействуя принципы религии.
Но есть сцена, где Антон у Натальи в келье задувает свечку, хочет снять платок с нее, и она закрывает глаза. Мы показываем зрителю, что она не сопротивляется, она принимает это во многом из-за своего травмирующего опыта. Для меня она не обычная послушница. Внутри нее много противоречивости.
«Сны Алисы» сами по себе мистические, «Клипот» хотя и приближен к реальности, но там тоже есть этот сверхъестественный оттенок (хотя бы название из каббалы и твое видение роли через энергию). Тебе вообще интересна эзотерическая сфера?
Как раз в 2019–2020-м я была очень сильно погружена в эту историю. Астрология, таро, хьюман дизайн — все это так смешалось, что в моей жизни не существовало какой-то объективной реальности. Мне все было знаками, все надо было считывать. Не было вообще никакой меня и собственных ощущений. Потом я научилась нести ответственность за свой выбор и поняла, что даже если лунные сутки очень плохие, то день может быть очень классным. С появлением в моей жизни психологии я начала больше опираться на себя, нежели на какие-то обстоятельства, которыми ты заражен.
В существование энергии я однозначно верю. В плане того, что мы обмениваемся энергией. Но сейчас мне как будто все это не так нужно. Почему ты спросила? Мне кажется, не все обращают внимание на эту часть жизни других.
У меня тоже в одно время был интерес к чему-то потустороннему. Как будто астрология и натальные карты служат инструментами, которые помогают узнать себя, как и психология, просто потом одно вытесняется другим.
Знаешь, мне кажется, что стремление в сферы такого рода — это как раз отсутствие знания о себе. То есть мы так мало себя знаем, что нам хочется туда. Но в какой-то момент я поняла, что знания себя с точки зрения астрологии и хьюман дизайна меня начинают ограничивать, я начинаю думать только через их парадигму. Я совершенно не чувствую, что в моменте происходит, а если чувствую, то вечно сравниваю: «Так, а это похоже на то, что обо мне написано или нет?» В какой-то момент этого стало так много, что вытеснилось, правильно ты сказала.
Сейчас я опираюсь не на какие-то общие знания о себе, а на знания, которые приходят в моменте, хотя я продолжаю себя изучать. Хочется, чтобы наступил момент, когда я бы могла сказать, что я актриса, я очень классная, у меня здоровые отношения, я сильна в этом, слаба в том. Но, мне кажется, я не смогу дойти до этой точки, потому что каждый день я разная. Все сменяет друг друга, противоречит порой.
В «Клипоте» герой Дани Стеклова пишет программу и ищет универсальный параметр, который может объединять случайных людей. В итоге он приходит к тому, что все связано любовью, и вся дискуссионность, социальная повестка сериала в этот момент как будто отходит на второй план. Ты что думаешь по поводу такого вывода?
Кстати, «Сны Алисы» и «Клипот» для меня абсолютно одинаково по смыслу. Самое главное — это любовь. Это банально, но и там, и там все герои стремятся к ней и не могут получить. Любовь или ее отсутствие — причина всему. В этом смысле, конечно, сцены с Даней Стекловым и Полиной Синельниковой одни из лучших, они такие чистые и искренние.
На премьерном показе во время обсуждения было высказано мнение, что творчество — всегда манипуляция. Согласна?
Мне кажется, что есть более подходящее слово. По-моему, это латынь. Не то, что выпендриваюсь, я не знаю латынь, но я помню это слово, оно у меня было записано в тетрадке, когда я готовилась к роли Вики. Emoveo — это возбуждение эмоции. Мне кажется, что творчество — это не манипуляция, а emoveo. Но для кого как, каждый человек преследует свои цели в творчестве. Если ты просто хочешь выразить себя, но это захватывает другого человека… Сложный вопрос.
Не думаю, например, что «Клипот» — это манипуляция. Мне кажется, режиссер его делал с одним ощущением, авторы — с совершенно другим, я — с третьим. Для меня роль Натальи — это не манипуляция, это... Как родить новую себя, что ли? Почаще бы это делать. (Смеется.)
«Родить новую себя» — это сильно сказано.
Это в заголовок, да, сейчас будет?
«Василина Юсковец: "Я родила новую себя"». (Смеется.) У тебя в другом интервью было еще одно слово с сильной эмоциональной окраской. Ты говорила о переходе в драматические проекты и сказала, что та Василина, которая снималась в ситкомах, умерла. Довольно страшное слово, но одновременно очень мощное, показательное.
Да, ты классно заметила. Когда мне прислали то интервью на согласование, я прочитала и думаю: «Страшно я так сказала. Как-то это очень решительно, что на меня не похоже. Я это интервью давала месяц назад, а согласна ли я с этим сейчас? Не страшно ли мне такое заявлять?» К сожалению, есть вероятность стать ходячим мертвецом — продолжить сниматься, пойти, с одной стороны, еще раз на смерть, а с другой стороны, на воскрешение того, что воскрешаться не должно. Такое может быть. Я человек, мне нужно на что-то есть, на что-то жить. Но и предавать себя не хочется.
Помню, на премьере «Снов Алисы» в Питере я что-то произнесла со сцены, оценила какие-то из своих проектов не очень положительным словом. Это увидела моя бабушка и сказала: «Я, честно, была в шоке. Все же обидятся на тебя». Я говорю: «Ну это же правда!» Видимо, я дура, но я хочу быть честной. Не знаю, может быть, я когда-нибудь заткну себя, но пока что меня несет.
Если есть внутренний двигатель, то нужно его в себе удержать.
Мне кажется, очень важно говорить не только про плохое, но и про хорошее. Я иногда задумываюсь о том, что мы чего-то недоговариваем. Боимся, что скажем слишком много лишней информации. Если говорить целиком и полностью, я хочу сформулировать это так: я уважаю людей, с которыми делала предыдущие проекты, но в целом я как будто не люблю себя больше в тех обстоятельствах. Я не могу заново полюбить себя в ситкомах. Это не делает их плохими, это делает меня недостаточно хорошей в собственных глазах. Вся проблема, на самом деле, только в моей голове. Но конкретно я для себя не вижу там будущего.
На сегодняшний день где ты видишь свое будущее?
Самые великие мечты приходят ко мне, когда я на высшей ступеньке своей самооценки. А есть мысли, что я когда-нибудь проснусь бомжом в подворотне, они приходят на нижней ступени. У меня нестабильная самооценка пока что, поэтому мои представления о будущем чаще нереалистичны.
Я бы могла сказать, что какие-то мои мечты точно сбудутся, а какие-то, наверное, нет. Лет через пять я бы не хотела стать Ходченковой, например, то есть одной из самых знаменитых актрис в стране. В то же время у меня нет стремления сниматься только в артхаусном кино.
