Как я понял, еще до выхода альбома «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В HYPERHOUSE, Глава 2: Первый раз» ты был готов к тому, что его воспримут неоднозначно.
Да, конечно. Люди, которые слушают мою музыку, подросли, у них появилось свое собственное мнение, тоже аргументированное. Пускай эти аргументы не всегда представляют что-то большее, чем просто вода, но, тем не менее, они выросли и способны формулировать свои мысли. Конечно, в памяти у них остался тот самый парень с гитарой, который пишет песни исключительно о разбитом сердце. Когда они видят что-то новое, что-то более взрослое, где-то сексуальное, где-то крутое, где-то экспериментальное, они часто не восприимчивы к этому, потому что, видимо, мы все взрослеем с разной скоростью. Поэтому да, я был готов, так как еще на первой главе альбома «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В HYPERPOP» я получил очень-очень много хейтерских комментариев. И был готов к ним снова.
При этом практически все треки звучат как очень мощный хитовый продукт. Означает ли это завоевание новой аудитории?
Я думаю, что да, аудитория завоевывается. Не могу знать на сегодняшний день — широкая она или более узкая, думаю, что просто другая. Слушатели, приходящие на эту музыку, — уже другие. Изначально я писал песни, зачастую набрасывая их на гитарные аккорды, потом уже перекладывая на аранжировку. Это все равно сохраняло гитарный вайб, даже если там не было гитары в самом инструментале. Такой подростковый момент. Но я смог съездить в первый тур, когда мне было 20 лет.
Тогда музыкальная индустрия только-только начинала развитие на стриминговых сервисах. Артисты стали получать деньги не только за выступления и рекламные интеграции (возможно, только те, у кого были раскачаны социальные сети), они начали зарабатывать непосредственно на своих песнях. Конечно, на фоне этого в индустрию хлынула куча инди-лейблов, которые рассчитаны на более нишевых артистов, музыкальных юристов, договора. Я столкнулся со своим первым продюсерским договором, когда мне было 19 лет и, конечно же, не глядя, его подписал. Даже не думал о том, что договор — настолько важная вещь и нужно сильно углубиться в нее, нанять юриста…
И да, я согласен, наверное, с тем, что новые треки звучат хитово. Аудитория, которая слушала мою раннюю музыку, не слушает сегодняшние хиты. Это более депрессняковая, с суицидальными наклонностями аудитория, которую я растил очень долго. Но потом сам понял, что мне такой вектор жизни не нравится, и я не хочу в свои 30 лет остаться неким хикки. Поэтому захотел измениться кардинально, и где-то с 22−23 лет (то есть буквально 2−3 года назад) стал вырабатывать какие-то привычки, чтобы мыслить позитивно, как говорят сейчас в популярных книжках про...
...про успех. А что было с тем контрактом? Ты же уже вышел из него?
Да, и это было довольно болезненно. Мне нужно было принять решение, и я это сделал. Правильное оно или неправильное — на сегодняшний день я еще не понял, потому что прошло, мне кажется, не так много времени. Но с каждым днем все проще уже. Я меньше напрягаюсь, когда думаю о нем — типа: ну принял и принял, неправильно и неправильно, все равно живем дальше. Есть уже другие вещи, которые покрывают те самые болезненные условия выхода из этого контракта.
Я так понял, что весь альбом создавался в этой комнатке с израильским флагом, где вы с командой делали обращение к фанатам?
(Смеется.) Ага, в этой комнате. На сегодняшний день физически со мной живет еще артист, его никнейм youaresobad («ты очень плохой»), и звукорежиссер Кирилл. Мы вместе с ним и еще, так скажем, с помощью всех, кто выступал в роли М, создавали альбом именно здесь. Она достаточно небольшая, тут максимум может находиться 3–4 человека. Мы это осознали, когда пару-тройку месяцев назад стали работать на сторонние заказы по музыкальному продакшену. Нас набивалось по 5–7 человек, и в какой-то момент мы поняли, что здесь становится очень душно. Так появилась необходимость расширить студию, где мы теперь с комфортом работаем большой командой над большими проектами. А я до сих пор сижу в этой комнатке и тащусь, потому что когда работаешь один, то получаешь отдельный кайф.
Получается, у тебя образовался свой продюсерский центр.
Типа того. Изначально, когда мы начинали, эта идея, естественно, витала в воздухе, но твердое решение мы с парнями приняли только в начале 2023-го. Просто поняли, что есть песни, которые мы не можем сделать для себя — не позволяет, допустим, репутация, или наши устоявшиеся музыкальные векторы. У Кирилла, как у звукорежиссера, тоже скапливалось много разных битов, на которые мы, например, залететь не могли, а продавать их было особо некому. Уже как объединение мы работали сначала с Верой Кучер. Это девочка, которая поет очень известную песню: «По щекам твоим слезы, это не моя вина». (Напевает.) Потом мы смогли дотянуться до одной из самых популярных тиктокерш — Юли Гаврилиной, сделали для нее песню. Также поработали с Лизой Корниловой (выступает под псевдонимом BAELI. — Прим. SRSLY), ее трек называется «Ниже». Сейчас мы идем по клиентам, которые готовы к нам сюда приезжать, в Подмосковье. В целом пока двигаемся уверенно.
Где вы, если не секрет?
Надо ехать вниз по Киевскому шоссе, в сторону Апрелевки.
Можно ли сказать, что М — это тоже некий шоукейс того, как вы создаете продюсерский продукт?
Думаю, да. Вообще, М изначально появилась еще в 2021 году на альбоме «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В HYPERPOP». Прикинь, мне 23 года, у меня куча песен, написанных под гитару, некоторые из них известны в узких или широких кругах. Я — человек, который сам себя записывает, сам себе пишет тексты, сам себя сводит и, если надо, сам себя мАстерит и делает обложки. Плюс может сам себя снять на айфон, потом этот сниппет смонтировать, сфотошопить всякие приколюхи. То есть в целом могу все сам.
И вот я осознаю, что подустал от этих песен на четыре гитарных аккорда о том, как тяжело любить и как хорошо быть любимым. Появилась потребность в некоем эксперименте. На тот момент я как раз выходил из своего первого договора и заканчивал очень долгие и тоже болезненные отношения с женщиной. Короче, много разных ситуаций наложилось на 2021-й. Поэтому в моей голове началась некая перестройка. Я погрузился в книжку Джона Кехо «Подсознание может все». Она меня дико впечатлила. Тогда же я прочитал книги «Богатый папа, бедный папа» (авторы Роберт Кийосаки и Шэрон Лектер. — Прим. SRSLY) и «Монах, который продал свой "Феррари"» (Робин Шарма. — Прим. SRSLY).Мне кажется, когда тебе 22–23 года — это момент, когда ты начинаешь переосознавать самого себя, потому что до этого времени двигаешься больше на инстинктах, каких-то привычках, которые тебе дал социум (родительский, школьный, университетский). В 21 год я вышел из университета (Егор учился в РГУНГ им. Губкина. — Прим. SRSLY), в 23 — завершил все то, что поимел, пока был в вузе. Это и первый контракт, и те отношения, и друзья, и прочее. В голове что-то перестроилось, и пришла мысль: «Так, надо что-то @#ануть, что-то такое прям о@#енное!» Я сидел и думал, какой музон мне писать, что вообще сейчас на русском рынке? Тогда жестко бушевал Melon Music и все ближайшие к объединению артисты. Я понимал, что могу такое выдать вообще «на изи». Чтобы писать угарные панчи под тайп-биты, мне профессионализма в целом хватает. Но что же такое новое я должен сделать, что станет для меня настоящим челленджем? То есть я готов был в это прям внедриться, потому что в таком случае в процессе точно появится бешеный интерес.
Я сидел, сидел, сидел и случайно наткнулся на маску в инстаграме* , в которой был странный ремикс на какую-то песню. И после этого подумал: «А если все песни делать, будто это ремиксы!?» Я сохранил себе эту маску, записал видос с той песней, которая была внутри маски, закинул в Logic и попробовал перебить проект. Естественно, с первого раза ничего не получилось, не получилось и со второго, и с третьего. В этот момент мне написал парень, который сказал, что у него есть бит. Такие письма я получаю регулярно, и, конечно, многие просто проматываю, потому что примерно понимаю уровень ребят, готовых мне просто так закинуть биты. Но в этот раз я послушал и понял: «@#$, это прикольно, звучит как те ремиксы!» Пацаны молодые, видимо, два брата просто что-то пробуют, и у них получается такой недомузыкальный музон (но в этом и его прикол). Закинул им ту песню и попросил сделать что-то подобное. Они начали работать, а я в этот момент уехал в Санкт-Петербург, чтобы готовиться к концертам. После одной из репетиций ко мне подходит барабанщик и говорит: «Бро, зацени, я тут видос снял — кавер на барабанах, послушай, как тебе». Он мне включил, и, @#ять, эта песня звучала прямо как тот ремикс в маске, которую я нашел у чувака, делающего аниме-контент в инсте и тиктоке! Он мне закинул весь альбом с этим треком, и оказалось, что это был 100 Gecs с альбомом 1000 Gecs (2019).
В SoundCloud и Spotify он достаточно уверенно несется вперед. Я понимаю: надо переслушать весь hyperpop, который вообще существует в этом мире. И с того момента все, чем я занимался, — это просто слушал: от 100 gecs и Black Sti, до... Даже не помню, как эти никнеймы произносятся, или боюсь их просто произнести неправильно. В общем, очень много ребят, у которых на cпотике было в тот момент 5 тысяч слушателей за месяц. Я такой: «@#я, этот музон меня разъ@#ывает люто!» — и начал делать.
Тогда я сидел в семь утра и записывал один тейк своим голосом, следующим уже ответ М, а дальше питчил ее. Когда я все это слушал, то в один момент у меня начала чуть-чуть подсъезжать кукуха: мне казалось, что я реально разговариваю с искусственным интеллектом по имени М. В тот момент я и допер, ЧТО нужно попробовать. Знаешь, часто бывает, когда из виртуальных персонажей делают живых людей? У меня не было такой задачи, и я понял, что мне не нужно делать из нее живого человека и врать, что я погрузился в какую-то вселенную, пихать какой-то тридэшный визуал. Нет. Это просто персонаж, сайд-проект, искусственный интеллект и просто какой-то отголосок меня. На сегодняшний день я не могу писать такие песни, как М, но могу написать эти песни для нее.
С этого момента я понял, что М — это прикольный персонаж, а музыка, которая начинается с приставкой hyper (вернее, с такой большой приставкой «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В HYPER»), это в первую очередь творчество, которое дает индустрии что-то новое. Я по сей день уверен, что музыка, звучащая на «Хайперхаусе», — это новая танцевальная волна, которой сейчас на рынке особо нет. Она только-только появляется вместе с подобными игроками типа Aarne и ANIKV. Эдакий утрированный танцевальный поп. Возьмем те же «Выдохни» или «Самый особенный», где смешиваются и хип-хоп, и джерси, и хаус. Эта музыка новаторская, поэтому я даже понимаю, почему ее многие люди не готовы принимать — до этого еще нужно дорасти.
Каким образом это может воплощаться на сцене?
Вопрос, конечно, сложный. На сегодняшний момент, признаюсь честно, я не обладаю бюджетами, инвесторами или лейблом, которые могли бы помочь мне с реализацией даже минимальной 3D- или 2D-анимации на экране или голограммы. Но в будущем, думаю, это вполне выполнимо. На концертах в Москве и Санкт-Петербурге, где мы презентуем в первую очередь альбом «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В HYPERHOUSE, глава 2: Первый раз», это будет немножко другое, не просто голограмма. Мы подготовили альтернативные версии треков, рассчитанные исключительно на концерт, которые очень круто друг с другом сведены. Дополнительно была программа, где я играю семплы на Аkai, а звукач — на клавишах. Мы подготовили большой диджей-сет с участием М.
Ты говорил, что с некоторых пор твои песни не о грусти, а о счастье…
Небольшая поправка: хотя все это написано в большинстве своем мною, — важно разделять альбомы с М и альбомы, синглы, выходящие от моего имени. Я понимаю примерно, какую музыку ждут от меня люди, которые следят за мной и которые не следят. Они это будут получать стопудово.
Концепция жизни в принципе не выглядит как бесконечное счастье. Наша цель — быть счастливыми. Тем не менее наше существование не состоит только из одной большой белой полосы, этого в принципе достигнуть не нельзя, потому что не все зависит от нас.
Поэтому песни, которые я пишу от себя, — это скорее выборка тех моментов, когда я не могу заставить свой мозг привести аргументы, чтобы быть на позитивном вайбе. Бывает, ты встаешь не с той ноги или натыкеашься на какую-нибудь старую фотографию, пускаешься в ностальгию и получаешь меланхоличное настроение. Ты постоянно чувствуешь как счастье, так и грусть. Невозможно избавиться от одного и оставить другое. На сегодняшний день я могу и выдать прикольный парт на фристайл, и поугорать над какими-то странными панчами в своих треках, и рассказать о безумной любви. Но также я могу поведать и о безумной грусти, не накидывая при этом какие-то сложные панчлайны, а просто исполняя хорошую песню, взяв в руки 6-струнную гитару.
А в альбомах с М «М» — это самое главное слово. Это Мотивация в первую очередь. Это тот импульс, который в 2021 году был так необходим. Мне нужно было что-то, что заставило бы меня снова погрузиться в музыку, несмотря ни на что.
Пластинки с М — это в первую очередь позитивный вектор мышления, пусть и с намеками, как, например, в песне «Моя грусть». Спектр разных эмоций, но в большинстве своем это именно положительные чувства. Я старался люто кайфовать, когда мы писали Hyperhouse, мне безумно нравился процесс. Людям, которые заходили ко мне или к Егору, я говорил: «Слушай, можешь спеть мне, пожалуйста, припев». Я потом его просто питчил, переобрабатывал — и их голос тоже становился М. Во вторую очередь — это люди, М — это Мы. А в третью — каждый для себя должен решить, что это для него. Для кого-то Мама, для кого-то Молодость, для кого-то Метаболизм. Каждый найдет свое в М.
