Расскажите, как создавался ваш новый альбом.
Виталик: Основная работа началась в январе 2020 года. Первым треком стал «Красный закат», потом — «Пули».
Серега: Мы были в Таиланде, когда Виталик одновременно скинул «Красный закат» и «Пули».
Виталик: И поняли, что это хорошая отправная точка, а дальше все покатилось, как снежный ком с горы: одно налепилось на другое и потихоньку выросло в большой релиз.
Cерега: А в Уфе мы встретили Томаса Мраза и случайно, не договариваясь, записали с ним аж два трека.
Виталик: За один вечер сделали две работы: Last Dance и «На бит».
Cерега: Мы были на клевом вайбе, и эти треки получились удачными. Запись там намного хуже, чем мы могли сделать у себя в Питере. Если прислушаться, на студийных записях, где Алмас поет, слышно, как на фоне кто-то угорает, разговаривает. Мы потом пытались какие-то моменты переписывать, но лучше не получилось.
Трек с Cream Soda записывали удаленно, потому что была самоизоляция. С ними все тоже спонтанно получилось.
Bиталик: Единственное, что мы делали прямо специально, — трек «Человек с планеты Земля». Тот, который со скрипкой. Он давно лежал, записанный полностью с моим вокалом на другой минус, но мы не могли до конца понять, стоит его выпускать или нет. В последний момент подумали, что сюда нужен женский соул-вокал.
Pамиль: Это самый сложный трек с альбома. Мы его очень долго переделывали: позвали девчонку-скрипачку, дописали «Лованду». Скинули ребятам, они с первой попытки записали вокал, и всем всё очень понравилось.
Трек «Беги» с TAPENIGHT мы тоже записали в последний момент: пришли на студию и начали джемить. Поймали настроение и доделали все буквально за две сессии.
Bиталик: Есть даже видео, где ребята играют на барабанах, а я просто сижу на стуле и фристайлю. Потом пару слов поменяли местами — и все.
В чем необходимость объединить разные треки в альбом? Они связаны одной концепцией?
Bиталик: Концепции нас никогда не заботили. Альбом играет роль большого мотивирующего объекта — помогает нам собираться и начинать работать. Если мы написали один трек, он лежит месяц, еще один — еще месяц, и так будет долго. А когда ставим перед собой фантомную задачу типа «надо сделать альбом», то дело идет намного лучше.
Pамиль: Ну и альбом привлекает к себе больше внимания, чем EP или сингл.
Сейчас вся Москва и Санкт-Петербург встрепенулись от вести, что возобновляется ночная жизнь…
Pамиль.: Мы на днях как раз возобновили.
Cерега: Играли в клубе «Радуга» в Москве.
Какие у вас дальнейшие планы насчет выступлений?
Pамиль: У нас будет сольный концерт 27 марта в «Джипси».
Cерега: Как раз к вопросу о роли альбома. Он помогает всем нам и нашим друзьям собраться вместе и выступать. Получается мини-фест.
Bиталик: Потому что без друзей никуда.
Вы, видимо, любите выступать в отличие от некоторых других артистов.
Cерега: Мы любим праздник.
Bиталик: Думаю, выступления — это наша сильная сторона, потому что не было еще ни одного человека, которому наш концерт не понравился.
Pамиль: Мы много сидели дома и старались зря времени не терять. Я, например, изучал новые программы. Конечно, концертов и поездок не хватало, к концу лета было уже морально тяжело: всё остановилось, и непонятно, когда возобновится. Но сейчас альбом уже готов, что дает новые силы. Начинается ночная жизнь, гастроли — это очень вдохновляет, и хочется больше работать.
Bиталик: Мы на старых парах, как состав, пролетели с нашим багажом эмоций, которые приобрели еще до пандемии, — и получилось из них выжать максимум вдохновения.
У вас в Уфе есть старшее поколение чуваков типа Via Chappa, а в Петербурге старая школа представлена Krec, «Смоки Мо». Насколько эти персонажи вам интересны и допускаете ли вы возможность сделать с ними что-то в будущем?
Pамиль: Я всегда слушал питерскую школу хип-хопа. Не знаю, насколько это сейчас актуально, но выражаю им большое уважение: они так или иначе оказали огромное влияние на меня.
Bиталик: У нас есть история, связанная с «Виа Чаппа». В 2019 году мы выступали с ними в Уфе на фестивале, после шоу подошел Патрик (вокалист группы «Виа Чаппа», настоящее имя — Илья Тавлияров. — Прим. SRSLY), подарил нам диски и сказал: «Чуваки, я тащусь от вас, хочу выразить респект». А во время эфира на Studio 21 Смоки тоже писал одобрительные комментарии, хотя лично мы не знакомы.
А насколько Оксимирон** олицетворяет собой актуальные тенденции петербургского рэпа?
Bиталик: Ни на сколько.
Cерега: По крайней мере, в нашем окружении такого нет точно.
Bиталик: Наш круг общения — весь андерграунд Петербурга, все тусовки: фотографы музыканты, дизайнеры. Но в окружении нет ни одного человека, кто хоть как-то связан с Оксимироном**. Мы больше про хип-хоп-культуру и ее корни — граффити, танцы, музыка. Что касается Оксимирона**, то он, мне кажется, меньше про хип-хоп, больше — про графоманство.
Pамиль: Виталий правильно сказал. У него больше про текст, у нас — про музыку.
Bиталик: Мы как три маленьких афроамериканца, которые танцуют на картонке.
Но при этом вы ассоциируетесь с ньюскулом?
Bиталик: У нас интересная история. Кто-то называет «ЛАУД» чуваками, которые перерабатывают старую школу. Мы одновременно и старая школа и новая, всегда умели балансировать, потому что никогда на чем-то одном не останавливались. Бывает, делаем что-то супермодное, а потом получается старый брейкбит из 90-х, на который всем плевать. Мы все подаем под своим соусом, и это заходит.
Мне кажется, еще важно, что у вас есть музыкальная мысль. Многие ваши песни можно сыграть на пианино, что возможно не с каждым треком других артистов.
Pамиль: Потому что в современном рэпе три ноты.
27 марта у вас будут дополнительные музыканты, кроме вас троих и специальных гостей? Ударные, струнные, бэки?
Bиталик: У нас, как всегда, будет просто лайв втроем: Рамиль — синтезатор и эффекты, Сережа — все дорожки и эффекты, а у меня вокал. О дополнительных музыкантах мы часто думали, но у нас, мне кажется, музыка сложноватая, чтобы ее на ударных отыгрывать. В нашем случае это будет звучать менее динамично. Но трек «Беги» будем делать с гитарами и барабанами. У нас уже был опыт: мы как-то залетали к TAPENIGHT на концерт в Питере, и там было полное мясо. Думаю, на нашем концерте будет еще сильнее, потому что площадка большая.
Pамиль: Поставили другу послушать «Беги!», и он сказал, что ему в голову пришла картинка из «Бойцовского клуба». Мы потом переслушивали саундтреки к «Бойцовскому клубу», и там реально похожий вайб.
Вы думаете о выступлениях за рубежом?
Pамиль: Думаю, мы еще не дошли до такого уровня.
Bиталик: Хотя это все непредсказуемо, тебя могут начать слушать в один момент, как Little Big. Но тут нужна нужна какая-то подоплека: либо политическая, либо юмористическая.
Серега: Группа Little Big высмеивала русские реалии. И поэтому европейцы такие: «Вау, чуваки умеют посмеяться над собой!» — давайте вместе повеселимся над Россией.
А в России публика стала более вменяемой, разборчивой и восприимчивой к хорошей музыке?
Cерега: Мне кажется, за все время, что мы пишем музыку, публика вообще не изменилась: приходят новые, уходят старые, а вкусы одни и те же.
Bиталик: Я не сказал бы, что люди резко поменялись и стали слушать другую музыку, это очень-очень медленный процесс.
Pамиль: Но мне кажется, что со временем хорошая музыка становится масштабнее и популярнее. Даже в России появляется много артистов, которые делают что-то более интересное по сравнению с тем, что было раньше. Раньше это все было в андерграунде.
Cерега: Мне, наоборот, кажется, что поп-чарты только хуже стали. Там только кальянное музло.
Но ваши друзья из Cream Soda выступают на Первом канале, снимают клипы с Гудковым — то есть эта музыка становится мейнстримом.
Bиталик: Ребята раньше делали более экспериментальную, сложную музыку. Сейчас им подписчики пишут в комментариях: «Где песни времен альбомов "Красиво" и "Пожар"?»
Если, например, в Европе или Штатах аудитория развивается вместе с артистом, то у нас просто любят ностальгировать и все.
Pамиль: Кстати, это интересно: все слушают что-то новое и разбираются в музыке, но когда на тусовке доходят до кондиции, то ставят русскую попсу и начинают все вместе петь.Но, вообще, у вас есть оптимизм по поводу происходящего?
Bиталик: Думаю, скорее да, чем нет. Просто людям нужно немножко больше времени. Музыкантов становится все больше, поэтому есть выбор, что слушать, а что нет. Но темпы музыкального просвещения зависят не от артистов, а от развития индустрии.
