О гонках без зрителей, болидах и автомарафоне «24 часа Ле-Мана». Интервью с пилотом G-Drive Racing Романом Русиновым
Текст:
Ольга Родина
В мире существует три самые престижные гонки, которые образуют собой «Тройную корону автоспорта»: «Гран-при Монако» «Формулы-1», Indy 500 или «500 миль Индианаполиса» (США) и «24 часа Ле-Мана» (Франция). Последняя, которая, кстати, является старейшей на планете гонкой на выносливость, в этом году прошла в 88-й раз. Именно в «Ле-Мане» было положено начало такой традиции, как душ из шампанского, когда победителям вручают огромную бутылку и они окатывают игристым всех вокруг.
В этом году в «Ле-Мане» уже по традиции приняла участие российская команда G-Drive Racing — чемпион мира (2015 г.) по гонкам на выносливость в своем классе, победитель азиатской и трижды победитель европейской серии Ле-Ман. Правда, русский пилот там всего один — Роман Русинов. В интервью SRSLY Русинов рассказал о том, каково участвовать в гонках без зрителей, от чего зависит победа и почему болиды так быстро выходят из строя.
Роман, расскажи об особенностях гонки на выносливость «24 часа Ле-Мана». Чем она отличается от остальных?
Она не просто так имеет большой вес в гоночном мире. Во-первых, эта гонка одна из старейших, во-вторых, очень сложная и требует колоссальной выносливости. Соревнования длятся 24 часа! Здесь важна командная работа — не одного человека, как в «Формуле-1». В каждой команде по три пилота, которые постоянно меняются. Им необходимо хорошо потрудиться, чтобы одержать победу.
Еще один момент: машина должна выдержать и обойтись без поломок на протяжении 24 часов. При этом каждые 40 минут болид заезжает в боксы на заправку и замену шин. А они на гоночных автомобилях стираются как раз за 40 минут. Три года подряд, до 2019-го, мы одерживали победу. В прошлом году лидировали с большим преимуществом, но у нас случилась проблема с электрикой всего за четыре часа до финиша. А в этот раз все было отлично на протяжении семи часов, но потом произошла поломка. Мы столкнулись с нетипичной проблемой. Ночью, в самом начале моей смены, после очередного планового пит-стопа мотор перестал реагировать на нажатие педали газа. Причиной стал сбой работы блока управления двигателем… Мы заняли пятое место.
У нас второй год подряд самая быстрая машина Aurus 01 и такие же гонщики, но этого не хватает для того, чтобы выиграть «Ле-Ман». В болиде можно насчитать более 20 тысяч запчастей, с каждой из которых может что-то случиться. А когда ты летишь на скорости 340 км/ч, то вся техника работает на пределе.
Какие соревнования необходимо выиграть, чтобы стать участником «Ле-Мана»?
Нужно доказать, что вы очень сильная команда, которая побеждает в чемпионатах. Например, мы в этом году стали первыми в Азиатской серии «Ле-Мана» и обеспечили себе вход в главный марафон «Ле-Ман». А есть еще Европейская серия, в которой мы трижды выигрывали.
Сколько человек в вашей команде и сколько ей лет?
G-Drive Racing была создана в 2013 году для продвижения и испытания высокотехнологичного топлива G-Drive сети АЗС «Газпромнефть». Проект возглавил его бессменный руководитель Александр Крылов, директор по региональным продажам компании «Газпром нефть».
Если мы говорим о пилотах, то, помимо меня, в состав экипажа входят француз Жан-Эрик Вернь и датчанин Миккель Йенсен. Всего в команде работает порядка 50–60 человек: механики, инженеры, администраторы, менеджеры и так далее. Коллектив большой, он как живой организм, и каждый человек — его неотъемлемая часть.
У вас есть свой фан-клуб? И насколько в России велик интерес к гонкам?
Да, у нас огромное количество фанатов. Правда, за рубежом их больше, чем в России, потому что мы участвуем в международных соревнованиях. А в нашей стране интерес к гонкам только начинает расти, ведь автоспорт у нас появился относительно недавно.
Как пандемия повлияла на гоночный мир в целом?
Сейчас все соревнования проходят без зрителей. Условно, есть судьи, все снимается на камеру, идет трансляция, которую потом можно посмотреть в записи. До суточного марафона в Ле-Мане мы приняли участие в трех этапах Европейской серии, а также победили в Азиатской. После пандемии у нас было огромное количество тестов. Обычно на их проведение уходит два месяца, но в этот раз мы сделали все в предельно сжатые сроки — за две с половиной недели.
В этом году на «Ле-Мане», куда обычно приезжает полмиллиона человек, вообще не было зрителей. По сути, гонку провели «за закрытыми дверями». Я понимаю, что того требует ситуация, но получилось довольно странное мероприятие. Обычно перед стартом ты чувствуешь энергию трибун, толпа воет, а тут была тишина…
Расскажи подробнее про тесты. И как еще ты готовишься к соревнованиям?
Тест — та же самая гонка, но только у тебя нет цели обогнать конкурентов, просто нужно ехать как можно быстрее. При этом ты тестируешь машину, проверяешь настройки и на само соревнование выходишь уже полностью готовым. Кстати, в разгар пандемии, когда нельзя было выезжать, все тренировались на гоночных симуляторах, которые сейчас достигли очень высокого уровня. У меня дома тоже такой есть.
Кроме того, нужно перманентно поддерживать себя в хорошей физической форме. Я занимаюсь каждый день — бегаю или гоняю на велике по 100 километров, если нахожусь где-нибудь в Европе. Пандемия в этом плане пошла мне на пользу. За время самоизоляции я сбросил восемь килограммов и сейчас вешу 65–66 при росте 175 сантиметров. Каждый день крутил педали на велотренажере дома, не ходил по ресторанам и мало ел. Чем легче весит гонщик, тем быстрее едет болид.
Не могу не задать хотя бы один вопрос, связанный с деньгами. Сколько стоит болид?
Отвечу тебе так. Цена машины несравнима со стоимостью участия в соревнованиях. Цена болида — это лишь маленький процент от всего остального. Только представь, что за полноценный тестовый день расходуется до 40 комплектов шин. Кроме того, у тебя есть еще двигатель, коробка передач, шасси. Автомобилисты знают, что запчасти на машине не живут больше 12 000 км пробега, а некоторые и 10 000 км. Все меняется и выбрасывается.
Если забыть про пандемию, сколько в год проходит соревнований?
В прошлом году было девять этапов. В 2020-м прошло уже четыре гонки, должны состояться еще две, но календарь очень быстро меняется из-за всех этих событий.
Надеюсь, что ничего не перенесется, и мы просто будем сдавать тесты на коронавирус, как весь последний месяц.
Тебя легко выпустили из страны?
Ой, это целая история, надо было придумать целый план… Я мечтаю, чтобы побыстрее возобновились обычные полеты и не приходилось придумывать странные схемы перелетов, собирая миллион непонятных и никому не нужных бумажек. Хочется вернуться к нормальной жизни и летать прямыми рейсами за небольшие деньги, а не тратить на это состояние.
Не секрет, что стать гонщиком не так просто. Как правило, пилоты — дети богатых родителей либо сами по себе очень состоятельные люди. Как ты попал в этот мир?
Мой папа занимался организацией знаменитого ралли «Париж–Москва–Пекин». У нас дома хранилось большое количество импортных журналов. В одном из них я увидел фото победителя «Ле-Мана» какого-то года и вырезал его машину. Тогда еще не знал, что это за соревнования, но поставил перед собой цель стать гонщиком.
В одном из таких журналов я нашел объявление о том, что можно попасть на отбор в «Формулу-4» (самую младшую из всех существующих «Формул») за 250 долларов. Мне тогда было 17 лет. В первый раз я, естественно, все провалил, но были и свои плюсы. Понял, что надо делать и как готовиться. Потому всю зиму я гонял на «Волге» на лысой резине. Это было экстремально.
На следующий год я победил в отборе, что позволило мне участвовать в «Формуле-4», которая проходила во Франции. Свой первый чемпионат я выиграл через пять лет, в 2004 году. Это была Международная серия «Ле-Ман». Я ездил тогда на автомобиле Ferrari 360 — такие машины сейчас даже уже не выпускают. Вообще, гоночный мир сложный с точки зрения менеджмента: нужно найти спонсоров, машину, которая будет побеждать, и так далее.
Насколько мне известно, ты учился во Франции. Какое у тебя образование и сколько языков знаешь?
Когда я начал гонять, то переехал во Францию, где окончил Институт управления. Я прекрасно говорю на французском и, кажется, неплохо изъясняюсь на английском.
Помнишь свою самую первую машину?
Конечно! Это была ржавая «восьмерка». Полдня крутил гайки, потом только катался. Зимой вообще приходилось шаманить: снимал аккумулятор, ночью он прогревался в тепле, и утром был шанс, что она заведется.
Какой автомобиль водишь сейчас в обычной жизни?
Езжу на 21-й «Волге». Еще у меня есть автомобиль «Маруся». Я патриот.
Герои — 22 марта 2020, 10:44
Гонщик Виталий Петров — о миллионных взносах в «Формулу-1» и дружбе с Михаэлем Шумахером
Меня зовут Ольга Родина. Я работаю журналистом 13 лет. До прихода на SRSLY почти девять лет отработала в проекте «СтарХит» Андрея Малахова. Последняя должность – креативный редактор в журнале.
«СтарХит» стал для меня серьезной школой. Это не только интервью со звездами и светские вечеринки, но и сложные расследования, долгие уговоры, трудные визы… Иногда (довольно часто) приходилось придумывать инфоповоды самостоятельно. Кроме интервью с артистами, съемок и эксклюзивных новостей, частично занималась beauty-рубриками. Провела пять сезонов общероссийского проекта «Худеем со "СтарХитом"», где вместе со знаменитостями стройнели обычные люди – читатели журнала. Придумала и разработала проект «На выпускной – с Егором Кридом», когда среди школьниц со всей России выбирали счастливицу, которую певец отведет на бал.
До звезд писала обо всем на свете: ездила в ночлежку к бомжам, когда там поставили избирательную урну, залезала под землю с диггерами, снимала сюжеты про душевнобольных (когда работала на телевидении). В общем, гламуром там и не пахло…
В проекте SRSLY я заняла должность редактора эксклюзивов и спецпроектов. За мной закреплена рубрика «Герои». Кто они такие? В первую очередь это интересные и думающие люди (артисты, блогеры, режиссеры, художники, предприниматели, изобретатели, путешественники…) со своей собственной позицией и оригинальным взглядом на мир. Думаю, что данное определение будет наиболее толерантным.
