Да здравствуют грабители-революционеры
Восемь мужчин и женщин. Токио, Рио, Берлин, Москва, Найроби, Осло, Хельсинки и Денвер. Один Профессор. Красные комбинезоны. Маски Сальвадора Дали. 67 заложников. Да, все верно, дамы и господа, это ограбление.
Цель — напечатать как можно больше денег. Задача — оставаться внутри и не причинить вред никому из заложников или группы захвата.
Пэу-пэу! Достаточно нагнетает драмы? А представьте, что тут еще горячие испанцы и испанки, драматичная музыка, пафосные диалоги, секс и смерти. Сложив вот это все, вы получите первый сезон «Бумажного дома» — мегапопулярного сериала от Netflix.
Созданный Алексом Пиной, сериал первоначально транслировался по испанскому телевидению в 2017 году, а позже был добавлен в каталог Netflix. Он доступен на платформе как на английском языке, в дублированной версии, так и на испанском языке с субтитрами. В апреле, чуть более чем через четыре месяца после добавления на платформу, «Бумажный дом» стал самым популярным сериалом на иностранном языке на Netflix за всю историю. Во Франции этот эффект разорвавшейся бомбы привел к тому, что, что Парижский музей Гревена добавил статуи грабителей в свой музей восковых фигур.
Шумиха вокруг шоу поднялась страшная, но из-за чего разгорелся весь сыр-бор? В сериале полно сюжетных дыр, шаблонных замедленных движений, банальных любовных историй и беспричинных сексуальных сцен; музыка напыщенная, голос за кадром раздражает и звучит просто ужасно (хотя это может быть ошибкой Netflix, поскольку он растянул оригинальные девять эпизодов первого сезона на тринадцать). Некоторые актеры настолько плохи (да, мы о тебе, Токио), что к режиссуре возникает чересчур много вопросов. Итак, почему? Почему?!
Все начало обретать смысл, как только операторы ограбления спели «Белла Чао». Поскольку Профессор, вдохновитель, хочет, чтобы операция стала посланием для людей, он учит свою банду этой популярной итальянской песне, которую пели партизаны, сражавшиеся с фашизмом во время Второй мировой войны, и которая стала революционным гимном. На протяжении всего шоу песня несет в себе их надежды на сопротивление — речь идет не столько о деньгах, сколько о том, что представляют собой деньги. Поскольку банда печатает свои собственные банкноты, технически они ни у кого не крадут — блестящий трюк, который, как они надеются, получит их общественную поддержку. Они считают себя не плохими парнями, а революционерами против несправедливой системы. При всей своей глупости «Бумажный дом» сорвал джекпот, предложив не очень тонкую, но поразительную аллегорию восстания против капитализма.
Спустя десятилетие после финансового краха в стране шоу об ограблении, организованное современными Робин Гудами и нацеленное непосредственно на создание валюты, имеет ошеломляющий успех. Сериал изобилует ссылками на экономический и социальный климат Испании с 2008 года, начиная с масок банды и заканчивая их откровенным восхищением движением «Индигнадос» и протестами против жесткой экономии на площади Пуэрта-дель-Соль в Мадриде в 2011 году.
Критики назвали шоу «аллегорией восстания» и «гимном мужеству и необходимости думать самостоятельно». В Турции, где сериал также пользуется большим успехом, истеблишмент расценивает его как «пропаганду», дескать он может привести молодежь к «терроризму» и стать катализатором революционных вспышек, таким как молодежное восстание в Гези в 2013 году.
«Бумажный дом» — не самое лучшее шоу. Это даже отдаленно не хорошее шоу. Но оно нашло отклик у международной аудитории из-за социальной и экономической напряженности и из-за утопического спасения, которое оно предлагает зрителям. В XXI веке Робин Гуды не крадут у богатых, чтобы раздавать бедным. Они взламывают капитализм у самого его истока.
В 2011 году Европейский центральный банк заработал 171 млрд евро из ниоткуда. Точно так же, как мы это делаем. Только масштабнее. Ты знаешь, куда делись все эти деньги? В банки. Прямо с завода в карманы богатых. Кто-нибудь называл Европейский центральный банк вором? Нет. «Вливания ликвидности», как они это называли. Я делаю вливание ликвидности, но не для банков. Я делаю это здесь, в реальной экономике.
