Середина восьмидесятых. Стефан, юный программист, намеревается адаптировать в формате видеоигры свою любимую книгу «Брандашмыг», построенную на том, что читатель сам выбирал развитие сюжета из предложенных вариантов. Автор текста Джером Ф Дэвис во время написания планомерно сошел с ума и отрубил в приступе паранойи своей жене голову. Но ореол мрачной трагедии не пугает Стефана: в детстве он потерял мать и эта травма осталась с ним на всю жизнь. Его отец беспокойно водит сына к психотерапевту, но должного результата это не дает. Стефан следует в компанию Tuckersoft, где добивается успеха со своей идеей и получает предложение разработать игру в ближайшие полгода. В зависимости от принятых решений игра в итоге получит разные оценки у телевизионного критика: может выйти тихо, может — со скандалом. Но неизменно одно: «Брандашмыг» и вопросы выбора — это темные материи, в изучение которых Стефан уходит все дальше.
Неслучайно объектом моделирования по сюжету выбрана допотопная видеоигра из середины восьмидесятых. «Брандашмыг» примерно столь же топорно сконструирован: все в кульминационных моментах нарочито двоится, а актеры картинно застывают, указывая зрителю на предложенные варианты. Что хуже, Брукер на этот раз лезет в дебри глобальных заговоров, конспирологических теорий и всячески подчеркивает, что перед зрителем всего-навсего расщепление мозга вчерашнего подростка под гнетом собственной семейной трагедии, только поданное в виде переплетения веток развития событий, а на деле вполне цельное произведение киноискусства. Но если смотреть «Брандашмыг» как единый фильм, смонтированный из тех кусков, которые были расфасованы на Netflix для интерактива, он произведет впечатление невнятного сборника сценок. У этой истории не так много действительно стоящих внимания событийных цепочек, отчего в очередной раз возвращаться к той или иной точке, «выбирать» новую мелочь и получать все более и более дурные ответы (от «мета»-концепции со съемочной площадкой до прямого разговора зрителя стриминг-сервиса с главным героем через монитор компьютера) становится все бесполезней.
Формат интерактивного кино всегда скован сюжетом. Воля зрителя — кликнуть на совершенно незначительное или тупиковое ответвление, либо наслаждаться изворотливой фантазией Брукнера, которая, впрочем, иссякнет уже к третьему возможному развитию событий за неимением других логических вариантов. При таком идейном смещении, где один психоз Стефана следует за другим, рушится любая система образов (поскольку на месте одного знака при другом стечении обстоятельств появляется второй и так далее), драматургическая структура и прочие базовые вещи, значимые для того, чтобы сделать «Брандашмыг» состоятельным. Брукнер упрямо возвращается к диалектике двух таблеток из «Матрицы», смакуя референс вплоть до практически покадрового цитирования фильма Вачовски. Ровным счетом, как и неловко подключая в повествование проблески некоего метафизического монстра — силы рока, он расшаркивается перед «Донни Дарко», бесстыдно эксплуатируя его мотивы также в продолжительных сценах с психотерапевтом. Но даже в этом чувствуется сладкое ощущение царящего на экране обмана, впечатление того, что зрителю за высококонцептуальный экспириенс скармливают настоящую халтуру. Пустота, которая поглощает, стоит в очередной раз «перезагрузке» отразиться на экране двумя допотопными телевизионными экранами с выделенной парой эпизодов из жизни Стефана, куда неминуемо нужно вернуться. В каком-то смысле «Брандашмыг» — это расщепление авторской свободы в миниатюре: дорогой постпродакшен, мешап из подтекстов поп-культуры, которые восхищают Брукнера, всеобщая таинственность происходящего, сосредоточение сюжетных твистов. Все, чем как творец он все же был обделен на BBC: там и бюджет поменьше, и в руках себя держать приходится. Только вот переиграть это уже невозможно: «Черное зеркало» на этот раз превратилось в придаток контента, с помощью которого можно прокачать очередной аттракцион по удержанию целевой аудитории на стриминг-сервисе.
У сериала уже вышли первый, второй, третий, четвертый и пятый сезоны. Он также был продлен на шестой, но дата выхода нового сезона пока неизвестна.
«Злая» стала самой кассовой экранизацией бродвейского мюзикла
