После оглушительного успеха «Кровавых шлюх в яме» (мелодраму с элементами фантастики зритель нарек лучшей комедией последних лет) перед Поляковым и его командой возникла задача куда большего масштаба. Канал должен удержаться на плаву, а для этого необходимо создать целую линейку новых передач. «ТВС» запускает ток-шоу с такими темами как «Я родила от бомжа», и где-то вдалеке маячит перспектива сделать свой новостной блок. Но настоящей проблемой становятся съемки второго сезона «Шлюх»; ставки слишком высоки, деньги на побочные съемки приходится забирать из бюджета сериала, режиссер ушел ставить ромком, приведя на замену своего отца. Параллельно фигура Полякова вновь провоцирует войну между держателями акций телеканала, главного героя же больше всего заботит то, что с женщинами как-то не выходит, хотя деньги есть.
Второй сезон следует формуле «ничего не менять, а помножить на два». Изредка проскальзывающие обобщения Полякова, когда персонаж посреди диалога отклонял голову и произносил с придыханием алогичное умозаключение, которое для него характеризует проблематику, уже в первых эпизодах зашкаливают, хотя ранее встречались не чаще чем дважды за серию. Это характерно для многих удачных находок, которые стали множиться на глазах. Сезон начинается с аляповатого эпизода в Венесуэле, который должен внешне усилить корпоративный конфликт, хотя существенно масштаб ситуации не меняется — на кону все тот же «ТВС».
Производству «Шлюх» уделено меньше времени. Помимо того, что гэги вокруг его написания, досъемок и монтажа были одними из наиболее ударных, эта линия обеспечивала присутствие командного духа среди задействованных на проекте лузеров. Теперь персонажи хаотично страдают из-за отсутствия подработки, других предложений и разбредаются по сценкам, кто снимать вайны, кто вести ток-шоу. Успех лишает их обаяния неустроенных. Больше остальных потерял из-за этого персонаж Жмых, режиссер «Шлюх», поскольку в его случае Куликов идет дальше, расширяя поле для шуток до кинопроизводства. Ромком «Мой парень — огурец», который снимает Жмых вместо Сарика Андреасяна, — одна из фатальных ошибок второго сезона, поскольку появление другой производственной точки смещает фокус с телевизионной вотчины и просто растягивает хронометраж. Сбои происходят попеременно, на несколько удачных острот приходится минутное появление вуайериста завхоза, который, возникнув из ниоткуда, исчезает из сериала навсегда.
Критика телевизионного контента утратила разнообразие, мимолетная тирада по поводу «Пятницы!», на которой «Мылодрама» и выходит, не в счет. Появившийся формат «ток-шоу» как прообраз использует «Окна» и этим ненароком фиксирует существование каналов по шаблонам, заготовленным еще пятнадцать лет назад, и по сей день. Через повышение статуса Полякова из автозаправщика, осваивающего неограниченные денежные ресурсы, в востребованного и успешного менеджера Куликов использует классический мотив комедии «простак, которого все принимают за умного». Развитие своего персонажа Бурунов мастерски отражает даже в мелочах, медленно приближаясь к душераздирающей трагедии простого человека, который не чувствует любви окружающих. Куликов верит в своего народного героя, тот, может, и не проходит испытание деньгами, но по привычке не съезжает из убитой двушки. Даже сезон начинается со сна этого великовозрастного Емели. Каким бы жестоким корпоративный мир не был, но русского человека продолжает спасать потребность в единстве, отвага и парадоксальность мышления. И Бурунов, конечно, стоит дать ему удачный текст, способен заставить поверить в несущественность всех неурядиц и недостатков второго сезона.
«Злая» стала самой кассовой экранизацией бродвейского мюзикла
