Высокий кэмп, обнаженные мужские тела и тотальная перверсия — этим пропитана атмосфера второго сезона «Американской истории преступлений». 1997 год. Гениальный дизайнер Джанни Версаче — уроженец бедной итальянской провинции Калабрии, self-made, добившийся всего своим трудом, вышел на прогулку в окрестностях своей виллы в Майами, где они жили вместе с партнером Антонио Д'Амико (фактически — его мужем, просто в 1997-м еще действует закон о защите брака, DOMA act, напрямую запрещающий гей-браки). Версаче возвращается домой, но у крыльца его поджидает Эндрю Кьюненен — гей-эскортник, одержимый маниакальной мыслью об убийстве гения.
Кьюненен — талантливое чудовище, воплощение тропа об «опасном гомосексуале» (predatory queer). С детства отец, иммигрант из Филиппин, внушал сыну, что он уникален. Он заслуживает лучшего, потому что… потому что просто заслуживает. Сомнительные педагогические методы проистекают из проекций отца Эндрю Модесто Кьюненена, который тот еще трикстер. Когда ФБР выясняет, что роскошный образ жизни, который вела их семья, обеспечивался нелегальными финансовыми махинациями Модесто, тот немедленно уезжает на Филиппины. Все лучше, чем сидеть в американской тюрьме. Эндрю, оставленный сын баловавшего его отца, агонизирует. Как так, папочка бросил его? В этом скрыт неразрешимый парадокс. Нужно как-то заполнить пустоту, образовавшуюся с его отъездом, нужно отвоевать свое место в этом мире, а еще лучше — потребовать блага у тех, кто уже овладел необходимыми материальными ресурсами. Философия Кьюненена — это поверхностное изложение леворадикальных идей + терроризм и насилие. Грабь награбленое. Смерть папочкам-буржуям. Такой вот своеобразный гей-анархо-коммунизм.
Итальянское барокко — услада эстета и любителя кэмпа а-ля Versace, некогда, кстати, самого популярного среди российской элиты брэнда, — встречается в «Американской истории преступлений» с тонким психологизмом, виртуозным умением Райана Мерфи создать саспенс и балансировать на грани детектива и драмы. Моральное разложение Кьюненена, все более очевидное от серии к серии, — это не только портрет преступника, но еще и бесстрастная диссекция собственных нарциссических наклонностей (жутко, дорогой зритель, узнавать в маньяке себя). А может быть, и критика, обращенная к целой социальной группе: в конце концов, культ тела, царящий в гей-сообществе, культура пожилых любовников и их услужливых протеже, селебрити, находящихся «в шкафу», и безумных группи, которые в лучшем случае покутят на пирушках, в худшем, как Кьюненен, убьют, — весь этот макабр заслуживает того, чтобы его раскритиковал Райан Мерфи.
Отдельно хочется похвалить Пенелопу Крус, блестяще справившуюся с ролью Донателлы Версаче — ныне скорее мема, чем персоналии (вспомнить хотя бы беззлобную песню-карикатуру Леди Гаги под названием Donatella, в которой она описывает сестру Версаче как скучающую в роскоши икону, которая убивает время за разговором с друзьями-геями), но вообще-то женщины великой. Благодаря актерской игре Крус это становится понятно.
Темой первого сезона сериала было дело О. Джея Симпсона. Третий сезон посвящен сексуальному скандалу Билла Клинтона и Моники Левински.
Что бы посмотреть? «Контакты. Игра», «Читатели» и другие новые шоу
Основные съемки проходили в городе Майами.
Пенелопа Крус и Донателла Версаче — подруги в жизни.
