Во втором сезоне «Настоящего детектива» все уже не так, как раньше. Новые герои, новые вызовы, новое расследование, новая драма. С одной стороны, история и задача упростились — на поверхности хоть и сложносочиненное, но только одно расследование, которое служит поводом свести вместе непохожих друг на друга персонажей. С другой — в воздухе, в сюжете, в словах много непонятного, сложного, и сезон долго раскачивается, собирается с мыслями, пока наконец не стягивает все линии вместе в тугой как пружина финал. Частые общие планы сверху на город с его запутанной вереницей шоссе и пейзажами индустриальных муравейников тоже словно намекают — здесь все переплелось, перепуталось и главное обрело новую перспективу — человек сам по себе уже не имеет никакого значения.
Не менее обаятельный, чем Вуди Харрельсон или Мэттью Макконахи Колин Фаррелл играет поначалу куда менее притягательного полицейского, непривычно жесткого (избивает ни в чем неповинного человека на глазах его сына-подростка) и одновременно трогательно застенчивого, особенно когда неловко признается своей временной начальнице МакАдамс, что поддерживает феминизм. Ей-то как раз про феминизм объяснять не нужно — она всегда носит с собой нож на случай, если мужчина захочет к ней прикоснуться. Конечно, в этом мире ей ничего не останется, как в какой-то момент пустить его в ход. «Сколько пьете?» — спрашивает Рэя врач. «Все, что могу», — отвечает тот обреченно. Третьим напарником к этой паре назначают неприлично красивого, немножко супергероического и в то же время мучимого демонами собственной сексуальной идентичности Тейлора Китча.
Я правда считаю, что между двумя сезонами существует глубокая, прочная связь, особенно в том, что касается концепции и некоей чувственности, а еще у них одна душа, хотя мир второго сезона и более сложен, с более запутанным взаимодействием персонажей.
Саспенс всего сезона в итоге вырастает не столько из ожидания того, как же завершится расследование, сколько из предвкушения, как эта троица будет между собой (и с местным «злодеем» Фрэнком, который, конечно, не простой злодей) взаимодействовать. Всех вместе этих по-разному трагичных персонажей прочно объединяет тема отцов и детей: каждому из героев было бы что рассказать в кресле психотерапевта. У ведущей четверки (Рэй, Эни, Пол, Фрэнк) в наличии трудные отношения с отцом или матерью и столь же трудные отношения с ребенком (настоящим, еще не родившимся, страстно ожидаемым или символическим — как, например, сестра Эни). Драматическая история отношений Рэя со своим сыном осторожно зеркалится сценой, в которой Фрэнк приходит утешать сына его друга и соратника — только что убитого.
Я понял, что во втором сезоне было много всего, что зрители, посмотревшие первый, на самом деле не хотели видеть. Но я очень горжусь той работой, которую мы все проделали.
Выдуманный город Винчи был создан по мотивам реального города Вернон, что в нескольких километрах от Лос-Анджелеса, который действительно так же мрачен, как в сериале, и знаменит своей коррупцией и проблемами с окружающей средой. В этой главе «Настоящий детектив» снова не предполагает почти никакого тепла, выхода или света, и поэтому любовная линия между наглухо заколоченным Рэем и столь же намертво травмированной Эни вырастает постепенно, незаметно, убедительно, а главное — совершенно неожиданно. Хоть какую-то надежду в финале обретают только дамы — любви и покоя уже не надо, им удалось выжить.
Безусловно лучшая сцена всего сезона, которой позавидовал бы и сам старик Линч, случается в третьей серии — Рэй в баре, на время переоборудованном в чистилище, со своим отцом, которого всегда боялся, а тот скрепя сердце предсказывает смерть сына пять серий спустя. Это, наверное, сон, синий бархат бьет в глаза, фальшивый Элвис душераздирающе тянет песню Конвея Твитти «Роза». Главное очарование второго сезона — в этом неожиданном всплеске поэтическо-иррационального, в усталых глазах Рэйчел МакАдамс, в белом платье Келли Райлли, которая встречает мужа на том свете, в том, как отважно комик Винс Вон примеряет наряд грозного гангстера, и в том, как Рэй записывает сыну последние — мудрые, правильные — слова на диктофон, но жизнь — боль: запись отправить не удастся.
«Злая» стала самой кассовой экранизацией бродвейского мюзикла
Автор всего альманаха Ник Пиццолатто написал первый сезон в одиночку, что довольно необычно для такого крупного телевизионного проекта. Для второго сезона он взял себе в помощники сценариста Скотта Лассера.
Когда второй сезон только зарождался, Ник Пиццолатто в одном из интервью заметил, что в нем будет рассказываться о «тайной оккультной истории лос-анджелесской транспортной системы». Позже сценарист признался, что это была шутка, так как он тогда устал от постоянных расспросов.
«Эни Беззеридис» — это очевидное обыгрывание имени знаменитого писателя и сценариста, пионера нуара — Альберта Исаака Беззеридиса, или А. И. Беззеридиса.
