Дьявол всегда здесь

Для зрителя со стажем «Дьявол всегда здесь» будет привлекателен тягучей атмосферой липкого кошмара, растворенного в коллективном бессознательном американского Юга, напоминая об эстетике «Настоящего детектива», «Острых предметов» и «Фарго». Если же брать шире, то вся эта тоскующая в своем первородном ужасе энигма, смешивающая в вечной дихотомии Бога и Дьявола, живущих в сердцах, не была бы так «массово» заряжена и могла бы показаться скучной, заземленной (а порой и вторичной), если бы не сияющий актерский состав, заботливо собранный Кампосом при содействии продюсера Джейка Джилленхола, где даже на второстепенных ролях — знакомые всем лица, часто в новом для себя амплуа.

И хотя, бесспорно, главным героем картины является сама местность и ее память, передающая насилие круг за кругом, поколение за поколением, влияя на сознание людей, не желающих зла, но бесконечно скатывающихся в него, словно ведомых Роком, стоит немного сказать о некоторых героях этой саги (коих множество). Формальный протагонист — Арвин Рассел (знакомый всем «человек-паук», Том Холланд) — тихий юноша, чью личность сформировала жестокая детская трагедия: экзистенциальное «помутнение» отца (Билл Скарсгард), принесшего череду символических жертвоприношений Богу ради спасения от рака любимой супруги и искупления собственной души, травмированной образами Второй мировой, откуда он не так давно вернулся в родные края.

Если — продолжая мысль Сюзан Сонтаг (эссе «Болезнь как метафора») — рассматривать рак, специфический бич XX века, как метафору чувства вины, разъедающего тот или иной внутренний орган, то этим чувством, кажется, подспудно заражен весь американский Юг. Имеющий также определение «Библейского пояса», этот набожный и «белый» мир чистоты имеет мрачную и душную подноготную, от которой отгораживается милыми церквушками с гладкими крестами, нежными рюшами и ягодными пирогами. Тем временем местные проповедники поголовно заражены безумием (и напоминают постсоветских шарлатанов 90-х, заговаривающих воду и гнущих ложки через телевизор) — бесноватый Рой Лаферти (экс-Дадли из «поттерианы», Гарри Меллинг) в экстазе прямо на мессе выпускает на себя пауков из банки, олицетворяющих страхи-происки Сатаны; а скользкий пастырь Престон Тигардин (южный акцент Роберта Паттинсона!) под видом единения с Богом не прочь удовлетворить плотские желания с юными прихожанками. И это еще не предел крайностей.

Практически каждый из персонажей по-своему отвратителен и беспросветен (за что многие рецензенты рифмуют картину с балабановским «Грузом 200»), даже чистая душа Арвин не может отстаивать свою истину иначе чем с оружием — ведь повсюду рассеяны «ублюдки» и царит моральное разложение, берущее ростки в поклонении Богу, но неизбежно ведущее к его извечному оппоненту. Юная и наивно-блаженная сводная сестра Арвина Ленора (Элайза Скайлен) — учредительная жертва этого макабр-балагана, построенного на протестантских гимнах о закланных барашках, чья кровь омоет святую землю. Южная рабовладельческая почва, вздымающаяся на костях и крови, впитавшая ужасную историю Гражданской войны, — это подлинная усыпальница Зла, в которой тихо дремлет тот самый Дьявол, заставляя все новые и новые поколения южан подменять имя Бога в наивном самообмане.

Пик одичалого, перверсивного «помутнения» этой местности — одиозная семейная парочка фотографа Карла (Джейсон Кларк) и проститутки Сэнди (Райли Кио), некогда волей судеб познакомившихся в том же кафе, где полюбили друг друга родители Арвина. Харизматичные серийные убийцы, в чей автомобиль лучше не садиться случайным попутчикам-мужчинам, изобретают свой «артистичный» способ прикоснуться к божественному, приоткрыв его оборотную сторону — Смерть. Изощренностью своих действий они напоминают о герое «Дома, который построил Джек», только триеровская постмодернистская ирония замещена здесь хтоническим хохотом безвременья, несущимся из самих глубин Ада. Это хохот, влекущий неизбежную Трагедию не для отдельного человека, но для целого круга людей, словно с рождения зараженных мистическим, иррациональным фанатизмом в уничтожении всего чистого и живого, чтобы похоронить его в пыли и грязи захолустных дорог.

Еще одной героиней становится Месть — абсолютно не христианская категория, ничего общего не имеющая с Прощением, Искуплением, Светом, которых бессвязно добиваются персонажи. Бессмысленная и беспощадная, как Война — действие фильма, плавно танцующее между 1940-ми и 1960-ми, пролегает меж гитлеровским трофейным «Люгером» и разговорами о грядущем Вьетнаме — Месть становится пост-родовой национальной травмой всего американского государства, разворачивая всю причесанную, звучащую усыпляющим бдительность кантри, современность к доколумбовскому мифу и временам фронтира. Еще шире — рифмуясь с первобытной/ветхозаветной жестокостью человечества, когда законы выживания были иными, но и не жаждали благих «прикрытий». Хотелось бы верить, что к такой честности пред собой придет Арвин Рассел, плавно повторяющий путь отца, но ищущий собственные молитвы, которые смогут работать, не обагряя родную землю кровавыми каплями.

Вот только куда отвезет его хиппи-автобус, вестник новых, не останавливающихся времен? На Вудсток — или в логово Чарли Мэнсона?

…Дьявол, как и Бог, всегда будет здесь.