Роб (Зои Кравиц) владеет магазином виниловых пластинок и жить без музыки не может. Вместе с главной героиней работают ее лучшие друзья — Саймон и Черити. Вечерами этой компанией они любят пить в барах, всячески веселиться, дискутировать и составлять топ-5 — от самых лучших эстрадных камбэков до злодеев в истории поп-культуры. Но у Роб есть свой особый список из пяти наиболее сокрушительных разрывов в ее жизни. Первый произошел еще в седьмом классе, когда шестичасовые отношения пошли под откос. После было всякое: неловкий роман с неудачливым стендап-комиком, лесбийский опыт с холодной фем-стервой Кэм, Саймон (да-да, тот самый) в разгар их связи сделал каминг-аут и La grande finale — Мак. Была и помолвка, и, казалось, неразрывная духовная связь, но затем последовало расставание и его переезд в Лондон. Роб год «зализывала» душевные раны и вот, отправившись на первое за долгое время свидание, случайно встретила Мака, вернувшегося в Нью-Йорк. Вроде бы устаканившаяся повседневность девушки снова превратилась в хаос.
Роман Ника Хорнби уже экранизировали. В начале нулевых Стивен Фрирз сделал несвойственный для своего творчества энергичный, очаровательный (во многом за счет харизмы Джона Кьюсака) и чуткий фильм. Новая экранизация не вступает с ним в конфронтацию, а по-своему дополняет. Поставленные в тексте Хорнби вопросы рассматриваются через призму женских переживаний, и на смену рациональной, вдумчивой рефлексии Роба-парня приходит сентиментальная, экспрессивная и эмоциональная попытка Роберты-девушки разобраться в себе. Сюжет с Одиссеей, состоящей из опроса своих бывших на тему «Что же все-таки пошло не так», занимавший у Фрирза весь фильм, умещается здесь в одну серию. В остальном, помимо наличия музыкального магазина и всеобщей любви к виниловым пластинкам, материал был написан с нуля. Авторы Hi-Fi стараются привлечь зрителя, продавая под одной обложкой сразу несколько шоу. Это одновременно и компанейский ситком про торговлю винилом, и мелодраматическое шоу о девушке в мегаполисе, которая ищет свое счастье, но лишь глубже путается в себе, и вольная экранизация вышеозначенной прозы.
Роль Роб — самая близкая из всех, которые я когда-либо играла. Я так хорошо знаю свою героиню! Когда я была подростком, музыка была для меня убежищем, где можно было спрятаться. Я составляла плейлисты и лежала на полу своей комнаты, слушая Джеффа Бакли, изучая тексты песен, которые были эмоциональным саундтреком моей жизни.
Проблема в том, что Хорнби умудрялся совмещать все эти компоненты так, чтобы они не диссонировали между собой. Так и маленький мир Фрирза оставался интимным и личным, а слом четвертой стены со стороны персонажа Кьюсака был разговором в первую очередь с собой. Героиня Кравиц ведет односторонний диалог, заигрывая с аудиторией. Роб взвалила на себя эту ношу и в одиночку несет на своих плечах весь сериал, потому в те моменты, когда она не справляется с ролью и начинает переигрывать, что-то идет не так и с шоу.
Есть, впрочем, ходы, которые наверняка выглядели интересными на бумаге — например, целый эпизод рассказанный от лица Саймона. Но его характер в сериале прописан до такой степени схематично, что эти полчаса становятся наиболее уязвимыми за весь сезон. Другая беда — ненужная попытка привязаться к контексту сегодняшнего дня с помощью «дискуссионных острот». Звучит, к примеру, чудовищная шутка: когда Роб переписывается с девятнадцатилетним музыкантом, популярным в округе, Черити иронично заявляет, что ее подруга — Роман Полански. Hi-Fi в свои худшие моменты обладает «левацким душком»: критикует Трампа, возникает достаточно карикатурное противопоставление кварталов Бостона и богемы, отчего-то звучит реплика, что «Клинт Иствуд — чудовище» (это дословная цитата).
Наиболее неловкие за весь сериал три минуты — это спор перед покупательницей о продаже альбома Майкла Джексона, растлитель он или нет. Девушка, желающая приобрести пластинку, аккуратно добавляет касаемо вины музыканта «предположительно», но ее никто не слушает, упиваясь дискуссией. Словом, странно, когда историю о людях, посвятивших себя и свою жизнь былым победам в культуре, чтящих ретро и торгующих лоском, сопутствующим ритуалу, в который возведено здесь прослушивание песен, уносит в плоскость обсуждения свойственных зубоскальным подкастам миллениалов.
Постмодернистский Marvel с Буддой, вампирами и нейросетями. Объясняем устройство метавселенной Пелевина и его новый роман «Круть»
