Очень отдаленное будущее. Большую часть населения планеты уничтожил неизвестный смертельно опасный вирус, ну а те, кто остался в живых, — счастливчики, но с некоторыми нюансами. Выжившие ослепли. Видеть стало самой настоящей привилегией (и наказанием заодно), за обладание которой можно и лишиться жизни — и хорошо, если обойдется без особых пыток. В общем, угнетение отдельных социальных групп вышло на новый этап эволюции человеческой деградации, попутно сделав ремикс времен Инквизиции. В этом придется убедиться на собственном опыте и вождю Бабе Воссу, в племени которого однажды рождаются зрячие близнецы.
Стриминговая махина Apple TV постаралась вложиться в сериал «Видеть» по привычному для себя максимуму. Шоураннером проекта стал культовый британец Стивен Найт. Правда, на счету Найта есть не только удивительные «Лок» или «Табу», но и крайне скучные «Море соблазна» или «Эффект колибри». Но, как говорится, с кем не бывает.
Жизнь Бабы Восса рушится изнутри в попытках спасти свою семью и выжить в этом ужасном мире. И это просто прекрасно. Все мои персонажи никогда раньше не шли на это… Мне очень нравится эта роль, потому что я как актер должен реализовать все эти прекрасные вещи внутри себя, чего я никогда не мог сделать раньше.
Режиссером трех скучнейших эпизодов из десяти был назначен Фрэнсис Лоуренс, отвечавший в свое время не только за Bad Romance Леди Гаги, но фильмы «Константин», «Я — легенда» и последние три части «Голодных игр» — по скромным современным меркам и вовсе отличные. На главную роль в проект был взят Джейсон Момоа, что, впрочем, было адекватным кастинговым решением: все-таки «Видеть» не планировало изначально топтаться на тарковщине, хотя в итоге и до эксплуатации визуальных приемов Тарковского таки руки дошли. Однако то ли были слишком высоки ожидания, то ли, наоборот, невелики амбиции на старте, но в итоге шоу «Видеть» хочется в первую очередь незамедлительно развидеть.
Казалось бы, ну что могло пойти не так?!
Принципиально в сериале «Видеть» неисправно все. То, что в любых иных сериалах (типа «Фарго» или того же «Табу») зовется киноязыком или его подобием, в «Видеть» представляет из себя какую-то дико невнятную, бессмысленную и нелепую аудиовизуальную мешанину, в которой очень легко увязнуть, и, к сожалению, из нее потом трудно выкарабкаться. Допустим, не самому условному Дэвиду Линчу такой подход к киноматерии был бы даже простителен ввиду его матерой природы деконструктора. Даже Николас Виндинг Рефн — с его-то порой зашкаливающей претенциозностью — имеет право подрывать основы синтаксиса киноязыка, который режиссер по крайней мере досконально знает; его шоу «Слишком стар, чтобы умереть молодым» было все же слишком хорошо сделанным, чтобы быть по-настоящему плохим. «Видеть» же — слишком ужасное, чтобы быть в итоге хорошим: это очень нудный и затянутый кэмп, при просмотре которого хочется разве что механистично твердить «Спасибо, Кэп!» от эпизода к эпизоду. Фрэнсис Лоуренс и остальные приставленные к проекту режиссеры — Стивен Сурджик или Андерс Энгстром, к примеру, относятся к категории ремесленников, которые способны лишь технично выполнить поставленные сверху задачи, но не более. Только вот при реализации проекта, кажется, совершенно забыли о всяких правилах функционирования горизонтальных или вертикальных отношений, пустив на самотек весь процесс. Стилистическая неоднородность визуальной составляющей сериала, в свою очередь, насмерть спотыкается о многочисленные сценарные выбоины с такими безумными логическими нестыковками, какие были характерны разве что для многочисленных дешевых опусов Джесса Франко («Венера в мехах», «Граф Дракула», «Вампирши-лесбиянки»).
Заметно, конечно, что Стивен Найт чертовски насмотренный и начитанный. Оттого в сериале то там, то сям всплывают отсылки, одна неожиданнее другой, будь это какая-то классическая вампука о временах доисторических (в духе «Миллиона лет до нашей эры» 1966 года) или экранизации Фернандо Мейреллишем «Слепоты» Сарамаго. Само собой, на уровне концепта шоу казалось интересным и в идеале рассчитанным на самую широкую зрительскую аудиторию. Реализация же этого концепта выглядит как дорогущая больная шутка, автор которой на полном серьезе считает, что он не шутит.
