Халифат
(1 сезон)

Однако обилие информации не гарантирует глубокого погружения в тему. Многие вопросы в «Халифате» очерчены скупо и приблизительно: от нюансов идейных противоречий в мусульманской среде до психологической подоплеки важнейших сюжетных мотивов. 

Так происходит, например, с пропагандистской линией. Бациллу радикального исламизма разносит Иббе, циничный манипулятор, скрывающийся под маской безобидного улыбчивого хипстера. К каждой жертве он подбирает свой ключик — и раз за разом попадает в десятку. Вот школьница, возмущенная ксенофобией шведов — ее гнев можно распалить ютубными роликами. Вот два брата-арийца: оба приняли ислам, надеясь искупить грехи — им можно пообещать прощение в обмен на службу. Вот бесплодная египтянка, обозленная на мир — она вообще готовая боевая единица. 

Каталог способов зомбирования внушительный. Тут, казалось бы, и приблизиться к героям, дать прочувствовать опыт этой манипуляции. Ведь это едва ли не самая страшная — и поразительная! — особенность истории с «Исламским государством» (запрещенной в России организации). Одно дело — вызвать в человеке национальную солидарность и убедить соблюдать харам (в шариате — греховные деяния, запрещённые в исламе. — Прим. SRSLY), и совсем другое — толкнуть на путь смертника или побег в Сирию. Но именно здесь шоураннеры предпочитают сохранять уважительную дистанцию. Механизм радикализации понять до конца не получается. По-человечески самым убедительным получается сюжет про первую любовь: две одноклассницы, умница Сула и забияка Карима, попадают под чары своего искусителя. Будет здесь и мстительная ревность, и огонь надежды в глазах, и тяжелые ссоры с близкими, и душераздирающий финал. 

Для большего понадобилось бы прорывное социальное и антропологическое исследование. Его нет, но это ничуть не портит картину. Потому что замысел авторов был в другом — снять крепкий триллер. И им это удалось. Они грамотно дозируют саспенс; за все шесть часов напряжение не угасает ни разу, последние три серии и вовсе гвоздят зрителя без продыху, как прицельная пулеметная очередь. Секрет увлекательности — в использовании проверенного средства: параллельного повествования, с помощью которого заставлял публику ерзать на стуле еще пионер кино Гриффит. Сочетание приема с неприглаженной фактурой дает эффект и вовсе ошеломительный. Сначала зрителя дразнит контраст между кровавой суматохой в Сирии и неторопливыми интригами в шведских кабинетах. К середине действия ад разверзается по обе стороны Евразии.

Весь мир — это горячая точка, и от запаха крови не укрыться даже в тиши икейных интерьеров. Ощущение тревоги возникает не на ровном месте. Экранная Швеция буквально населена жертвами катаклизмов новейшей истории. Умных девочек беспокоят призраки израильско-палестинских конфликтов и теракта 11 сентября. Отец одной из них — запойный ветеран Чеченской войны. Семья агента Зукич прибыла из Югославии. Еще одна черта нового мира — у его войны женское лицо. Кровавый движ — по-прежнему дело молодых мужчин, однако цель побоищ им почти неведома. Высокие идеи обесцениваются фигурой хамелеона Иббе. Террористы в Эр-Ракке не составляют боевого братства. Дух тотального сомнения витает над станами воинов всех мастей: что бородатых экстремистов, что шведских спецслужб. На этом фоне особенно очевидна настоящая война, которую ведут женщины. Их борьба не эфемерна, она — за жизнь, за голос, за реализацию своей воли. Речь не идет о плакатном феминизме; пятерка главных героинь — это живые, очень разные и, конечно, несовершенные люди, которые могут заблуждаться и совершать серьезные ошибки. Но их ошибки — это следствие невероятной смелости, с которой они идут требовать у мира справедливость.