Вампиры средней полосы
(1 сезон)

Нет ничего более смешного, чем страшное — особенно если ты наблюдаешь за этим страшным издалека. История знает десятки подобных метаморфоз. Перечислять их все здесь, было бы, пожалуй, излишне, но вы все, вероятно, помните об «Очень страшном кино». Есть нечто сходное в самих механизмах страха и смеха. И то и другое строится на предвосхищении неожиданного, разница лишь в том, что за закрытой дверью.

О вампирах, появившихся в XIX веке сначала в воображении, а потом и на страницах романа доктора Полидори, снято много фильмов. Их значительно романтизированный литературный образ перекочевал на экраны с ощутимыми изменениями — теперь любители кровавых Мэри все больше пугали заблудившихся туристов, а вместо путешествий по Европе предпочитали спать в уютных гробах где-нибудь в восточной Европе (обычно в Румынии — быть может, из-за климата или низких налогов на недвижимость).

Но всесильный постмодернизм с его всеядной иронией добрался и до них. Теперь вампиры больше смешат, чем пугают, даже в тех случаях, когда должны страшить или вызывать трепет (e. g. «Сумерки»). Выдающимся примером этого служат «Реальные упыри» Тайки Вайтити, смешавшие в себя мокъюментари, низкие и высокие тональности и беспощадную иронию над устоявшимся образом.

Это длинное и многословное вступление так длинно и многословно потому, что о конкретном воплощении всех этих идей в «Вампирах средней полосы» написать почти нечего. По крайней мере основываясь на первых эпизодах.

Начнем все же с сюжета. История стартует с крутого твиста — как оказалось, российские вампиры обитают в Смоленске! Это отвечает сразу двум тенденциям российских сериалов — рассказывать о жизни за пределами Москвы и показывать нечисть, которая там обитает (e. g. «Топи», «Территория», etc.). Закадровый голос сообщает нам «программу партии» на ближайшую пятилетку — никого не кусать и тем более не убивать, быть социально ответственными вампирами и пить кровь исключительно всяких нехороших людей — и тут же доказывает это на деле: вампир-недоросль Евгений aka Женек, которому принадлежит голос, обманом заманивает трех представителей местного гоп-движения в лес, лишает сознания, «сливает» из них пару литров крови на завтрак и, убедившись, что они вполне живы, отправляется домой, где его ждет дед Слава — престарелый вампир, видавший не только Сталина, но и Ивана нашего Грозного.

Выясняется, однако, что жертвы Женька, если судить по черным худи с бессмысленными надписями, умерли. Точнее, двое из них, а третий буквально «срулил» на машине в больницу. На место преступления выезжает суровый и столь же красивый следователь Анна Петровна Остроумова, реплики которой болезненно не соответствуют ее фамилии. Здесь она встречает «столичную штучку» — капитана Жалинского, которого прислали из самой Москвы (!) расследовать серию похожих смертей.

Остроумова отправляется в логово деда Славы и… пьет кровь прямо из бутылки. Она тоже вампир — это уже второй твист! Действие переносится в больницу, в которую доставляют третьего выжившего. Его спасает местный врач Жан, он зачем-то пробует его кровь на вкус, и… выясняется, что он тоже вампир. Это уже третий твист! А в самом финале эпизода окажется, что Жалинский… тоже вампир. Это уже четвертый!

Пока вы приходите в себя от головокружения, несколько слов о мифологии сериала. Вампиры здесь боятся света не больше, чем чеснока, носят серебро, и их здесь больше, чем людей — деконструкция по-русски! У каждого из них есть своя особенная сверхспособность — читать мысли, летать или проводить анализ крови. Дед Слава — старейшина вампирского анклава — в разное время обратил других членов семейства: Жана, француза по происхождению, — во время Наполеоновских войн, Остроумову — после Великой Отечественной, а Женька — совсем недавно.

Основная коллизия состоит в том, что вампиры заключили с людьми, называющими себя «хранителями», договор о мирном сосуществовании, по которому первые обязуются никого не убивать. Разумеется, случай в лесу нарушает эту договоренность, и теперь одному из членов «семьи» придется за это ответить. Эту основную, условно детективную, линию поддерживает намечающаяся романтическая — между Остроумовой и Жалинским. Впрочем, пока ни одна из них не работает — «хранители» во главе с Догилевой не выглядят достаточно устрашающе, чтобы можно было сочувствовать Жене, а от большинства реплик персонажей брови стремительно убегают на лоб.

Создатели сериала решили приземлить персонажей, убив тем самым всякую возможность шутить над «вампиризмом» как культурным явлением. Здесь они зауряднейшие люди, если не считать некоторых способностей и особенностей рациона. За юмор, который кроме как сермяжным никак не назовешь, отвечает дед Слава, через слово сыплющий остротами дефис оскорблениями, вроде «бабам и гидрометцентру верить нельзя» и «межеумок лободырный», от которых веет нафталином и проказой (это я об их древности).

Персонажи вышли не столько реалистичными, сколько карикатурно реалистичными, им не хватает полнокровности. Хотя, надо полагать, сценаристы приготовили сентиментальную историю прошлого для каждого из них. Остается надеяться, что эту карту они разыграют удачнее.