Монтерей. Штат Калифорния. Мадлен (Риз Уизерспун) – яркая и очень болтливая мама маленькой Хлои. Джейн (Шейлин Вудли) – одинокая и несчастная, скрывает от своего сына Зигги, кто его отец. Селеста (Николь Кидман) – адвокат и жена жестокого Перри (Александр Скарсгард), их дети – ангелические близнецы-блондины. Рената (Лора Дерн) – топ-менеджер и мать тихой и скромной Амабеллы. Одним сентябрьским днем все четверо дамочек повезут детей в школу, на первом занятии кто-то сильно укусит Амабеллу, а она во всем обвинит Зигги. Матери сначала поругаются, но потом выяснят, что у них много общего. Даже слишком. Параллельно рассказывается о каком-то убийстве на детском празднике, которое ведет зрителей к самому началу событий.
Кто бы мог подумать, что история о том, как двух женщин обидел один и тот же мужчина, а еще две им сочувствуют, станет настоящим фем-манифестом и сделает Риз Уизерспун лицом сопротивления. К превеликой радости, сериал скорее хороший, не оголтело повесточный. Значит, сперва проект по книге Лианны Мориарти адаптировал девятикратный обладатель «Эмми» и муж Мишель Пффайфер Дэвид Э.Келли. Продюсировать мини-сериал для HBO вызвались Риз Уизерспун и Николь Кидман. Режиссером стал Жан-Марк Валле – постановщик неровный, слишком внятный, слишком прямой. Его удачные фильмы («Даласский клуб покупателей») раздражают так же сильно, как неудачные («Разрушение»). Он хорошо работает с актерами, где-то небезынтересно чувствует кадр, в остальном режиссерский метод Валле похож на метод другого арт-ремесленника — Антуана Фукуа («Левша», «Тренировочный день»). Больше пошлых эмоциональных всплесков, меньше психологии.
Более всего расстраивает, что Валле не оставляет никакого свободного пространства для разгадок, аналогий, собственных мысленных связей. То, что сперва кажется стильным приемом, – ноги, убегающей после изнасилования героини, – впоследствии из серии в серию становится визуальным лейтмотивом, доводя до точки кипения. Или «интервью», которыми искусственно растягивается хронометраж эпизодов и объясняются реакции на поступки попросту невыносимы. Впрочем, действительно, отдадим должное, если бы не Валле, то «Большая маленькая ложь», возможно, и не сложилась бы в том виде, за который мы ее любим. Это «Секс в большом городе» наоборот. В поствайнштейновскую эпоху. Дамочки также собираются в кафе с утра, но не для того, чтобы поделиться новостями о клиторальных оргазмах, а с целью успокоиться за разговором, говоря о харрасменте, семейных проблемах, дочери, которая хочет продать девственность на ebay или школьном насилии. Раны, которые вскрыл кейс #MeToo, оказались вовремя обозначены на экране именно в «Большой маленькой лжи».
По сути, сериал Валле дает возможность понаблюдать не за героинями, а за голливудскими звездами, уютно сидящими за кофе, которым не чужды простые человеческие страхи. И именно этот психотерапевтический эффект в сумме с природным климатом, шумом волн и музыкой невероятного Майкла Кивануки и создает мозаику увлекательного и при этом умиротворяющего сеанса на кушетке. Женщины «Большой маленькой лжи» пьют вино не когда им хорошо, а когда им плохо. Times have changed, как сказал кто-то со сцены на церемонии «Оскар». Кэрри, Саманта, Миранда и Шарлотта остались за границей нового времени.
Конечно, история была бы глубже, если бы насильником был не герой Скарсгарда, но столь похожие душевные и физические травмы просто параллельно отзывались бы в героинях Кидман и Вудли, сближая их. Однако даже самые первоклассные сериалы с бульварной завязкой остаются сериалами с бульварной завязкой. Самое же важное, что «Большая маленькая ложь» акцентирует внимание не на фем-повестке, не на монотонности и единозначности зла в лице успешного мужчины-тирана, а на проблеме домашнего насилия, на проблеме человека, который не успел исправиться до того, как его жизнь разбилась о последствия его же мучительно пагубной привычки быть садистом вне постельных игр.