Как ты думаешь, какова центральная проблематика сериала «Черная весна»?
Последнее время я думаю, что все-таки справедливость. Потому что если бы не стремление героев к справедливости, то не было бы никакого дуэльного клуба, вокруг которого строится история. Ребята с помощью дуэльных пистолетов и традиции XIX века пытаются восстанавливать справедливость, чтобы все было по-честному, по правилам. Люди ведь часто творят зло, потому что понимают, что не понесут наказания.
А здесь если совершаешь что-то, то жди, что тебе придется отвечать за свои поступки. Так что сериал поднимает важные темы, над которыми стоит задуматься. Например, то, что не надо обижать слабых, если ты сильный.
При этом твой герой, по-моему, главный раздолбай из всей вашей компании.
Он такой, главный человек-зажигалка в компании. Рок-н-ролл в его душе еще не угас. Местами он взрослый, местами наивный ребенок и как будто еще ищет себя и выстраивает свой стиль, свою личность. Да, он немножко раздолбай, он увлекается алкоголем и всякими другими веществами. Наверное, это тоже в силу возраста, характера, в силу тех проблем, через которые ему надо пройти, чтобы в конечном итоге либо опуститься окончательно, либо выйти из этого на какой-то другой уровень.
И да, он всех подначивает, чтобы эти дуэли не прекращались. Для него это не сюр какой-то, не шутка. Он искренне верит в то, что поединками действительно может решать проблемы.
Ты захотел что-то переиграть, когда посмотрел готовый материал? У тебя вообще есть такое свойство?
Я не люблю смотреть то, в чем принимаю участие, но тут не удержался, потому что мне самому интересно. Я ведь не подглядывал в плейбэк в течение всего съемочного процесса, а единственные пару фрагментов видел только на переозвучке.
После просмотра, к слову, не появилось ощущения, что я что-то не так сделал, — наоборот, мне понравилась атмосфера съемок. В нашей компании ребята все молодые, и сыграть получилось по наитию, по живому. Очень интересно наблюдать за жизнью в кадре, поэтому что-либо изменять постфактум — это все равно что поправлять свои эмоции, а мне бы этого не хотелось. А хотелось бы, как Люба с Сережей (Любовь Львова и Сергей Тарамаев — режиссеры и сценаристы «Черной весны». — Прим. SRSLY) зафиксировали, так все и оставить.
Этот сериал очень реалистичный, чуть ли не документальный по манере съемки.
Да, у нас был очень интересный метод съемки. Оператор Михаил Хурсевич превосходно смог подобрать движение камеры, что ты как будто бы присутствуешь при действии, она всегда где-то рядом. Миша обращает внимание на важные детали, которые дальше толкают сцену, сюжет.
Учеба в «Щуке» тебя изменила за этот год?
Конечно! Во-первых, книжки. Я прочитал за год очень много интересной литературы (например, по истории Древней Греции и Древнего Рима), выдаваемой на первом курсе, стал осваивать гуманитарный базис, который за четыре года должен в итоге сложиться в единое целое. Но пока я прошел только первую ступеньку. Над каким-то вещами даже задумался по-другому: что такое театр, какое волшебство он несет, как это все начиналось.
Во-вторых, постоянные знакомства с новыми людьми. Вы все варитесь в одной тарелке, становитесь одной большой семьей. Тебя это как-то раскрывает по-другому, ты взрослеешь. Я поступил, когда мне было семнадцать лет. Сейчас мне уже девятнадцать. На курсе есть и ребята постарше, некоторым скоро тридцать, и ты такой: «Вау, интересно! Как вообще взаимодействовать, о чем спрашивать, о чем говорить?»
Если в школе еще можно было пропускать уроки, то в институт, хочешь не хочешь, все равно идешь. Плюс часто на занятиях случается что-то такое, после чего говоришь: «Да, вот эта штука — это что-то новое, крутое, классное! Не зря притопал».
Что основное в учебной практике?
Нам постоянно говорили: «Вы должны постоянно быть на сцене, потому что это и есть ваша практика, а теорию мы вам расскажем». Вот так день за днем, раз за разом. Если каждый день готовить самостоятельные отрывки, этюды, ты по-любому будешь ошибаться, будешь себя ругать, ненавидеть, или на тебя будут орать (но на самом деле любить). Тебе порой кажется, что ты занимаешься полной ерундой.
Но часы налета, как у пилота, — это самая нужная вещь в институте. Когда ты выходишь на сцену, перед тобой сидят живые люди, и ты прямо здесь и сейчас должен сделать как минимум неплохо, чтобы это было хотя бы интересно смотреть. Пускай ты не внесешь вклад в большое искусство, но это будет хотя бы смотрибельно.
В целом у тебя же больше опыта, чем у большинства твоих одногруппников?
Скажем так, к тому моменту, когда я поступил, у меня был опыт и в кино, и на сцене. А у них было больше опыта только на сцене.
Видел, что в этом году ты попробовал банджи-джампинг. Важны ли острые ощущения для артиста?
Я это сделал, потому что у дорогого мне человека был день рождения, а он давно хотел прыгнуть с этого моста в Сочи. У меня тоже было такое желание лет с пятнадцати. Мне показалось, что это прекрасная возможность — совместить две мечты.
Ребята, которые надевают на тебя крепежи, готовят к прыжку, — очень тонкие психологи. Они за десять секунд делают так, что у тебя нет возможности отказаться, — аккуратно толкая вперед и словами и движениями. Когда остается просто подойти к краю и прыгнуть, то ты это делаешь, потому что назад пути нет, только вперед. Это, конечно, невероятные ощущения. Нужно пробовать адреналиновые штуки и самое главное — не бояться. После этого прыжка меня перестали пугать многие вещи.
После прыжка ты чувствуешь себя будто обновленным. А ощущения, испытываемые во время самого полета, просто невозможно забыть. Они очень помогают в некоторых сценах и ситуациях. Иногда в каком-то сценарии, сюжетном повороте ты можешь вспомнить эти чувства, и они тебе помогут. Для актера, я думаю, принципиально важно расширять диапазон и открывать новые грани внутри, познавать себя, чтобы лучше и с самим собой, и с миром взаимодействовать.
Чем ты сейчас занят? Что нам предстоит увидеть в обозримом будущем?
У меня главная роль в сериале на СТС. Для меня это своеобразный вызов: в первую очередь потому что это комедия, а во вторую — потому что это очень большой проект по количеству серий, по количеству требуемого материала. Мне интересно, что из этого выйдет в обозримом будущем. Как я уже говорил, нужно открывать новые грани, и вот как раз-таки для этого я стараюсь понять жанр комедии. У Пушкина был цикл трагедий, а я прозвал это «цикл комедий», потому что он довольно-таки долгий.
В чем специфика игры в комическом жанре?
Мне кажется, состояние приподнятости, ты постоянно на каком-то кураже: «Подойдите, и я раздам вам веселья, чтобы целый день вы наполнялись этим». А вторая главная вещь, как я сейчас для себя понимаю, — это все делать легко, быстро и наивно. Я думаю, это три аспекта, которые должны присутствовать в комедии, чтобы выдержать жанр.
Какие у тебя вообще приоритеты при выборе ролей? Например, если тебе одновременно предложат роль в суперкассовом блокбастере с огромным гонораром и в эстетском артхаусе, который пройдет незамеченным для широкого зрителя, но точно получит главный приз на «Сандэнсе», то что ты выберешь?
Абсолютно точно эстетский артхаус. Вообще без раздумий.
А есть герой, которого ты хотел бы сыграть, но уже не судьба?
Да, Беззубик из «Как приручить дракона».