«Не время умирать» (No time to die)
Джеймс Бонд (Дэниел Крейг), уставший от уродов, психопатов и ядерных угроз, проводит отпуск с любимой Мадлен (Леа Сейду) в Италии. Там Джеймс отпрашивается у девушки поскорбеть на могиле предыдущей возлюбленной Веспер (Ева Грин), где 007 настигают вездесущие агенты Спектра. Бонд вынужден уйти в тень и оставить дела. Но злодеи не спят, и вскоре давний друг Джеймса — Феликс (Джеффри Райт) — втягивает Бонда в новое спецзадание. Некий Люцифер Сафин (Рами Малек) намерен отравить весь мир своим наноядом, и противостоять ему, кажется, не в силах никто, кроме мистера Бонда и коротающего дни в тюрьме главаря Спектра — Эрнста Ставро Блофельда (Кристоф Вальц).
Бойкий пролог, который незаметным образом длится чуть ли не полчаса, скорым поездом мчится через увлекательный экшен и роскошные пейзажи, снятые оператором Линусом Сандгреном («Человек на Луне», «Ла-Ла Ленд»). Затем появляются классические бондовские анимированные титры под тягучую балладу Билли Айлиш, и нового «Бонда» уже решительно не хочется отпускать.
Пожалуй, Кэри Фукунага — идеальный режиссер для франшизы («Настоящий детектив») — стремительно меняет жанры. Из нео-джалло картина превращается в латиноамериканский боевик, затем из клаустрофобического шпионского триллера — в минималистский piece of art. В «Не время умирать» есть в общем-то все, что манило в бондиане на протяжении 60 лет: и наивные сюжетные допущения золотой эры Шона Коннери, и ультранасилие, присущее крейговской эпохе, и, конечно, мощные злодейские перфомансы (Вальц блистательно продолжает свою партию, а демонический Рами Малек без тени сомнения вступает в пантеон самых крутых антагонистов шпионской киновселенной).
Но, помимо того, кино отличает очень чуткое отражение времени. Прогрессивность новой этики, которой боялся непрогрессивный зритель, очень тонко проходит по всему сюжету. Агент 007 — темнокожая женщина с хорошим чувством юмора (спасибо диалогам Фиби Уоллер-Бридж), отменно обращающаяся с оружием, ни в коем случае не оттеняет драму главного героя, а выступает с ним на равных правах. Да и Бонда наконец изящно ставит на место спецагент по имени Палома (Ана де Армас). Когда Джеймс думает, что девушка хочет его раздеть, он натыкается на шутку (я раздеваю тебя, потому что тебе нужно переодеться в смокинг, дорогуша). На протяжении картины Джеймс из архетипа, который «смешивает, но не взбалтывает» и стреляет пулеметными очередями из фар Aston Martin, наконец становится человеком. Тут его и настигает раскаяние, жалость, чувство ответственности. Но не перед MI6, а перед теми, кто ему дорог. У джентльмена есть чувства. Любопытно и иносказательно звучит название картины. No time to die — не только «Не время умирать», но и «Нельзя выбрать время смерти». И рыцарский финал, который выбирает Фукунага, — пожалуй, самая верная точка, чтобы попрощаться. Пустил слезинку — добро пожаловать в мир смертных. «У тебя есть все время мира», — говорит Бонду Мадлен. И теперь он точно знает, для чего ему время. Время жить, время умирать.
[STAT_ART_3.5]Суперзвезда (France)
Франс де Мер (Леа Сейду) — звезда французского телевидения — отчаянно лезет в горячие точки и толкает пассионарные речи, состоящие из верных популизмов. Из гиперреальности в реальность ее возвращает нелепое автомобильное столкновение с арабским парнишкой-курьером в пробке на перекрестке. Ничего, Франция готова к алиментам. Но, кажется, Франция не готова к встрече с народом.
Отрадно, что значительный французский режиссер выбрался из буффонадного комикования и нащупал трагический нерв реальности. Каблучками по Макрону, бой лицемерию политиков и журналистов, любовный боллбастинг дорогой страны. Bisous, bisous в обе ваши щеки, о белые спасители ковровых дорожек. Сейду — олицетворение Франции, почти Эйфелева башня с щербинкой между зубов, идеал с телека, благоухающий селективным Louis Vuitton.
В конечном смысле «Суперзвезда» — это культурная антропология. Символизм премиум-сегмента. Мироточащая роскошь. Каждый драматургический шаг Дюмона, пожалуй, разобрал бы Славой Жижек с оголтелой радостью, дай только повод. Настолько одновременно амбивалентен и своевременен Дюмон не был еще, кажется, никогда. А все потому, что его увлечение трагифарсом наконец работает в жанре кино реальности. Парадокс. Ни единого преувеличения, comment est-ce possible. Je ne sais pas, je ne sais pas, je ne sais pas. Спросим об этом на пресс-конференции с госпожой Францией.
[STAT_ART_4]