Недавно вышедший четвертый сезон «Хорошего доктора» выглядит крайне удручающе — начинаясь с социального дисклеймера, призывающего зрителей носить маски, проект продолжает в том же духе и больше напоминает социальную же рекламу, нежели художественное произведение. По крайней мере это верно для первых двух эпизодов, напрямую посвященных «врачам, медсестрам и тем, кто оказался на фронте борьбы с пандемией». Проблема здесь не в самой социальности, а в картонной пафосности, с которой эта борьба показана. Вот в больницу поступает пациент с кашлем, вот ему становится хуже, и начинается безвкусно поставленная мелодрама с то плачущей, то кричащей по видеозвонку женой больного. Разумеется, «грустная» фортепианная мелодия тут как тут.
Вообще, в четвертом сезоне чувствуется «усталость» материала и героев от своих проблем. Ставки, которые, как правило, повышаются из сезона в сезон, в «Хорошем докторе» показательно снижаются, не предлагая ничего взамен. Доктор Глассман, победивший рак еще в первом сезоне и осознающий свой скороспелый брак с едва знакомой женщиной, в четвертом, кажется, выдумывает проблемы просто от скуки.
Лим и Браун предсказуемо носят траур по доктору Мелендесу, сериальный путь которого до нелепого неожиданно прервался в финале прошлого сезона. Браун к тому же общается с его ожившим из воспоминаний призраком как с живым. Характерно, что «призрак» сменил прическу и отрастил волосы, что вообще-то является отличительной чертой «Хорошего доктора» — образ погибшего младшего брата доктора Мерфи, главного героя сериала, тоже постоянно растет и, вероятно, скоро поступит в колледж.
Линия самого Мерфи, кажется, неминуемо должна зайти в тупик еще до конца сезона. Из особенностей главного героя (напомню, что у него аутизм и синдром Саванта) сложно выжать что-то еще — свою любовь, Лею, он обрел еще в пронзительно мелодраматичном финале прошлого сезона, а проблема в общении с пациентами, как недвусмысленно дали понять сценаристы, вследствие его исключительной гениальности проблемой вовсе не является. Остается только со страхом ожидать еще больше надуманных сложностей в отношениях с Леей.
Третий эпизод подарил набор новых персонажей, будто бы закупленных в магазине расового разнообразия, которое стало визитной карточкой сериала. Среди шести потенциальных ординаторов клиники Святого Бонавентуры, как и во всем сериале, не хватает только индийцев и арабов, что, разумеется, возмутительно. Говорить о перспективах четверых оставшихся — выпуклого еврея Эшера, в каждой реплике сообщающего о своем непримиримом разладе с Яхве, дерзкой поборнице бодипозитива Джордан, робкой дочери хирургов Оливии, видящей, как писал Теофраст, в каждой горе парус пиратского корабля, и наконец любителя шорт и серфинга Рики — пока рано, но можно не сомневаться, что у каждого найдется достойная пролитых зрительских слез история.
И в качестве post scriptum — надо ли говорить, что одним из двух кандидатов, которым отказали в ординатуре, оказался белый парнишка англосаксонского происхождения, виновный, судя по всему, разве что в своей заносчивости (читай «токсичной маскулинности»)? Шор не изменяет духу времени и конъюнктуре.
У сериала уже вышли первый, второй и третий сезоны.
«Яндекс Карты» научились строить маршруты с теплыми остановками
Николас Гонсалес, исполнивший роль доктора Мелендеса, появлялся в одном из сезонов другого популярного медицинского сериала — «Анатомия страсти».
Несмотря на то, что действие сериала разворачивается в Сан-Хосе, съемки проходили неподалеку от канадского Ванкувера.
По оценкам центров по контролю за заболеваниями (CDC), одному из 68 детей в Соединенных Штатах ставится диагноз «расстройство аутистического спектра».
Я люблю твое тело не за то, что оно идеально, а за то, что оно твое.
