Эльзи, рассеянная маленькая девочка, возвращается домой без куртки, забытой на скамейке детской площадки. Давший трещину брак ее родителей кажется вот-вот распадется: отец (Ларс Айдингер) регулярно «ходит налево», мать стала неврастеничкой. Последняя, растрепанная и замученная бытом, велит девочке вернуться за одеждой, тем более зима — можно и заболеть. Эльзи следует за пропажей и исчезает. Кто бы это мог сделать? Психически нестабильных людей в Австрии как-то в избытке. До инцидента поблизости ошивался неприятный клоун с воздушными шарами, который стоически насвистывал «В пещере горного короля». Некий джентльмен покупает детскую одежду и наряжает манекены. Заторможенный господин с пленочным фотоаппаратом (Удо Кир в пышной шубе) ходит с таким взглядом, словно что-то знает. Полиция настроена пессимистично, дети продолжают пропадать, а комиссар уверен, что живыми их уже не найти. Да и у него самого дома проблемы — с родной дочерью не дают видеться. А политики уже готовы раскручивать дело в свою пользу. Словом, переполошился весь город, а преступления продолжаются.
Одноименный фильм Ланга был лаконичен и за отведенные на хронометраж два часа добивался всех целей, поставленных авторами его многосерийной вариации, без скидок на формат. Ключевые моменты остались такими же — показать социальную разобщенность, заявить подобие слаженности перед коллективным врагом. Последующая обличительная тирада про то, что каждый по-своему виноват, звучит как приговор всему обществу без исключения, надстройка нового времени. Обличительного пафоса достаточно, но по существу не сказано ничего. История внешне адаптирована под современность: есть мобильные телефоны, в наличии отдельный сюжет про телевизионную пропаганду, появляются карикатурные зарисовки про кулуарные политические игрища элит, активно педалируется миграционный вопрос. Очевидна и попытка соответствовать оригиналу на художественном уровне.
Первые пару серий хорошенько припорошены снегом, после часто идет дождь, эфемерное понятие «атмосфера» достигается допотопными средствами. Но «М убийца» выглядит слишком искусственным. Нагромождение линий из двадцати пяти персонажей, между которыми поделено экранное время словно нацелено отвлечь от внутренней пустоты этой дорогостоящей поделки. Актеры эксцентрично разыгрывают шаржи на живых людей, кто в своей отчужденности, кто в своей агрессии по отношению к остальному миру.
«М» уязвим и без параллелей со своим монументальным первоисточником. Фильм Ланга — образец высокого искусства, не устаревший по сей день. Многосерийный «М» сотрясает воздух почем зря, не изучая природу человека и не фиксируя его патологические поведенческие парадоксы. В сериале каждый или через одного — психически нестабильный индивид, без скидок на социальное положение. И многие сцены — оральное изнасилование кактусом, пластиковое дитя в камине, оргазмирующий экстрасенс, потирающий головы манекенам — подобие эпатажа, которым зрителя намерены удивить.
Дэвид Шалько, заправский телевизионный ремесленник, убежден в том, что его «М» — это социальный портрет, срез сразу нескольких пластов, как культурных, так и идеологических. Но в такой Австрии есть место под солнцем, кажется, только для Удо Кира, а все остальные герои вышли — кто из мучительного авторского упаднического кино, где говорят в полтора раза медленнее, чем в жизни, и скорбно смотрят в камеру, кто из дурацкого полицейского процедурала. Где-то на перекрестке этих традиций существует и новый «М» — пустышка с громким названием, которая зачем-то замахивается даже на сиквел.
