Хронология и периодизация российского стриминга начинается не с Рождества Христова, а с момента выхода сериала «Домашний арест». Это революционный по качеству и смелости продукт, задавший тон отечественной «новой искренности». Российская ее версия, в отличие от западной, — чудная, иносказательная. Главное тут — вовремя остановиться, дойти до границы дозволенного и не пересекать ее. С метафорами, пожалуйста, поаккуратней. С сарказмом — полегче. Пальцем не показывать никогда. Вот такая вот искренность, которую аршином общим не измерить.
Аркадий Борисович Аникеев (Павел Деревянко) — типичный (то есть в конец зарвавшийся) мэр уездного города. Посреди российской тоски, безнадеги и пошлости (здесь невольно вспомнишь всю российскую литературу с ее богатыми выразительными средствами) они с женой (Олеся Судзиловская) возвышаются эдакой ухоженной сельповской «брэджелиной». Удивительно, кстати, как хороши создатели сериала в бытописании: образ «жены чиновника», воплощенный в «Домашнем аресте» — дорогая шаль, шуба, что-то вроде муфты, — настолько типичен, что породил мемы, где реальных жен чиновников не отличишь от стоп-кадров из сериала с участием Судзиловской.
В жизни каждого артиста попадаются такие проекты, их можно перечесть по пальцам одной руки. Как говорил один из моих любимых артистов Гари Олдман: "Хороший сценарий не нужно читать, его нужно считывать". В том смысле, что не нужно ничего придумывать. Мне как актеру нужно было просто считать, что написано и повторить.
У Аникеева есть одноклассник Иван Васильевич Самсонов (Александр Робак) или просто Самсон. Одноклассник, потеряв работу, приходит просить и унижаться, Аникеев заставляет его унижаться по полной (российский чиновник, как когда-то писала Ксения Соколова в своем блоге на snob.ru, только на работе доминатрикс, а в постели — submissive). Как почти любой российский временщик, Аникеев думает, что его власть тотальна и никогда не кончится. Но увы, дорогой Аркадий Борисович, это Россия, тут власть, безопасность и бизнес индивида, — прямо как свобода у Вольтера, — заканчиваются там, где начинаются власть, безопасность и бизнес другого. Аникеева подставляет его же заместитель (Сергей Бурунов). И, естественно, как главный тотемный символ он забирает с собой его жену.
Россия Жоры Крыжовникова — Россия босховская: сидишь и рассматриваешь огромное полотно, — вон они как там бесятся! Так смешно, что аж жутко. Паноптикум. Россия Петра Буслова — щедринская. Посмотрите на этих гадов — с жиру же бесятся! То им конституции, то севрюжины с хреном. Даже не смешно. Скорее, раздражает.
Метафоры в «Домашнем аресте» восхитительно прямолинейны. Народ в прямом смысле живет в говне: в какой-то момент в коммуналке Самсонова прорывает канализационную трубу. Заливает и свергнутого царька-Аникеева, и его бывших «подданных», семью Самсона. По соседству живет белоленточница-демшиза, которая «за все хорошее против всего плохого» (вот тут можно было бы и менее грубыми мазками). Главные герои (от слова «героизма») — ФСБшники. Неважно, что не совсем честными методами, зато они борются со злом — и побеждают! А клин клином выбивают. «Как же копаться в грязи, не испачкав рук» и прочие классические мантры.
«Домашний арест» всегда будут помнить и уважать за то, что он первый. Да, не выдержали темпа и с каждой новой серией сценарий становился слабее. Да, местами перегнули с гэгами (хотя как отметил кинокритик «Сеанса» Василий Степанов, «появись “Домашний арест” лет на двадцать раньше, он бы разошелся на цитаты и сценки»). Но все-таки это новая высота в качестве продакшна, которую российские телевизионщики удачно взяли. И будем надеяться, они не отступят. Потому что позади Москва. И долгие годы прорванных труб прямо в кинозалах.
Идея сериала принадлежит Семену Слепакову — экс-игроку КВН и резиденту Comedy Club.
Пилотную серию снимал режиссер Егор Баранов.
Саундтрек к сериалу написал французский композитор Людовик Бур.
