«Весь невидимый нам свет» (All the Light We Cannot See)
В августе 44-го бретонский Сен-Мало бомбят американцы, тогда как немцы заперли город на ключ. По ночам с дядиного чердака в радиоэфир выходит незрячая девушка Мари-Лора (Ариа Миа Лоберти) и читает (по шрифту Брайля) Жюля Верна, зашифрованно намекая союзникам, куда стоит бить. В паре-тройке кварталов ее слушает радист Вернер Пфенниг (Луис Хофман), из сентиментальных побуждений выдумывая для начальства все новые отговорки о том, что в приемник ловит только помехи. Где-то неподалеку от них по барам и куртизанкам шастает болезный офицер и ювелир Рейнхольд фон Румпель (Ларсом Айдингером), разыскивающий алмаз «Море огня», сулящий бессмертие/проклятие (разом), — последним обладателем камня был отец Мари (Марк Руффало), и искать минерал садист, конечно же, намерен у его дочурки.
Экранизация премированной Пулитцером сказки о Второй мировой из той когорты фильмов, где ряженые голливудские артисты, не слишком заморачиваясь, изображают то немцев, то французов (см. «Воровка книг»). У Netflix, казалось бы, интернациональных возможностей чуть больше, чем у студийного Голливуда, но Руффало и Хью Лори чокаются и пьют за Францию, напоминая в лучшем случае аниматоров с исторической реконструкции. Языковой дисконнект, который мог бы затруднить коммуникацию героев, выброшен за ненадобностью, английский — «свет», да и «сдаваться нужно только американцам». Сериал Шона Леви — почти что спин-офф «Ночи в музее» (недаром их снимал один человек), Айдингер как оживший экспонат из зала, посвященного оккупации Франции, мультяшным злодеем снует из квартала в квартал, убивая несговорчивых местных, не сдающих Мари-Лора. Руффало в роли архетипического чудо-отца хлопочет в музее естествознания и травит ребенку байки о том, что «Море огня» может вылечить своего обладателя и оставить черную метку на его семье, приговаривая, что в это верить, конечно же, не стоит — дети всегда прислушиваются к таким советам, да.
Эксперт в робототехнике («Живая сталь») и гейм-индустрии («Главный герой») Леви зачем-то берется за сентиментальный военный роман, поэтика которого сводится к вариациям слов «свет» и «тьма» — о том, что если посветить фонариком в ночи, мрак рассеется, не устают напоминать примерно в каждой серии. Эскапистские радиоэфиры, конечно же, сопровождаются записями Дебюсси. Артист Лори всерьез произносит, что тигру лучше умереть, чем жить в клетке. Тональность меняется от слезного надрыва (в конце концов, на дворе 44-й) к приключенческому недоразумению а-ля фильм «Мумия», где заинтересованные разыскивают вышеназванный философский камень. Когда Румпель (Айдингер привычно упоительно-манерно играет записного психа) скалясь заявляет: «Мы уже в аду», — хочется поправить: «Вы в диораме».
Где посмотреть: Netflix
«Уроки химии» (Lessons in Chemistry)
В служении у ученых мужей научного института лаборантка Элизабет Зотт (Бри Ларсон) вынуждена варить кофе и указывать на чужие ошибки так, чтобы не задеть исследовательского эго. Только по вечерам ей удается вести собственные опыты: один из необходимых реактивов приходится заимствовать из кабинета локальной рок-звезды Кэлвина Эванса (Льюис Пуллман), от которого все сообщество ждет нового открытия, а значит, и гранта на содержание центра. Обнаружив пропажу и поворчав, тот проникается симпатией к амбициям и знаниям Зотт, а также к ее нелюдимости, не менее эксцентричной, чем его замашки. Кэлвин переводит Элизабет к себе лаборантом, предлагает работать на равных и постепенно влюбляется — небезответно, но было бы все так просто.
Экранизация одноименной книги, будто бы написанной специально для книжного клуба Риз Уизерспун. «Уроки химии» — это такой фанфик про то, как если бы условная Джулия Чайлд с нескрываемым художественным аутизмом героя Гослинга из «Драйва» по молодости совмещала бы искусство кулинарии с химией и потихоньку подбиралась к глобальным научным открытиям. Написано, не в пример бурной фантазии, языково бедно, но энергично, без этого автор никуда бы после 130 издательских отказов не пробилась — с одной стороны, факт, который вызывает уважение, с другой — заставляет задуматься. Шоураннер Айзенберг (соавтор недавнего «Быть присяжным») совершает невозможное, и из этой дидактики (справедливой, особенно для американских 50-х) про жестокий и язвительный мужской мир, в котором женщинам никуда не пробиться, на протяжении первых трех эпизодов собирает по меньшей мере что-то похожее на сентиментальный роман Николаса Спаркса — есть даже бесстыдные реплики вроде «ты как лекарство, которое я готов пить вечно» — вперемешку с формальным научпопом. Привыкший трескать крекеры Эванс млеет перед пробившей путь к его сердечку интеллектом и готовкой куда более изысканных и сытных блюд Лиззи Зотт. Та в отношениях учится улыбаться и понемногу сбывает прежнюю боль. Далее следует твист и начинается борьба с собой и сексистским телеэкраном. Пулман и Ларсон трепетно играют в первую любовь великовозрастных интровертов, и обидно, что это не ромком об ученом сообществе и пустых предрассудках, а что-то с претензией на открытие то ли в абиогенезе, то ли в рецептуре лазаньи.
Где посмотреть: Apple TV+
«Альфонс» (Alphonse)
С позором уволенный с работы закоренелый лузер Альфонс (Жан Дюжарден) всю жизнь посвятил оценке часов и уже не помнит, как выглядит без неопрятной бороды. Едва пережив сердечный приступ — ежедневный прием виагры даром не проходит, — его своенравный отец Жак (Пьер Ардити) решает наладить отношения с сыном и признается, что всю жизнь спал с женщинами за деньги. Клиентура, преимущественно состоящая из ровесниц, простаивает, нужна подмена. Так, чтобы не печалить деспотичную супругу Марго (Шарлотта Генсбур) и нести в дом копеечку, Альфонс становится альфонсом и находит в этом ремесле себя.
Режиссер Бедос продолжает равнять кинематограф и жизнь, для него La belle époque — любое время, когда хочется дышать и любить (даже в самом прозаично плотском значении), потому вслед за «Прекрасной эпохой», где счастливые воспоминания оказывались материалом для иммерсивного спектакля — в прямом смысле попыткой нагнать утраченное время, — этот же трюк он повторяет и с целой толпой пенсионерок, которые поочередно выкупают не жиголо, а грезу во плоти. Для одной — умерший муж. Для другой — предмет фантазии родительского знакомства. Для третьей, женщины-политика (Николь Гарсия), — ретроспективная проекция страстей, недозволенных сейчас ни по возрасту, ни по муниципальной корочке.
Альфонсу/Дюжардену — актеру тысячи лиц, от мундира до седого парика, к лицу не только дорогие костюмы, как из рекламы часов Patek Philippe, но и запущенная от отчаяния небритость. В такой беззаботный, карнавальный отрыв оскароносный французский артист не уходил давно, со времен «Права на лево», сочиненного вместе с закадычным друганом Жилем Леллушем и все тем же Бедосом, аккурат на пике наградной вседозволенности. «Альфонс» — пусть зрелище и чуть более сдержанное и мелодраматичное, но исключительно от того, что годы идут, Дюжардену уже полтинник, и он не устает печально на этот счет иронизировать. Даже в круговерти вынужденных (финансово) измен герою требуется опора. Так, выхаживая, а не искореняя свои перверсии, он обретает сначала отца — после долгих лет отсутствия, а после стабилизирует нездоровые отношения с супругой, гармоничные только для таких милых и потомственно неверных дураков, как он (иных Альфонсами не назовут). Как и в «Эпохе», хорошая шутка не отменяет светлой грусти, и Жак, состарившийся вместе со своими клиентками, следуя их интересам, научился разбираться в лирике Гюго и телевикторине «Кто хочет стать миллионером» — и такого опыта будто бы тоже совсем немало для счастья.
Где посмотреть: Amazon Prime Video