«Пила 10» (Saw X)
Отчаявшись на фоне прогрессирующей смертельной болезни, идейный мучитель Джон Крамер (Тобин Белл) соглашается на экспериментальное лечение в Мексике. Запись доступна по веб-ссылке (из рук в руки) от тех, кто уже успешно выздоровел. На первой же телефонной консультации доктор гарантирует 90%-ный результат. Половину пути к импровизированной клинике приходится провести, трясясь в темноте фургона. Не заметив подвоха, воодушевленный приемом и парой нехитрых манипуляций Крамер переводит круглую сумму денег… И оказывается обманут. Недолго проматывая награбленное, аферисты в одночасье просыпаются незнамо где, чтобы сыграть с Джоном в одну незатейливую игру.
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! Да, Шоуни Смит (помощнице Крамера) уже 54 года, а события «десятки» затесались где-то между первой-второй — тогда ей было 35 — такую разницу не спрячешь ни гримом, ни светотенью, но все так же бодр Белл, и, главное, будто бы совсем не изменилась «Пила» — и это пережив малоудачное сочинение на тему (восьмая) и совсем уж сомнительный детективный ребут («Спираль»). На все привычные стилистические анахронизмы серии смотришь с непривычным сентиментальным трепетом. Пояснительный монтаж (под обязательный Hello Zepp). Лихорадочно-кислотный монтаж со склейками до миллисекунды. Канонический ускоренный объезд ловушки, словно это демонстрационный ролик магазина на диване. Выпученные глаза испытуемого. Струйка крови здесь. Струйка крови там. Лязгая цепью, из коридора выкатывается кукла Билли. Закончили.
Крамер просит фунт плоти, в разговоре с другими, заверяя, что «вносит в жизнь людей позитивные изменения». Все это осознанно смешно и на этот раз непривычно сентиментально. К своей трехмерной коде («Пила 3D») франшиза уже успела обратиться мыльной оперой с подражателями, наследниками и целым клубом «анонимных» пострадавших, но настоящие латиноамериканские ноты зазвучали только сейчас. Не место красит человека, а человек место — настолько упорно, сопереживать Крамеру нас еще не побуждали. Его «игроки» хоть и были мерзавцами, но на этот раз сомневаться в симпатиях не приходится: даже слишком часто всуе звучит слово друзья (крепкая — не сломается), а в финале (спойлер) происходит демонстративный уход в закат, едва ли не импровизированной семьи (спойлер закончился). Он всего-лишь хотел поиграть и наконец-то ему уготовили культурологическую норму. В Мексике Джон встречает статую ацтекского божества Тлалока (его профиль впоследствии отчеканен на одной из ловушек), кому по поверьям в жертву приносили вырванные сердца. «Десятка» — вполне себе искусный монумент Крамеру, одному из жанровых божеств хоррора нулевых.
[STAT_ART_3]«Лукавый» (Lord of Misrule)
На сельскохозяйственном празднике в честь царицы полей изгнания Лукавого — вредного демона, губящего урожай, — у викария Ребекки Холланд (Таппенс Мидлтон) пропадает дочь-ангелочек Грейс (Эви Темплтон). Пока инертный супруг (Мэтт Стокоу) заглядывает в рот полицейским и бдит протоколы, безутешная мать рыщет по лесу и невольно изучает локальный фольклор, упорно не замечая, что соседи посещают ее службы из гостеприимной вежливости, по домам фанатично мастеря из своих вырванных волос ритуальных куколок совсем для других божеств.
Рассеянная Ребекка и чудеса неосмотрительности в нехорошем провинциальном городке. Пока нервозная Грейс на заднем дворе пытается заколоть кролика садовыми ножницами, заботливая мамаша ищет позитивные сдвиги в акклиматизации ребенка. Когда чадо без спроса уводят в чащу, Холланд нарезает круги по окрестностям, не удивляясь ни энурезно-бесноватому юродству гогочащей пенсионерки, обычно добросердечно аккомпанирующей в церкви, ни «загадошному» стоянию местной шпаны посреди чиста поля в фольклорных масках. Ребекка сродни олухам из астеровского «Солнцестояния» никогда не видела «Плетеного человека» (а зря!), потому тянется к щедрой языческой душе ближнего, подставляя то одну, то другую щеку. Для пущего эффекта ей могла бы надоедать R.E.M.-овская Losing My Religion — столкнувшись с рогатым древесным чертом, которого почитают за плодородного бодигарда, викарию придется сберечь свою веру, — но бюджета «Лукавого» едва хватает на мутное лунное CGI-затмение и маску Лорда Фаркуада, которой здесь принято помечать владыку хаоса. Зато «Плетеного человека» видел режиссер Брент Белл (автор вполне удачного сиквела «Дитя тьмы») и в карнавальной традиции мыслит лениво-параноидальную байку про луговых божков как заунывно-снобистский пост-хоррор а-ля «Род мужской» — минус ярковыраженный гендерный подтекст, плюс разухабистые страшилки про деревню и «черный фигвам». Одним из признаков ритуального шевеления Лукавого местные считают стухшие яйца, но иногда просрочка — это просто просрочка, и этот фильм — не исключение.
[STAT_ART_1.5]«Пять ночей с Фредди» (Five Nights at Freddy's)
Юнцом во время семейного барбекю на природе Майк (Джош Хатчерсон) засмотрелся, как мать щедро заправляла бургер кетчупом, и пропустил похищение родного брата. Прошли годы. Родители с утратой не справились. Майк вырос и не слезает со снотворного, ночами симулируя флешбэк со злополучного пикника. Одна его младшая сестренка Эбби (Пайпер Рубио) толком ничего не помнит — потому и выросла обыкновенным одиноким ребенком. Имея виды на детские соцвыплаты, алчная тетушка Джейн (Мэри Стюарт Мастерсон) рассчитывает выбить опекунство над девочкой, потому Майку, недавно вылетевшему с ЧОПовской ставки в ТЦ за избиение случайного родителя — триггернулся и подумал, что тот был похитителем, — приходится принять сомнительное предложение: выйти в ночную смену охранником закрытой пиццерии Freddy Fazbear’s Pizza. Работенка не пыльная, но с высокой текучкой кадров…
Недавние соцопросы зафиксировали, что зумерам в кино нужен не секс, а что-то нарочито платоническое, неромантичное, похожее на серую повседневную жизнь. Судя по невообразимому успеху «Ночей» в прокате, экранный эквивалент симулятора зависимого охранника, зацикленного на травме детства, — это и есть кинематограф будущего. Диснеевский конфликт со стервозной теткой. Накуксившиеся призраки мертвых детей, калечащие Майка во сне и наяву. Опереточный злодей из «Скуби-Ду» (спойлер: в прямом и переносном смысле), вычисляемый методом тыка за неимением прочих действующих лиц. По всем приметам это ужастик для младшеклассников, который в формате конспекта мог бы стоять на одной полке с прозой Р. Л. Стайна. Но ребенку стенания Майка будут так же безразличны, как рыдания в квартире за стенкой, отвлекающие от фантазий с аниматронными мишками, утками и прочим зверьем. А их родителям квест, построенный на том, что герой раз в 10–15 минут узнает про свое прошлое/пиццерию что-то, что от него скрывали окружающие, наскучит уже на втором кошмаре про неудавшийся кемпинг. Зато для фан-базы «Фредди» — отрада, и можно порадоваться, что с этого бескровного утренника хоть кто-то уйдет довольным, пусть на любую критику фильма такой заинтересованный зритель и огрызается как Майк в припадке подросткового нигилизма, злобно зыркая на аптекаря, предложившего тому вместо снотворного выпить теплого молока с медом. Но в отрыве от всех «тонкостей канона» для неловкой истории о парне, до которого слишком долго доходило, что пропавший брат ему дороже живой сестренки, такое исполнение едва ли лучше ютьюб-фанфиков по франшизе. Очередной аниматронный конвейерный франкенштейн, в чуланном полку М3ГАН прибыло.
«Изгоняющий дьявола: Верующий» (The Exorcist: Believer)
За 13 лет с момента гибели беременной супруги во время землетрясения на Гаити — удалось спасти только ребенка — фотограф Виктор Филдинг (Лесли Одом мл.) перестал верить в Бога и избавился от профессиональных амбиций. Теперь заботливый родитель по утрам выпекает дочери Анджеле (Лидия Джюэтт) оладьи, а в рабочие будни на заказ парадно снимает семьи на фоне фотообоев национальных парков. Но каким бы заботливым ни был отец, девочка-подросток, еще в утробе защищенная благословенным вуду-обрядом, тянется к отсутствующей фигуре матери и, подговорив подружку (Оливия О’Нилл), пытается связаться с ее духом, спрятавшись в лесной землянке. Обряд идет не по плану, и школьницы бесследно исчезают, объявляясь лишь через три дня — через столько же воскрес Иисус, — полагая, что пропадали от силы на пару часов. Вскоре обе сдирают ногти, выковыривая свои имена на изголовьях кроватей, и начинают материться со сноровкой портовых грузчиков. Обе семьи недолго думая понимают: дети одержимы, надо спасать.
По хоррор-творчеству тандема режиссера Гордона Грина и сценариста Дэнни Макбрайда (в титрах он обычно отмечен как креатор сюжета) сложно быть уверенным, издеваются ли они? За занудным риквелом «Хэллоуина» последовала пара куда более ироничных и абсурдистских серий, где перверсивный косплеер пытался перещеголять учителя, второстепенные жертвы оказывались эксцентричны не меньше героев «Белого лотоса», а Джейми Ли Кертис истерически вопила «ПУСТЬ ГОРИТ», умоляя пожарных не тушить дом, в котором был заперт Майкл Майерс, — и это так плохо, что истерически смешно. С «Изгоняющим дьявола», фильмом, менее удобным для франшизного мышления (Чьи маски продавать на канун Дня всех святых? Дьявола?), было решено провести такую же мягкую перезагрузку. Преемственности ради выписана Эллен Берстин, героиня которой успела написать бестселлер по мотивам одержимости своей дочери и уйти в буржуазное затворничество в бунгало на берегу океана. 90-летнюю актрису, к счастью, решили не истязать участием во всей намеченной трилогии, потому для ее Крис МакНил заготовили встречу с чертом (в лице девочки Филдинга), которая больше напоминает словесную разборку на вечернем ток-шоу.
С наследием покойного Фридкина Грин поступает, в общем, не церемонясь — классик перед смертью заблаговременно успел последователя проклясть, — и все эти расшаркивания перед первым фильмом нужны скорее для того, чтобы оправдать покупку студией Universal прав на бренд за 400 млн долларов. За вычетом фирменного музыкального проигрыша и фан-сервисной Берстин это могло быть самостоятельное кино про экзорцизм. Тем более что все акценты оригинала расставлены по моде сегодняшнего дня (и все того же «Хэллоуина»). Нападение маньяка или прикосновение дьявола — травма, вокруг которой должны сплотиться в коллективном акте поддержки все сочувствующие. Долгожданный сеанс изгнания — (бес)сознательно комичный ритуал с участием всевозможных конфессий. Филдинга обстоятельства должны не столько заставить заново поверить, сколько помочь отпустить утрату супруги и полюбить дочурку с новой силой. Если бы в наши дни жанр пародии не приказал долго жить, в очередном «Очень страшном кино» «Верующего» высмеяли бы особенно жестоко (наверное, даже язвительнее, чем оригинал). Анджела в кадре читает кэрролловские строчки про Брандашмыга. Ветки аккуратно стучат по оконцам. Одержимые девочки то дубасят родителей, то устраивают дестрой на мессе. Снято все умеренно поэтично — недаром Гордона Грина на заре санденсовской карьеры называли преемником Малика. Только вот других связей с Новым Голливудом не наблюдается. Если Фридкин в 70-х оглушал бескомпромиссной процедуральностью сеанса экзорцизма, возмущая аудиторию сквернословящим ребенком, то Грин проповедует веру в родительскую любовь. Учитывая поставленный им на поток бизнес по перезапуску классики — верится с трудом.
[STAT_ART_2]