В чем пьеса Яндекс Музыки «Тру Крайм» является продолжением «Копов в огне», а в чем радикально отличается?
Наверное, параллели в постановочном почерке, который уже сложно даже контролировать. А по технологии все-таки «Копы в огне» — это во многом произведение, написанное самими исполнителями, треки специально придуманы для этого сюжета, полный цикл креативных задач был выполнен от нуля. А в «Тру Крайм» уже готовые треки ассоциативно и тематически дополняют историю. Такой жанр мюзиклов есть — «Мамма Mia!», например…
Это называется jukebox musical — мюзикл, составленный из уже существующих произведений.
Да-да. Главным образом, что для «Тру Крайм» сами рэперы не сочиняли произведений специально, мы работали с уже вышедшими треками.
А каким образом появились концепция и драматургия?
Была задача поработать с четырьмя артистами в рамках одного ивента. С моим постоянным соавтором Михаилом Дегтяревым мы начали искать связующее звено, и пятый персонаж — убитая в собственной квартире молодая ведущая популярного подкаста в исполнении актрисы Валери Зоидовой («Король и Шут») — стал ключевым: ее героиня ведет некое расследование, где все герои-музыканты являются подозреваемыми. Надо понимать, что, конечно, хип-хоп ведет к какой-то гангстерской эстетике, в которой и «Копы в огне» были воплощены, — вплоть до картона, тоже являющимся частью уличного материала… На нем танцуют, рисуют да и всякие уличные сторителлинги с картоном тоже связываются. Под сторителлингом я имею в виду содержание треков — оно, так или иначе, связано со взрослением артистов, с улицей, средой…
В чем специфика работы с рэперами вместо профессиональных театральных актеров?
Я подобное впервые попробовал в «Копах»и потом всегда пытался делать микс профессионалов и непрофессионалов. Люди вообще делятся не на рэперов и актеров, а на тех, кому свойственно существовать в рамках перформанса на площадке, и кому совершенно это не свойственно. Тут дело не в профессионализме, а в характере, в какой-то харизме.
Естественно, для тех, кто ни разу этого не пробовал, нужно чуть больше времени или трудозатрат, чтобы войти в пространство сценической площадки. Но в итоге ты получаешь ту самую непредсказуемость, непосредственность, за которой, в общем-то, все режиссеры и гоняются в кино и в театре. Ну и потом, главная, на самом деле, штука — это чувство ритма (от реплик до мизансценического движения). Рэпер — это тот, кто владеет ритмом и умеет ставить акцент на слове, фразе. В общем-то, сценической речью занимаются и в театральных вузах, но у выпускников почерк немножко усредненно-академический. А рэперы сами как-то допетрили до своего слога, они оригинально произносят слова, реплики — часто огромные. Они понимают, что сценический ритм — это не только произношение слов под бит, а и то, как ты ходишь, как ты смотришь, как ты поворачиваешь голову, как ты берешься, бросаешь. Я в пример всегда привожу фильмы Джеки Чана или Брюса Ли. Там же все драки построены на ритмах и звуках, иначе внимание не будет держаться: «У-у-у-у-у». (Изображает ритм драки.)
Мы видели, как возрождались «Копы в огне» после 10-летнего, если не ошибаюсь, перерыва. Можно ли ожидать, что еще спустя какое-то время это шоу вернется?
15 лет назад этот материал был еще. Несмотря на то, что он достаточно андеграундный, опера был воспринята с интересом уважаемыми людьми в хип-хопе, потому в ней действительно было много неожиданных находок, некоторые треки стали народными, наподобие «Уе-уе, копы в огне». Но, поскольку у тех, кто сочинял это, — нет навыка писать хиты на заказ, нет и следующей серии. Сейчас их проект называется «Всигме», и они на какой-то своей теме сочиняют.
Стилизация под славянское мифотворчество.
Я бы сказал, что это ведические темы во всех проявлениях — от славянства до Индии. Так сказать, к истокам. Классно, у меня тоже был такой период познавания. На самом деле, исследование корней может привести в разные формы и жанры, у «Всигме» иногда получается вылететь в какой-то космос, за ними интересно наблюдать. У них есть Миша Арчанга, который сольно пуляет альбом за альбомом с уникальным сторителлингом.
Как родилась опера «Аскет»? Здесь требовалось очень плотно сидеть над материалом, очевидно.
У меня же есть соавтор, как раз Миша Дегтярев. Когда-то мы сошлись на симпатии к творчеству друг друга и с тех пор уже много лет в разных жанрах экспериментируем. В общем, мы дошли до постановки нескольких оперных проектов — все с одним композитором, Николаем Поповым. Он грандиозная фигура современной академической музыки, работает в идеальном для меня симбиозе электроники и академизма. Николай не стесняется электронных сэмплов, напротив, он на них настаивает. Еще он руководит легендарной электроакустической студией при Московской консерватории. Студию основал еще Лев Термен, там экспериментировал Марк Пекарский (выдающийся перкуссионист, основатель и худрук Ансамбля ударных инструментов. — Прим. SRSLY) — мне внушает гордость сама мысль о причастности к этому.
Мы начали анализировать документальную оперу в разных ее воплощениях. В случае с «Аскетом» возникла некая музыкальная форма — страсти. Изначально это вполне себе конкретное музыкальное произведение, состоящее из семи частей.
Как «Страсти по Матфею» Баха?
Даже не он, наверное, основоположник. «Страстей» достаточно много, но это так или иначе произведение, посвященное семи эпизодам из жизни Иисуса. В общем, Николаю была сформулирована задача — написать страсть. Мне кажется, в работе с композиторами как раз очень важно правильную задачу поставить. Тут это удалось.
Что еще происходит с «Мастерской Брусникина», помимо «Аскета»?
Процессы идут не в такой агрессивной и плодовитой форме, но, тем не менее, премьеры случаются. Школа-студия раз в четыре года выпускает 20−25 человек, соответственно, новая и свежая сила в «Мастерскую» внедряется. Вот и сейчас так же произошло, потом через четыре года будет еще пополнение. 4 года — это условно, потому что уже на 1-м, 2-м, 3-м курсе ребята входят в репертуар. Театр — это же организм, который требует все время какого-то обновления.
Как вы вовлечены в функционирование этого организма сейчас?
Я вхожу в художественный совет и стараюсь периодически выпускать спектакли с этими студентами, молодыми актерами. Концептуально какую-то творческую повестку сформировать сложнее, потому что непонятно, как театральный независимый организм будет выглядеть через 2−3 года.
Даже появление оперы «Аскет» кажется чем-то чудесным.
Пока чудеса случаются — хотя это всего лишь спектакль. В целом, мне кажется, все в «Мастерской» уже адаптировались к происходящему в мире, хотя понятно, что они не совсем свободны в выборе материала и тематики. Вообще, это такой лихой постмодернизм, который раньше только в книжках можно было вычитывать и думать: «Ой, как смешно придумал автор». А тут это все происходит в реальности. Мне кажется, театральный организм устроен как и общество в целом. За ним наблюдать — это как наблюдать за всем обществом.
Отпечатки каких процессов вы еще воплотите в ближайшие театральные сезоны?
Продолжаем работу с Плюс Дачей — делаем спектакль про панков. Сейчас мы анализируем с «Мастерской Брусникина» музыкальное наследие и литературные воспоминания этих героев. После выхода сериала про группу «Король и Шут» возник запрос на такой перформанс, и мы углубились в исследования. Понятно, что этой энергии очень-очень не хватает — я про свободу, равенство и братство. Классные темы. А концепция такая, что все это делают молодые девчонки, совершенно с ангельским видом. На этом парадоксе мы построим перформанс.
И сейчас исполняется 125 лет МХТ им. Чехова, которым руководит Константин Хабенский. Так получилось, что я там делаю документальный проект на основе интервью женщин, которые работают в театре. Делаю это по пьесе Андрея Стадникова, с которым когда-то мы ставили спектакль «Это тоже я». Получается, мы этой же командой, спустя 10 лет, пришли в МХТ, чтобы сделать им документальный проект.
В основе лежит схожий принцип — прямая речь реальных людей?
Да, там схожий принцип. Надо понимать, что Школа-студия МХАТ и МХТ им. Чехова находятся практически в одном здании. Здесь связь училища и театра колоссальная. Получается, через 20 лет после того, как я окончил Школу-студию, меня привели ноги в театр, при котором она создавалась, чтобы там впервые реализовать спектакль.
Прекрасно. Остается пожелать, чтобы вам удавались самые смелые творческие замыслы, и восторжествовали упомянутые вами идеалы панк-рока.
Большое спасибо. Так и будет.