Фильм открытия (вне конкурса)
XVIII век во Франции. Озорная, милая, славная девчушка Жанна, с самых юных лет стремилась к красивым, пышным, чувствам-жестам (поймите, детство, проведенное тет-а-тет с любовными романами) и к какой-то понятной прозрачности вещей. Где любовь, быть может, пусть и не окажется любовью, но обменом, честным, доступным и понятным. Обмен состоится. Среди других куртизанок синеглазку приметит король Людовик XV и сделает ее своей фавориткой. Красивое слово «фаворитка» — обещание на рассвете.
Чтобы снять все вопросы: Майвенн — beautiful creature, знаковый автор (просто посмотрите фильм «Мой король»). В банальном, международном, зрительском смысле именно Майвенн пишет историю современного французского кино. Но фильм «Жанна Дюбарри» — неудачный, «не мой король». И почти что немой: Джонни Депп выучил ограниченное количество реплик на языке и выразительно молчит. Порой даже чересчур, напоминая, скорее, слегка ожившую мумию. Но ни язык тела короля, ни язык любви, который даже не слишком похож на обоюдное желание, не идут в сравнение с тем, как изнывала от предсмертного томления фигура Людовика XIV (Жан-Пьер Лео) у Альберта Серры в 2016 году (в «Смерти короля Людовика XIV»).
Злопыхатели скажут, что вместо Майвенн в кадре все то же самое должна делать Марина Вакт. Но злопыхатели нас не интересуют. Обе — достояния французского кино. Не поспоришь. А Дюбарри — персонаж, изрядно сыгранный в кино (к примеру, в 1919 году у Эрнста Любича роль исполняла Пола Негри, у Софии Копполы — Азия Ардженто) в исполнении Майвенн находит отражение ее прозвища — l’ange («ангел» в переводе с французского. — Прим. SRSLY).
Поэтому, задумываясь о природе «Жанны Дюбарри», важнее всего не пропустить мимо ушей подсказку, которую Майвенн дает нам сама. «Мадам заслуживает королевской постели» — говорят про Жанну при дворе. И ругать ее за это — моветон. Все в восторге от тебя, а ты от Maybelline. А фильм — недоразумение.
[STAT_ART_1]
Основной конкурс
Мальчик-подросток Минато (Соя Курокава) ведет себя беспокойно. На то есть свои причины: окружение — не из приятных, в школе — буллят, учитель Хори (Эйта Нагаяма) на выходе из туалета спрашивает: «Пописал?», а мама Саори (Сакура Андо) ужасается остриженным в пубертатном припадке волосам в раковине. Настроение, в общем, выйти из машины на полном ходу.
Неоднократный призер Канн (2013, 2018, 2022 годы. — Прим. SRSLY) Корээда добрался, кажется, до той степени режиссерского просветления, что решил позволять себе приемы, достойные образного вытрезвителя. За душевное беспокойство героев, которые никак не могут разобраться, кто реальный монстр (человек или общество — ugh, so boring), отвечают умопомрачительные метафоры чрезвычайных происшествий, влезающие в монтаж на правах центрального образа катастрофы глубоко внутрь. А когда пожаров и катаклизмов кажется мало, Хирокадзу решается даже на перевернутую в аквариуме рыбку, помершую, очевидно, тоже от душевных терзаний. Корээда в общем-то всегда, в отличие от других ныне работающих японцев, ездоков по фестивалям, никогда не славился изяществом визуального мышления. Но вот на стройность текста, услышав фамилию режиссера, обыкновенно уважительно кивали. «Монстр» по большей части преисполнен проговариваемых истин, хотя и пытается неконкретно ответить на конкретный вопрос: «А судьи кто?». С текстом тоже не приключилось.
[STAT_ART_1]
Основной конкурс
Богатая парижская семья, которой Хадиджа (Аиссату Диалло Сана) помогает с делами по дому, просит поехать ее вместе с ними на Корсику. Женщина берет с собой двух дочерей — оторву Фару (Эстер Гохуру) и отличницу Джессику (Сьюзи Бемба). Но приятным летним часам отведено будет немного — пятнадцать лет назад семья уехала с острова из-за трагедии, от которой с каждым днем все больше отдаляет повседневность.
Первые два конкурсных фильмы ясно дают понять, что многолетняя выработка и хорошая каннская кредитная история — причины, по которым можно беспардонно включиться в состязание за главный приз. Что у Корээды, что у Корсини хватает режиссерского веса, чтобы лениво наводить тень на плетень. Семейные тайны, в ином дебюте разыгранные также лениво, могли обеспечить подобному кино небытие в фестивальной жизни.
Но Корсини в отличие от Корээды, прописавшегося на фестивале, не пытается разыгрывать метафизический ужас наяву, противопоставленный ужасу внутри, а работает в привычном жанре соцреализма разве что с гастролями на Корсику. В остальном же — это обычное кино про обжигающую молодость, семейные узы и больнее не надо, как у Ребекки Злотовски («Планетариум», «Гранд Централ. Любовь на атомы») или Абделатифа Кешиша («Мектуб, моя любовь», «Жизнь Адель»). Необязательное для конкурсного пула, автора и зрителей.
[STAT_ART_2]